Георг фон Штайнер - Супруги Харрисон поздравляют Вас
Падение было не столь болезненным, как он ожидал, потому что приземлился на руки и плечи, на мягкую землю. Колени, локти, ладони — всё было изодрано в кровь, пока он не меньше четверти часа протаскивал себя в тесный оконный проём. Впору было пожалеть уже, что он не сколопендра.
Несколько минут Дик лежал на холодной и влажной земле, тихо смеясь и с наслаждением вдыхая свежий ночной воздух, разносимый лёгким ветерком. Однако, прохлаждаться было некогда. В любую минуту голова многоножки могла показаться в том же окне, и тогда ему несдобровать. Минута улётного секса с этой тварью кончится неминуемой и ужасной смертью, он нисколько в этом не сомневался. Она обездвижит его своим ядом и будет медленно, медленно, несколько часов пожирать его, ещё живого, начав с нежной брюшины, разрывая жвалами кишки. И в конце от него останется только скелет с огрызками плоти и кокон окровавленной одежды.
Передёрнув плечами от представившейся картины, Дик неловко поднялся и осмотрелся.
Луна как раз проглянула сквозь наползающие облака, позволив ему увидеть очертания узкой улицы с низкими одно– и двухэтажными домами. Похоже было на какой–то пригород. Или небольшой посёлок. Как и в доме у него за спиной, ни в одном из этих зданий не видно было окон. По крайней мере ни одно окно не светилось, что, в общем–то, было не удивительно в четыре часа утра.
Дик не знал, где находится и понятия не имел, куда нужно идти. Но то, что из этого поселения нужно было убраться как можно быстрей, не вызывало никакого сомнения.
Хромая, он доковылял до изгороди, кое–как перебрался через неё и в последний раз глянул на дом, в котором провёл два (два ли?) дня, полных ужаса и похоти.
Потом усмехнулся, оттолкнулся от забора и поплёлся по улице вниз, туда, где готов был забрезжить рассветом восток.
- 7 -
Он брёл не меньше получаса по этой узкой тихой улице, а она всё не кончалась, и не было ни одного поворота, ни одного перекрёстка. Она только изгибалась, подобно многоножке и забирала вправо. Вокруг, за домами, насколько хватало взгляда, лежали холмы и пустоши.
Дик уже начал думать, что эта улица никогда не станет проезжей дорогой и замкнётся в круг, когда услышал позади какой–то звук.
В панике он бросился на обочину и залёг, ожидая появления целой армии многоножек, жаждущих его плоти.
Но многоножек не было. По улице ползла машина. Самая обычная легковая машина с включёнными фарами. За рулём в едва–едва намечавшемся рассвете можно было разглядеть вполне человеческий силуэт водителя. Пассажиров в салоне было не видно.
Подпустив машину на двадцать шагов и окончательно убедившись, что в салоне нет никого кроме водителя в человеческом облике, в странной широкополой шляпе, Дик поднялся и махнул рукой.
Маленький жёлтый «Форд» с готовностью прижался к обочине и остановился в двух шагах от него. Дик подковылял к машине, осторожно приоткрыл переднюю дверцу, склонился, заглядывая в салон.
Навстречу ему улыбнулся черноглазый мужчина лет пятидесяти, с небольшой бородкой, в сутане священника и широкополой шляпе.
— Здравствуйте, сэр, — произнёс Дик.
— Доброго утра, сын мой, — отозвался священник. — Что вы делаете на дороге в столь ранний час?
Голос у него был глубокий, тёплый и с добродушной укоризной, как и полагается истинному служителю церкви.
— Не могли бы вы подбросить меня до ближайшей станции? — поинтересовался Дик, не отвечая на вопрос.
— До ближайшей станции… — задумчиво повторил священник. — Хм… Если вам надо на железнодорожную станцию, то вы, дитя моё, выбрали неверное направление. Вам нужно двигаться в прямо противоположную сторону.
— Вот как… Дело в том, что я не местный… Совершенно случайно оказался в этом… в этом посёлке, поэтому…
— Хм… — поднял брови священнослужитель. — Случайно?.. Интересно. Ну что ж, расскажете, если захотите, по дороге. Станция не очень далеко, поэтому я, так уж и быть, сделаю небольшой крюк. Паства подождёт. Садитесь, сын мой.
И он гостеприимно похлопал по сиденью рядом с собой. Но Дик ещё не отошёл от страха, он был ещё на взводе и смотрел на нежданного спасителя подозрительно.
— Я сяду сзади, если вы не против, святой отец.
Священник забавно оттопырил нижнюю губу, озадаченно пожал плечами, но возражать не стал:
— Как вам будет удобно, дитя моё.
Дик открыл заднюю дверь, забрался в салон, пропахший елеем и воском. Удобно устроился на прохладном сиденье, рядом с небольшим ящичком, наполненном свечами. Машина тронулась.
Священник уверенно, в два приёма, развернулся на узкой улочке и повёл машину в обратную сторону.
Дик с дрожью ожидал того момента, когда они будут проезжать дом, в котором он ещё полчаса назад был пленником–смертником.
— Так значит, — заговорил служитель церкви, — вы сами не знаете, как очутились в этой деревне, сын мой?
— Да, — кивнул Дик. — Как ни странно, я плохо помню. Почти совсем не помню, сэр.
— Наверное, вы были пьяны? — предположил священник, и в голосе его прозвучала укоризна.
— Боюсь, что так, сэр, — признался Дик. — Или под наркотой.
— Это очень плохо, дитя моё, — покачал головой собеседник. — Очень нехорошо.
— Да. Но думаю, меня опоили чем–то. До потери памяти.
— Мда-а, — священник сокрушённо вздохнул. — В ужасное время живём, что поделаешь… Жизнь человеческая и достоинство совсем обесценились.
Машина ехала не быстро, не более сорока километров в час. Её мягкое покачивание убаюкивало, и Дик, проведший бессонную ночь, чувствовал, что глаза его слипаются. Но дремать было нельзя. До тех пор, пока они не покинут пределов этой чёртовой деревни, сна не должно быть ни в одном глазу!
— Я вижу, вы совсем засыпаете, — улыбнулся священник в зеркальце заднего вида. — Откиньтесь на спинку, подремлите. Ехать будем минут тридцать, так что вы вполне можете восстановить силы. Не спали всю ночь?
— Да, так получилось, — устало промямлил Дик. — Как называется эта деревня?
— Как называется… — повторил служитель. — Хм… Кажется, Таузенфусс.
— Странное название…
— Да, если я не ошибаюсь, это поселение было основано немцами. Впрочем, я не уверен. Что странно, ни у въезда в эту деревеньку, ни у выезда нет указателя. Но жители окрестных деревень называют её так, как я вам сказал.
Вот он — тот дом. Или не он. Все эти слепые строения без окон и дверей так похожи друг на друга… А их очертания в рассветной туманной дымке больше напоминают уложенные в ряд коконы каких–то огромных насекомых.
— Посмотрите, — обратился он к священнику. — Ни в одном доме нет окон. Вам это не кажется странным?
— Хм… — произнёс служитель, поглядывая по сторонам. — Действительно… Никогда не обращал внимания. Но я, знаете ли, всегда проезжаю этот посёлок в темноте — либо ранним утром, либо поздним вечером. Я служу в Локтоне, это в пятнадцати километрах на восток… Да, вы совершенно справедливо заметили: весьма странное явление — дома без окон. И дверей.
