Роберт Стайн - Добро пожаловать в мертвый дом
– Что?
– На кладбище вам нельзя, – повторил он.
В темноте я не видела его лица. Но я не могла ошибиться. В его голосе явственно слышалась угроза.
– Быстрее! Чего вы там копаетесь? – крикнул нам Джош. Он даже не замедлил шага. Видимо, не слышал, что сказал Рэй. Или слышал, но не придал значения его угрожающему тону.
– Джош, стой! – Окрик Рэя прозвучал, как приказ. – Туда нельзя!
– Почему это?
Мне вдруг стало страшно. Не зря же Рэй с такой настойчивостью говорит, чтобы мы не ходили на кладбище. Может быть, он что-то знает? Что-то такое, чего не знаем мы с Джошем? И потом, мне в самом деле послышалась в голосе Рэя угроза. Он будто хотел нас предостеречь… пока еще по-хорошему.
Или я опять делаю из мухи слона?
Я пристально вглядывалась в темноту, стараясь рассмотреть лицо Рэя.
– Вы что, совсем рехнулись – идти ночью на кладбище?! – искренне ужаснулся он.
Кажется, я поняла, в чем дело. Рэй просто боялся идти на кладбище. Потому и пытался нас остановить. Если мы с Джошем все же пойдем, ему придется идти с нами, чтобы не прослыть трусом. А идти он боялся.
– Идете вы или нет? – Джош снова пошел вперед.
– Не стоит туда ходить. – Рэй не хотел идти дальше.
Да, он явно боялся. А вовсе не угрожал нам, как мне показалось вначале.
– Тебе и не обязательно туда идти. А нам нужно, – проговорил Джош с вызовом.
– Нет, правда, – сказал Рэй, – ночью там нечего делать.
Но Джош побежал, и мы – за ним.
– Пити там, – упрямо твердил Джош, – я знаю, что он там.
Мы миновали темное здание школы. В темноте оно казалось намного больше, чем при дневном свете. Повернули за угол и вышли на Кладбищенский проезд. Свет фонарика Джоша скользнул по ветвям деревьев, низко нависших над улицей.
– Погоди… Джош, постой, – умоляюще протянул Рэй.
Но Джош даже не остановился. И я, кстати, тоже. Хотелось скорее добраться до кладбища и скорее вернуться домой.
Было жарко. Я вытерла вспотевший лоб рукавом. Зря надела свитер. Я была вся мокрая. Даже волосы взмокли. Но кто же знал, что на улице так жарко?
Небо, по-прежнему затянутое тучами, не пропускало бледного света луны. Наконец мы добрались до кладбища. На ночь ворота не запирались. Мы вошли. В темноте смутно белели ровные ряды надгробий.
Мы шли по кладбищу в полном молчании.
Свет фонарика Джоша перепрыгивал с камня на камень.
– Пити! – громко позвал Джош, нарушив гнетущую тишину.
Он тревожит сон мертвых, мелькнула у меня странная мысль. Мне стало еще страшнее. По-настоящему страшно.
«Не дури, Аманда, – сказала я себе. – Опять себя накручиваешь?»
– Пити! – позвала и я тоже, стараясь не обращать внимания на мрачные мысли, которые лезли мне в голову.
– Зря мы сюда пришли. Зря, – сказал Рэй. Он не отходил от меня ни на шаг.
– Пити! Пити! – звал Джош.
– Мне тоже все это не нравится, – призналась я Рэю. – Но не отпускать же брата одного!
– Не надо нам было сюда заходить, – гнул свое Рэй.
Он уже начинал меня доставать. Лучше бы он ушел и не жужжал у меня над ухом. Никто его не заставлял идти с нами. И чего теперь ныть? Боишься – никто тебя здесь не держит.
– Эй… идите сюда! Посмотрите! – окликнул нас Джош.
Я подбежала к нему и поняла, что мы прошли все кладбище насквозь.
