Саймон Грин - Город, где умирают тени
— Он, наверное, сейчас очень слаб, — задумчиво проговорила Рия. — Никогда не видела Время таким молодым. Да и никто, думаю, не видел. По-видимому, силы будут дремать в нем до тех пор, пока он не станет достаточно взрослым, чтобы связно мыслить и говорить.
— И как долго ждать? — спросил Харт.
— Мэд говорит, пару дней, — пожала плечами Рия. — Прежде это никак не сказывалось на состоянии галерей и города: их собственной энергии было достаточно, чтобы нормально функционировать, пока Время набирал силу. Но теперь, после всего что случилось... Просто не знаю...
— Не можем мы ждать два дня, — сказал Харт. — Нет у нас двух дней. Нет у города двух дней. За это время Бес убьет всех.
— Если у тебя есть другое предложение, я с радостью его выслушаю, — отрезала Рия. — Мне самой не нравится то, что он так беспомощен. Кстати, Время должен охранять Джек Фетч. Почему здесь нет пугала?
— Я вас умоляю, — скривился Моррисон. — Все и так слишком сложно и без этого болвана.
— Время полагал, — нахмурившись, медленно проговорил Харт, — что какая-то внешняя сила вмешивается в нормальный ход событий. Может, она намеренно спровоцировала раннюю кончину Времени так, чтобы его молодой преемник был беззащитен в момент атаки.
— У-тю-тю... — продолжала ворковать Мэд. — Кто это у нас тут такой особенный, а?
— Не думаю, что кому-то по силам остановить Джека Фетча, — нерешительно проговорил Эш. — Если ему положено быть здесь, значит, сейчас примчится.
— А знаете, — сказал Харт, — если задуматься, то во всем этом мало смысла. Я вот о чем. Зачем, с какой целью такому значительному и могущественному, как Время, предназначено быть уязвимым на этом отрезке жизни?
— Может... — пожала плечами Рия. — Может, это на тот случай, если он вдруг выйдет из-под контроля и должен будет остановлен или заменен.
— Кто ж заменит Время! — хмыкнул Моррисон.
— Верно подмечено, — уронила Рия.
— Что-то приближается, — вдруг сказал Эш.
Все посмотрели на него. Взгляд Леонарда был далеко, остановившись на чем-то таком, что видеть мог только он один.
— Что, Леонард, о чем ты? — Рия прикоснулась к его руке. Он не реагировал.
— Что-то идет сюда. Что-то ужасное.
— Быстро все встали вокруг кровати! — рявкнула Мэд и осторожно опустила младенца на измятые одеяла. Затем вытянула из ножен меч, ставший словно продолжением ее руки. Остальные образовали вокруг кровати кольцо, напряженно всматриваясь в густую темень за пятном света от лампы. Долгое время там были лишь тишина и мрак.
— Да кто идет-то? — не выдержал наконец Харт. — И откуда? Ни черта не вижу.
— Уже близко, — прошептал Эш. — Совсем близко. Почти здесь.
Внезапно резко упала температура, будто кто-то распахнул дверь на холодный двор, и в комнату явился Джек Фетч. Все чуть расслабились и облегченно выдохнули. Остановившись, Джек безмолвно замер перед ними, скалясь черным разрезом улыбки.
— Очень вовремя, — проворчала Рия, шагнув в сторону и уступая ему дорогу, так как Джек двинулся вперед.
Но что-то в том, как двигался он, как держал себя, вдруг встревожило Харта. Потянувшись, он ухватил пугало за руку — его пальцы без труда сомкнулись вокруг укрытой рукавом палки. Джек яростно отбросил Харта, даже не оглянувшись, и его укрытые черными перчатками руки потянулись к лежавшему на кровати младенцу.
— Не давайте ему ребенка! — закричал Харт. — Здесь что-то не так!
