Ольга Михайлова - Гибельнве боги
— Нет, это последнее издание, Тритемию посвящено первое, — спокойно заметил Винченцо.
Лицо Нардолини приобрело странное выражение. Казалось, он был удивлен тому, что Джустиниани знал это, при этом Винченцо подумал, что его знания обрадовали собеседника: по его приятному лицу прошла болезненная гримаса. Джустиниани положил себе дома внимательно изучить купленный экземпляр.
Тут его внимание ненадолго отвлекла Елена Аньелли, тихо и шутливо препиравшаяся с Катариной Одескальчи. Катарина, очень любившая танцевать, хотела заполучить лучшего танцора, которым слыл Умберто Убальдини, Елена же предостерегала ее: это может не понравиться Джованне и раздражит Оттавиано Боргезе.
— А мне и дела до того нет, — дерзко заявила Катарина, но тут же скорчила насмешливую рожицу. Оказалось, она опоздала: Умберто пригласил донну Массерано. Подруги переглянулись и рассмеялись, потом, заметив, что Винченцо смотрит на них, Елена взяла из вазы алое яблоко и с кокетливой улыбкой подала его Джустиниани.
— Хотите?
Губы Джустиниани чуть дрогнули. Он поднялся.
— Ни за что. Наша прародительница Ева уже однажды угостила мужчину подобным плодом. Ничего хорошего из этого не вышло. Но если одна из вас хочет танцевать, я еще помню некоторые па и надеюсь, что не отдавлю партнерше ноги… — он протянул ладонь девицам, приглашая ту, которая протянет руку.
На его ладонь, коснувшись друг друга пальцами, легли обе руки — Елены и Катарины, и обе девицы снова рассмеялись. Елена сквозь смех проронила, что, так и быть, уступает партнера подруге, и скептически заметила, что заодно намерена посмотреть, какой из него танцор.
Танцором Винченцо был превосходным: в голодные времена преподавал в танцевальной школе, и сейчас вел партнершу царственно и свободно, мощь его фигуры и сила рук, ощущающаяся даже в легких жестах танца, вскружили девице голову. Сам Джустиниани тоже несколько расслабился: на нем наконец-то был фрак, сшитый по мерке, близость женщины чуть возбудила, явное же кокетство Катарины свидетельствовало, что он, несомненно, был не противен. Девица любезно улыбалась, восторженно обронила, что Убальдини с ним и сравниться не может, его сиятельство танцует, как бог. Глаза ее блестели. Джустиниани ответил, что никогда не видел танцующего бога, но впредь всегда будет приглашать ее, она весьма грациозна.
— Не говорите этого, пока не потанцуете с Джованной, она танцует много лучше меня.
Он вежливо возразил, что этого не может быть, но тут танец закончился. Джустиниани краем глаза заметил, что к нему устремилась графиня Массерано, и торопливо склонился перед Еленой, спрашивая, удостоит ли она его счастья быть ее партнером? Синьорина кивнула, и Джустиниани облегченно вздохнул. Елена танцевала столь же изящно, как ее подруга. Во время танца Джустиниани неожиданно заметил взгляд молодого Чиньоло. Винченцо показалось, что юноша явно ревновал его к партнерше, но Елена, он видел это, не обращала на Элизео никакого внимания. Они болтали о пустяках, потом Джустиниани, словно невзначай, спросил, почему синьорине Джованне не понравилось бы, если синьорина Одескальчи танцевала бы с мессиром Убальдини? Он ей по душе?
— Мы не знаем, она скрывает от нас сердечную тайну, — улыбнулась Елена, — а на наши намеки только обижается. Она очень скрытна. Ой, донна Поланти опять собирается вызывать дух Наполеона… — Елена хихикнула.
Джустиниани обернулся. У камина уже стоял круглый стол, за которым возвышался резной стул с подлокотниками и тронной спинкой, а вокруг были расставлены еще шесть стульев — поскромней и попроще.
За тронный стул уже усаживался маркиз ди Чиньоло, рядом громоздилась донна Гизелла, напротив нее — баронесса Леркари. Слуги торопливо придвигали к столу канделябры со свечами, донна Поланти раскладывала алфавитный круг и протирала льняной салфеткой фарфоровое блюдце. Чиньоло снял пару перстней и запонки, вынул из кармана золотой портсигар и положил снятое в свой цилиндр. Туда же опустила свою золотую цепь и браслет донна Гизелла. У камина появился мессир Альбино Нардолини, он расстегнул цепочку с каким-то странным брелоком и тоже опустил её в шляпу. По левую руку от донны Гизеллы сел Рафаэлло Рокальмуто, напротив него, к немалому удивлению Джустиниани, на стул опустилась Джованна. На ней были скромные жемчуга, она осталась в них. Седьмой стул, напротив Массерано, оставался пустым, и Винченцо вдруг услышал, как Гизелла Поланти приглашает за стол его самого.
— Только нужно снять все металлические вещи, Джустиниани.
На шее Винченцо был серебряный крест, который ему, шестилетнему, надела перед смертью мать. Он пожал плечами и сказал, что крест никогда не снимает.
— Ну, это же на час, Винченцо, — теперь его царским жестом приглашал за стол Вирджилио Массерано.
Джустиниани отрицательно покачал головой. Он вообще не любит общение с бесами, проговорил он, и стол медиумов тут же взорвался возмущением.
— О чём вы, Винченцо? С духами! Причём тут бесы? — донна Поланти зашипела, как облитый ледяной водой раскаленный противень.
Винченцо не задал вопрос, кем же тогда во мнении уважаемого медиума являются бесы, но заметил, что на него осуждающе и зло посмотрела и Джованна. Он не счел это основанием передумать. Тогда за стол седьмым, странно переглянувшись с герцогиней, сел мессир Пинелло-Лючиани. Его часы, кольца, перстни, цепочка и крест тоже были опущены в шляпу.
Винченцо обернулся к Елене и тихо поинтересовался, давно ли публика тут увлечена этой чертовщиной? Девица весело кивнула и столь же тихо ответила.
— Давно, но каждый раз вызывают разную нечисть, то Борджа, то герцога Медичи, то Эццелино ди Романо. А в марте, помню, мессир Марио сглупил и вызвал Джанпьетро Караффу. Так у них блюдце треснуло, из метаврского сервиза, — девица снова захихикала.
— А почему вас не приглашают? — по-прежнему негромко поинтересовался Джустиниани.
— А у меня нет способностей спирита, — насмешливо отозвалась девица, и было заметно, что это весьма мало ее огорчает, — маркиз говорит, что нужно умение видеть бесплотное. А я иногда и всамделишного не замечаю… — девица скорчила забавную мордочку.
Винченцо чуть улыбнулся. Девица была мила и, похоже, отличалась здравомыслием.
Тем временем медиумы на внешней стороне блюдца нарисовали полоску-указатель, и оно было водружено в центр круга. Донна Гизелла не оставляла надежды втянуть Винченцо в сеанс.
— А кого бы вы хотели послушать, Джустиниани?
Тот не затруднился с ответом.
— Я недавно купил библиотеку мессира Альдобрандини. В 13-м томе «Gr. Lat. Conc.» опубликован акт унии между греческой и римской церквями 1439 года, он напечатан под редакцией Амброджо Траверсари, магистра камальдулов и легата папы Евгения IV на базельском и ферраро-флорентийском соборах. Да вот беда, лист с названием потерян. Нельзя ли вызвать дух Траверсари да узнать его?