– Смотри, – сказал Джош и обвел фонариком какое-то странное сооружение на самом краю кладбища.
Я даже не сразу сообразила, что это такое. Потому что никак не ожидала увидеть такое на кладбище. Это было что-то вроде летнего театра. Ряды деревянных скамеек, врытых в землю, ярусами спускались широким полукругом по пологому склону холма. Внизу была сооружена низкая сцена.
– Ничего себе! – вырвалось у меня.
Я хотела подойти поближе, чтобы лучше рассмотреть.
– Аманда, куда ты? Хватит, пойдемте домой! – Рэй попытался взять меня за руку, но я рванулась вперед, и он не успел меня остановить.
– Странно! Кому пришло в голову устроить летний театр на кладбище? – Я обернулась к Джошу с Рэем, чтобы посмотреть, идут они за мной или нет. Но обо что-то споткнулась и упала, больно ударив коленку.
– Ой! Что это?
Морщась от боли, я поднялась на ноги. Джош посветил мне фонариком. Оказалось, я споткнулась о здоровенный кривой корень, который торчал из земли.
Я скользнула взглядом по корню. Невообразимых размеров старое дерево каким-то чудом удерживалось на самом краю холма. Казалось, оно может свалиться на этот странный театр в любую секунду. Его толстые корявые корни чуть ли не целиком вылезли из земли, а раскидистые ветви с тяжелой густой кроной, наоборот, склонились к самой земле.
– Ничего себе деревце, – протянул Джош.
– Странное место, – сказала я. – Эй, Рэй, а что это такое?
– Это место собраний, – тихо ответил он. Он стоял рядом со мной, глядя на старое дерево. – Что-то вроде зала собраний городского совета, только на открытом воздухе.
– На кладбище?!
У меня не укладывалось в голове, что такое может быть.
– Пойдемте отсюда. – Рэй очень нервничал.
Вдруг мы услышали шаги. Сзади. Где-то между надгробий. Мы обернулись туда. Джош провел фонариком по рядам могильных плит.
– Пити!
Да, это был Пити. Стоял себе преспокойненько у ближайшего к нам ряда могил.
– Надо же! Ты оказался прав! – радостно сказала я Джошу.
– Пити! Пити! – Мы с Джошем побежали к нашему любимцу.
Но Пити настороженно присел на задние лапы, готовый сорваться и убежать. Он смотрел на нас, чуть склонив голову набок. В белом свете фонарика его глаза отливали красным.
– Пити! Ты нашелся! – воскликнула я. Пес, понурив голову, потрусил прочь.
– Пити! Эй, ты куда? Это же мы. Ты что, не узнаешь?
Джош рванулся и взял Пити на руки.
– Эй, Пити. Что с тобой, приятель?
Он прижал песика к себе, но тут же выпустил Пити из рук и попятился от него.
– Фу… ну и воняет от него!
– Что? – выдохнула я, подбегая к Джошу.
– Пити. От него жутко воняет. Как от дохлой крысы! – Джош зажал пальцами нос.
Пити неторопливо уходил прочь.
– Джош, он не радуется нам! – растерянно проговорила я. – Похоже, он нас вообще не узнает. Посмотри на него!
Пити и вправду вел себя странно. Он остановился у следующего ряда надгробий и равнодушно глядел на нас.
Мне снова стало страшно. Пити как будто подменили. Что с ним? Почему он не радуется нам с Джошем?
– Что-то я ничего не понимаю… – Джош все еще морщил нос. – Обычно, если мы на полминуты выходим из комнаты, он с ума сходит от счастья, когда мы возвращаемся.
– Пойдемте отсюда! – окликнул нас Рэй. Он так и стоял на краю кладбища под громадным деревом, нависшим над летним театром.
– Пити… что с тобой, маленький? – крикнула я, но пес даже не шелохнулся. – Пити? Ты что, забыл свое имя? Пити?