Рия успела схватить малыша и попятилась от кровати. Джек Фетч повернулся и направился к ней. Эш встал между Рией и пугалом и, как щит, швырнул свою смерть перед собой. Все остальные, страшно побледнев, отступили, но пугало даже не замедлило шага. Он никогда не был рожден, и поэтому страх смерти был ему неведом.
Рия продолжала пятиться, прижимая ребенка к груди и закрывая его руками. Эш схватил руки пугала со всей своей неестественной силой. Какое-то мгновение они стояли лицом к лицу, и пришедший из мертвых человек боролся с тем, кто не жил никогда, а затем Фетч отшвырнул Эша в сторону. Моррисон вызвал из ниоткуда свою гитару и затянул песню, но голос его звучал неуверенно, да и пугало, судя по всему, не воспринимало музыку.
Вперед выпрыгнула Мэд и нанесла удар Джеку мечом: казалось, ее руку направлял сам клинок. Эскалибуром владели многие великие мастера меча, и клинок помнил мастерство прежних хозяев. Он пробил рубаху Фетча на груди, вышел из спины и на мгновение остановил пугало.
Джек опустил голову, ухватился руками в перчатках за меч и дюйм за дюймом вытянул его из своего тела, несмотря на все усилия препятствовавшей ему Мэд.
Отступив на шаг, она дернула меч на себя и вырвала его из рук Фетча, располосовав его перчатки. Фетч потянулся, чтобы вновь схватиться за клинок, и Мэд, широко размахнувшись, нанесла жестокий удар: клинок легко прошел сквозь переплетение веток, составлявших грудь пугала. Рука в перчатке упала на пол — пальцы затряслись и заскребли пол, напоминая лапы огромного кожистого паука.
Мэд пнула ее — рука отскочила в сторону, уклонившись от ее ноги, и, подлетев, вновь приросла к плечу пугала. Мэд удивленно моргнула и стала наносить удары один за другим. Опилки летели из разодранной на груди рубахи, и тем не менее Джек продолжал наступать, а Мэд была вынуждена пятиться шаг за шагом. Рия оставалась за ее спиной, и малышу, наверное, было больно — с такой силой Рия прижимала его к себе, — но он не проронил ни звука.
Руки Мэд стали уставать от тяжелого клинка. Какие бы раны она ни наносила Джеку — ему было нипочем: когда все было кончено, он представлял собой лишь кучу обломков веток, щепок и старого тряпья, увенчанную головой-репой. И даже когда Мэд буквально перемолола его в ничто, волшебство, когда-то сотворившее Джека Фетча, вновь собрало его в прежнее пугало.
В конце концов то ли меч стал уже вовсе неподъемным, то ли сама Мэд устала: сделав еще один широкий взмах, она промахнулась и совсем не задела Джека. Фетч схватил Мэд за руку в тот момент, когда она потеряла равновесие, и швырнул ее на пол. Девушка больно ударилась локтем, и пальцы выпустили рукоять меча. Джек Фетч склонился над Мэд, и руки в черных перчатках потянулись к ее горлу.
— Нет, — скомандовал Харт. — Хватит!
Джек чуть помедлил, а затем повернул ухмыляющуюся голову-тыкву к Харту. Напряжение внутри Фетча было почти осязаемым, когда он боролся между той силой, что управляла им, и той, что звучала во властном оклике Харта. Напряжение росло, почти физически обозначив свое присутствие в комнате, и затем пугало отвернулось, перешагнуло через Мэд и потянулось к ребенку на руках Рии. Тогда Харт черпнул в себе дедову силу и выпустил ее.
Не перестававшая в нем бурлить, сила эта была уже очень близка к тому, чтобы выплеснуться, и сейчас, с ведома нового хозяина, рванулась на волю, как спущенный с цепи зверь. Мощь ее волной прошла через Харта, необузданно дикая, страшная и могучая. Как бичом, Харт хлестнул ею пугало, и Джек взорвался.
