Максим Перфильев - Нечто в лодке по ту сторону озера...
Я не переставал проповедовать в этом мире постоянно одну и ту же мысль — никто не смеет судить человека по каким-то своим критериям и говорить ему как он должен жить (если его жизнь никому не причиняет зла)… Но в то же время я сам все-таки шел на поводу общественного мнения и людских стереотипов, а еще — собственных желаний… Правда мне на это было уже наплевать…
Мы приехали к нужному дому, немного позже, чем я планировал, но все же приехали, и теперь я должен был позвонить, чтобы узнать номер квартиры.
Мы попрощались с водителем такси.
— Удачи, — пожелал он мне, как будто на самом деле фишку просек, куда и зачем я еду.
Я вышел из машины и достал сотовый телефон.
Я обнаружил один не отвеченный вызов. Это была Нателла.
— Аллё… Нателла… Ну что, я приехал… Куда дальше?
— Почему на звонок не отвечаем? — спросила она.
— На звонок не отвечаем?… Я не знаю… Я ничего не слышал… Я в машине ехал, может, чо-то сорвалось.
— Ну, ладно… Ты где сейчас стоишь?
— Где стою?… Возле до…
— Что перед собой видишь?
— Я тут возле арки… Там вывеска еще какая-то…
— Ага… Так… ну… иди через арку… Шестой подъезд.
— Ага… Так…
— Двести семидесятая квартира… Там домофон. Позвонишь в домофон — я тебе открою, — приятным голосом направляла меня Нателла.
— Ясно…
Я подошел к подъезду и набрал номер квартиры в домофон… Облом… Чо-то не сраслось…
"Только не говорите мне, что домофон сломан", — подумал я про себя.
В этот момент дверь открылась и из подъезда вышел какой-то мужчина с детской коляской, я услужливо подержал тяжелую дверь, и затем нырнул в подъезд.
"Это однозначно мой день", — подумал я.
Я зашел в лифт и после недолгого предварительного расчета наугад нажал на пятый этаж.
Затем, приехав на пятый этаж, снова позвонил Нателле.
— Двести семидесятая квартира… А какой этаж?
— Ты уже в подъезде?… — удивилась она, — Седьмой этаж.
"Седьмой этаж, двести семидесятая квартира… седьмого сентября… Прям магия чисел какая-то, — рассуждал я про себя, — Еще и за Дворцом Правосудия, — продолжал я стебаться, на всякий случай нащупывая в кармане ножик".
— Так… Сколько здесь квартир… В какую сторону примерно? — спрашивал я по телефону.
— Налево от лифта.
— Ага, вижу двести семидесятую квартиру… Щас я позвоню, — произнес я, улыбаясь.
Я захлопнул флип телефона и дверь квартиры открылась, на пороге весело улыбаясь, меня в легком халате встречала Нателла.
— Привет.
— Привет.
Познакомились мы наконец-то.
Мы как-то так забавно посмотрели друг на друга и я прошел внутрь. Интересно, что чувствует эта проститутка при знакомстве с новым клиентом? Или уже ваще ничего не чувствует, ваще никаких эмоций? Тупо конвейер? Хотя нет — она волновалась, это было заметно. И я не понимал, почему.
— Чай? — весело спросила Нателла.
— Да, можно, — ответил я, снимая обувь.
— С малиной или… есть зеленый чай.
— Давай с малиной.
Я прошел на кухню и сел на табуретку за стол.
Я смотрел на Нателлу, которая, готовя чай, стояла ко мне спиной в одном легком слегка прозрачном халате, накинутом на голое тело, как я отмечал про себя.
Неожиданно расслышав где-то в углу за столом какой-то шорох, я наклонился и посмотрел под стол. Там, ближе к окну, стояла клетка, внутри которой с не особо осмысленным выражением морды шуршал газетой какой-то очень забавный кролик.
— Кролик, — произнесла Нателла, улыбаясь и повернув ко мне голову.
— Ага… Ясно… У меня в детстве тоже был когда-то кролик, — ответил я, рассматривая сквозь легкий прозрачный халат попу этой проститутки.
— Правда? — расплылась в улыбке Нателла.
— Да… Он жил у нас на балконе все лето, а потом осенью родители увезли его в деревню к бабушке с дедушкой, которые ближе к зиме… его тупо зажарили и съели, — проговорил я, немного стебаясь.
— Ууууу… ааах… вот такие вот они, эти родители, да, — как бы немного расстроено произнесла Нателла.
Она налила нам обоим чаю и села за стол.
— Куришь? — спросила она, беря своими тонкими пальцами пачку сигарет, лежащую на столе рядом с моим локтем.
— Нет, — ответил я.
— Ммм… Щас, видимо, только девушки курят, — произнесла она, продолжая улыбаться, и доставая из пачки тонкую, типа дамскую, сигарету, — Но ты позволишь, я закурю.
— Конечно, — ответил я с улыбкой, махнув рукой.
— Это хорошо, что не куришь… Ни к чему… Я вот не знаю щас, как бросить, — сказала Нателла, закуривая.
— Ну… Все относительно, — произнес я, улыбаясь, — Все-таки нервы, нервы.
— Хм… ну и все-таки наверное, лучше не курить. Все равно потом пытаешься бросить в результате, — ответила Нателла.
Я немного задумался.
— Ну… да, наверное, ты права, — согласился я, смотря в глаза Нателле и продолжая улыбаться.
Я наблюдал за Нателлой, отмечая, что все-таки есть какой-то такой шарм, нечто немного привлекательное в курящей девушке, элегантно выпускающей губами табачный дым тонкой струйкой.
Я рассматривал ее лицо и руки, так как она все равно сидела за столом, и про себя отмечал, что в реальной жизни лицо как всегда, выглядело несколько иначе, чем на фотографии. Однако эта девушка по-прежнему оставалась для меня довольно привлекательной, и я не пожалел, что выбрал ее.
Мы сидели и смотрели друг на друга, заполняя пустоты молчания разными словами, улыбаясь и иногда смеясь от какой-то неловкости. Ладно, я волновался, со мной все было понятно, но она волновалась, кажется, не меньше моего.
Мы перекинулись еще парой словечек, продолжая рассматривать друг друга, и все время улыбаясь.
Затем я спросил, где у нее туалет, так как мне казалось, что я довольно долго ехал на машине.
— Там, в коридоре, налево.
Потом, вернувшись на кухню, я сделал глоток чая и, слегка улыбнувшись, произнес:
— Ну, что пойдем?
— Ну, пойдем, — ответила Нателла, продолжая широко улыбаться.
