Дино Динаев - Дурная Слава
Он так и сказал. "Нам!" Когда они вышли на балкон покурить, Николай показал ему свои ногти и, указывая на крошечные пятнышки под ними, пояснил:
— Это нервы! Вспышки гнева. Это совершенно сейчас мне чуждо. Доктор сказал, что мне нельзя волноваться. Если я начну волноваться, я могу опять выпить, а потом сойду с ума и умру.
— Вы это уже говорили.
— А про что я еще вам говорил?
— Про Закарпатского.
Николай меланхолично протопал в комнату, потов вернулся с тремя пухлыми томами с множеством закладкою.
— Здесь я вам подготовил некоторые цитаты.
Лариса несколько раз приглашала их продолжить застолье, но Николай отнекивался и Бена не пускал:
— У нас есть дела поважнее, Лариса Яковлевна. Я читаю.
Вечер был безнадежно испорчен. С Лорой Бен так и не поговорил. О чем? Он и сам бы не смог этого объяснить. Артема не увидел. Но самое главное, в сердце поселилась безотчетная тревога. Пожарник с вшитой под лопатку «торпедой» доверия не внушал. Когда тот окончательно достал его своими рассказами о нервах, Бен постарался быстрее откланяться под благовидным предлогом, что его ждут дома.
Дома! Какое откровенное издевательство. Ареал-дом? Кто его там мог ждать? У него не было даже собаки. Он сказал Ларисе об этом прямо.
— Как ты можешь так говорить? Ты нас бросил! — прошептала она, и они продолжали шептаться как двое влюбленных в доме отца. — Николай хороший человек! Он пальцем никого не способен тронуть!
— Не способен, пока не выпьет. Как ты могла? У него же «торпеда»! Он странный, если не сказать больше!
— Кто бы говорил? — с горечью проговорила она. — Ты нас бросил. Я больше не могла быть одна. Я сошлась с ним от тоски. Он нас не бросит. Он справедливый.
Тут вышел Николай.
— Прощаетесь? — равнодушно проговорил он. — Я думал, что вы уже давно ушли, Вениамин.
И остался стоять столбом. Возвышаться.
— С Артемкой встретитесь на нейтральной территории, — торопливо закончила Лора. — Завтра в шесть. В детском парке, у его любимого аттракциона.
И почти выпихнула его на площадку. Когда дверь захлопнулась, Бен прижал к ней пылающий лоб, скрипя зубами и чертыхаясь.
Он их бросил! Господи! За что он его наказывает? Если б она знала всю правду! Он сразу поправил себя. Еще неизвестно, как она бы поступила, узнай всю правду.
Оформляя официальный развод, он думал, что это ненадолго, надеялся скоро все вернуть назад, но дела затянули его в омут, и продолжали удерживать до того самого дня, когда нагрянули косари, от которых он ушел через узкое окно кассы на глазах изумленных девиц. Думал, что ненадолго? Оказалось, что навсегда.
7
У Афинодора ЧП. Он с утра бочком вошел в кабинет Бена, и уже от двери его понесло.
— Вениамин! Привет, Вениамин. У меня авария. Панель оператора сожгли на хер!
Срочно надо получить с центрального склада!
— Как сожгли? — невпопад спросил Бен.
— Вот так! — Афинодор обрушил на него поток самой грязной брани, которую ему только доводилось слышать за свою довольно богатую на события авантажную жизнь.
После могучей тирады, в которой не обнаружилось ни одного повтора, Афинодор довольно с большим напрягом выдавил нормальные слова:
— Понимаешь! Залили. Закоротило. Или сгорело. Фиг его знает.
Больше всего Бена удивило, что он произнес слово «Фиг». Обычно так низко дед не опускался.
— Ты же знаешь, Ерепов запретил мне с тобой работать напрямую.
— Звони! Оборудование стоит. Лабораторию обесточило. Они теперь под землей как кроты! Со свечками!
Бен проникся и обзвонил все места, где мог быть Ерепов. Того как на грех нигде не оказалось. Секретарша сказала, что он на совещании у дилеров. На деле это могло означать что угодно, где угодно и с кем угодно. Зам был тот еще боров, а большие деньги позволяли его многочисленным любовницам закрывать глаза на его отсутствующий глаз. К тому же непосредственно перед своим лицом они видели его нечасто.
Афинодор запаниковал. Он прямо из кабинета названивал в лабораторию, упоминая своего горячо обожаемого «Кентавра» в самых немыслимых соитиях.
— Напрямую! Напрямую соединяйте! Идиоты какие-то то! Чему вас в институтах учат! — он то бледнел, то краснел, вытирал пот несвежим платком, потом повернулся к Бену и сказал. — Если в течение часа не поставим панель, аккумуляторы сдохнут, и память на жестком диске накроется. Год работы ишаку под хвост. Выручай, Вениамин.
Бен проникся.
— Давай накладную!
Афинодор нацепил на нос старомодные очки с перебитой и замотанной оправой, в руке его явил себя миру фундаментальный блокнот в толстой кожаной обложке с тисненой надписью. «Катакомба»! Второй раз за последние дни Бену приходилось сталкиваться с печально знаменитой почившей в бозе фирмой. Он уже открыл пасть, чтобы спросить Афинодора, как ему повезло вырваться с тонущего гиганта бизнес-класса и вообще разузнать подробности, но старик только зыркнул на него, торопясь прикрыть надпись пальцами, после чего вынул из блокнота вчетверо сложенную бумажку, передал Бену, а блокнот вновь канул в необъятный карман.
— Панель "Мурена FX300" фирмы "Вернер Ван Вугенвайзер", — прочитал Бен, ввел запрос в компьютер и невольно охнул, когда местная сеть выдала ответ.-420 тысяч евро! Она что золотая? — 800 микросхем на композитных сплавах. Подпиши, Вениамин, а то не успеем заменить.
Афинодор был настойчив, и Бен понял, что от него не отвязаться.
— На замену подпишу.
— Конечно. Ту мы тебе сдадим. На фига она нам сгоревшая.
Потом Бену позвонили с центрального склада. И женский голос гневно спросил:
— Это вы сейчас «Мурену» подписали? Почему не указали код оборудования?
— Разве не указал? Я же Афинодора предупредил. "Кентавр".
— "Кентавр"? Тогда почему балансовый счет неправильно написан? По «Кентавру» все идет по особой статье. Вы разве не знали? В следующий раз будьте внимательнее.
Выдаю в последний раз.
В окно Бен видел, как четверо в халатах тяжело тащат через внутренний двор нечто, напоминающее гроб. Афинодор семенил следом. Он что-то выговаривал подчиненным, взмахивая рукой. Во двор въехала оранжевая машина энергетиков. Афинодор открыл дверцу и показывал на часы. После чего даже четвертый этаж и закрытое окно не стали препятствием для дикого ора заведующего ОПП. Монтеров ветром выдуло из кабины, и они бегом припустили к входу. Афинодор сменил темп, насупился, сунул руки в карманы и пошел за ними, по привычке подволакивая ноги.
Бену стало занимательно, из-за чего вся эта бодяга. Что это там может такое стереться, что потом год не смогут запустить. Он привык, что Афинодор обычно заходит по пустякам типа жидких гвоздей или холодной сварки. Видно механизм был достаточно отлажен, позволяя начальнику ОПП не лезть по пустякам. Но механизм дал сбой.
