Джо Хилл - Страна Рождества
— Вы ее знаете? — спросил второй.
— Черт возьми, какого цвета у нее волосы?
— Обрызганы оранжевым. Типа, цвета оранжада. Вы ее знаете? — спросил второй коп, который, вероятно, достал свой пистолет.
Трудно было вбить себе в голову факт смерти Мэгги. Ей словно предложили перемножить дроби, когда она мучилась насморком; слишком много требовалось усилий, слишком все было замысловато. Всего минуту назад они вместе растянулись на диване, рука Мэгги обхватывала ее талию, а ноги упирались в бедра Вик сзади. Он исходившего от нее жара Вик сразу же уснула. Вик поражало, что Мэгги соскользнула с дивана, чтобы где-то умереть, меж тем как сама она продолжала спать. Плохо было уже и то, что всего несколько дней назад Вик кричала на Мэгги, ругала ее и угрожала ей. Теперь это казалось гораздо хуже, опрометчивее и постыднее, потому что Вик спокойно спала, пока Мэгги умирала где-то на улице.
— Как? — спросила Вик.
— Возможно, машина. Похоже, ее сбила машина. Господи. Просто опустите пистолет. Опустите пистолет, и давайте поговорим.
— Давайте не будем, — сказала Вик, повернула голову и задула свечу, после чего всех троих окружила
Темнота.Вик не пыталась бежать — с тем же успехом она могла бы попытаться улететь.
Вместо этого она быстро шагнула назад, вокруг стола и к стене, держа копов перед собой. Чернота была абсолютной, настоящей географией слепоты. Один из копов вскрикнул, споткнувшись в темноте. Слышно было шарканье каблуков. Вик решила, что тот, кто стоял сзади, наткнулся на другого.
Она бросила пресс-папье. Оно глухо стукнулось об пол и с грохотом понеслось прочь. Пусть призадумаются, что это такое, пусть погадают, где находится она сама. Вик начала двигаться, не сгибая левую ногу и стараясь не особо ее нагружать. Слева от себя она скорее почувствовала, чем увидела железную книжную полку и скользнула за нее. Где-то в слепом ночном мире полицейский сбил метлу, прислоненную к стене. За ударом от ее падания последовал испуганный вскрик.
Она нащупала ногой край ступеньки. «Если тебе когда-нибудь понадобится быстро выбраться, держись правой стороны и все время спускайся по ступенькам», — говорила ей Мэгги, хотя Вик не помнила когда. Выход изо всей этой темноты был где-то у подножия неугадываемого числа ступеней. Вик спускалась.
Она двигалась прыжками и один раз угодила пяткой на влажную, губчатую книгу, из-за чего чуть было не опустилась на задницу. Вик припала к стене, восстановила равновесие и запрыгала дальше. Где-то у себя за спиной она слышала крики теперь уже более двух человек: «Сбежала, куда-то сбежала, с пистолетом, у нее пистолет, держись рядом, не отставай». Дыхание обдирало горло, и ей снова пришло в голову, что Мэгги умерла. Вик хотелось заплакать по ней, но глаза у нее оставались настолько сухи, что им было больно. Она хотела, чтобы со смертью Мэгги воцарились тишина и спокойствие — как и подобает в библиотеке, — но вместо этого все обратилось в орущих копов, свистящее дыхание и стук ее собственного пульса.
Она проскакала по последнему короткому лестничному пролету и увидела прорезь ночной темноты, выделявшуюся на фоне более полной, завершенной темноты книгохранилища. Задняя дверь была приоткрыта, удерживаемая в таком положении куском скальной породы.
Приблизившись к ней, Вик замедлилась, ожидая, что выглянет и увидит целый фестиваль копов на грязном поле позади библиотеки, но там никого не было. Все они находились с другой стороны здания. Ее мотоцикл стоял в одиночестве рядом со скамейкой, там, где она его оставила. Сидар-ривер пузырилась и бурлила. «Короткого пути» там не было, но она и не ждала, что он будет.
Она распахнула дверь и вышла, поскакала, не сгибая левой ноги, скрючившись и пыхтя. Звуки полицейских раций далеко разносились во влажной теплоте ночи. Полицейских машин она не видела, но на одной из них были включены ее праздничные огни, и мигалка вспыхивала на фоне мрачных низких облаков над библиотекой.
Вик взобралась на «Триумф», подняла подставку, ударила по педали стартера.
«Триумф» взревел.
Открылась задняя дверь библиотеки. Вышедший из нее коп держал пистолет обеими руками, наставив его в землю. Лицо у него, широкое и жирное, было бледным и испуганным; чувствовалось, что он мягкотел.
Вик медленно развернула «Триумф» по узкому кругу, желая, чтобы через Сидар-ривер пролегал мост. Моста не было. Она ехала вдоль реки со скоростью меньше пяти миль в час, что просто не было достаточно быстро. Она никогда не найдет «Короткого пути», двигаясь так медленно. Это было вопросом скорости и пустоты — требовалось мчаться очертя голову.
— Эй ты! Слезть с байка! — крикнул коп. Он затрусил к ней, наставив пистолет куда-то в сторону.
Она вывела «Триумф» на узкую дорожку, проходившую позади библиотеки, включила вторую передачу и с ревом погнала его в гору. Ветер начал хватать ее окровавленные, спутанные волосы.
Вик проследовала по задней дороге и, обогнув здание, выехала к его фасаду. Тот выходил на широкий проспект, переполненный полицейскими машинами, от мигалок которых подергивалась ночная тьма. Услышав звук ее двигателя, мужчины в синей форме повернули головы, чтобы посмотреть. Поблизости собралась еще и небольшая толпа, сдерживаемая желтыми козлами, темные фигуры вытягивали головы, надеясь увидеть хоть немного крови. Одна из патрульных машин стояла прямо посреди узкой дорожки, огибавшей библиотеку.
«Тебя загнали в угол, тупица», — подумала она.
Она развернула «Триумф» обратно на ту дорогу, которой приехала. «Триумф» понесся по уклону дороги, словно падая с обрыва. Она включила третью передачу, продолжая ускоряться. Пронеслась мимо библиотеки, теперь бывшей слева от нее. Нырнула вниз, к грязному полю в пол-акра, где раньше ее ждала Мэгги. Сейчас там ждал коп, стоя возле скамейки Мэгги.
Теперь Вик разогнала «Триумф» почти до сорока миль в час. Она направила его к реке.
— Давай работай, ублюдок, — сказала она. — У меня нет времени на твой выпендреж.
Она включила четвертую передачу. Ее одинокая фара неслась над асфальтом, над грязью, вырывалась на грязно-коричневое мельтешение реки. Она помчалась к воде. Может, если ей очень повезет, она утонет. Это лучше, чем быть пойманной и запертой, зная, что Уэйн едет в Страну Рождества, а она ничего не может с этим поделать.
Вик закрыла глаза и думала «На хер, на хер, на хер, на хер». Это, пожалуй, была единственная истинная молитва, которую она когда-либо смогла произнести всем сердцем. В ушах у нее стоял рев ее собственного пульса.
