Майкл Стэкпол - Зло торжествует
– Нельзя же постоянно всем угождать, верно?
Син и Неро рассмеялись, и я к ним присоединился. Син покачал головой:
– Представляю себе состояние папочки. Давление у него наверняка сильно зашкалило. Ничто его не бесит сильнее, чем собеседник, бросивший трубку. – Он встал, подошел к окну и посмотрел на северо-запад, где возвышалась цитадель "Билдмор корпорэйшн". – Держу пари, через пару минут мы увидим вылетевший из его окна стул.
Я пожал плечами и тоже поднялся.
– Боюсь, мне придется послушать об этом в новостях. Мне пора отправляться на радио. Сколько мест мы можем предложить?
Син на мгновение задумался.
– Сотни три плюс-минус пару десятков. При зачислении будет учитываться опыт работы и способность видеть в протоизмерениях.
– Значит, три сотни. – Я улыбнулся обоим. – Спасибо вам. Держите тут все под контролем, пока меня не будет. Кто знает, может, в конце концов нам все-таки удастся одержать победу.
Вопреки календарю, который показывал, что лето уступило место осени, топка Феникса продолжала шпарить вовсю. Но, несмотря на жару, я надел поверх рубашки галстук и легкую куртку.
Поскольку я собирался не на телевидение, а всего лишь на радио, одеваться по всей форме казалось мне необязательным, но тем не менее я хотел создать образ респектабельного бизнесмена. Рубашка, галстук и темные брюки помогали достижению этой цели, а ветровка придавала мне немного неофициальный вид, да и кевларовый бронежилет под ней заметить сложнее.
Радиостанция КТАР находилась на углу Третьей авеню и Осборна. Она занимала верхний этаж четырехэтажного здания и поэтому располагалась на уровне верхнего шоссе, проходящего под Застывшей Тенью. Поскольку здание находилось неподалеку от западной границы Городского Центра, проще всего было бы добраться из «Лерики» до Центра на маглеве подвеске, а потом пройти полмили до станции по верхнему шоссе.
Я встретился с Нэтч у одного из западных выходов Городского Центра. Обычно она одевалась так, чтобы скрыть свою женственность, что было совсем не глупо, учитывая полное беззаконие, царящее в Затмении. Нэтч носила чересчур свободную одежду, которая ее старила, и никогда не появлялась без черной кожаной куртки, которую не снимала, как бы ни пекло солнце.
Поэтому перемены в ее туалете бросились мне в глаза сразу. Нэтч надела голубую замшевую юбку и такую же куртку поверх белой шелковой блузки. Куртка в ковбойском стиле на рукавах и на спине была украшена бахромой. Кожаные сапожки, гармонирующие по цвету с костюмом, доходили Нэтч до середины икр. Несмотря на широкие – в дюйм – каблуки, их фасон довольно сильно отличался от фасона ковбойских сапог.
Но изменения коснулись не только одежды Нэтч. Изменилась и ее внешность. Она собрала волосы в хвост и подвязала их голубой лентой.
Мастерски наложенная косметика сделала черты ее лица четче, и Нэтч стала выглядеть еще экзотичнее. Она надела ожерелье из маленьких желтых цветочков и сережки в форме звезд с бриллиантиками на концах.
Я кивком выразил одобрение, и Нэтч покраснела.
– Я никогда еще не бывала на радио. Я…
Я поднял руку, останавливая ее:
– Ты выглядишь просто сногсшибательно.
Пусть это только радио, я не сомневаюсь, что каждый, кто услышит тебя, это почувствует.
Нэтч робко улыбнулась.
– Раджани выбирала одежду, а Джитт меня накрасила и дала мне эти побрякушки. – Она на миг опустила глаза. – Даже Бату понравилось.
– Конечно. Он же не дурак. – Я открыл дверь и придержал ее перед девушкой. – Пошли, а то опоздаем.
– Пошли.
Следом за Нэтч я вышел в Затмение. Отсюда, с верхнего яруса, открывался отличный вид на город внизу. Освещенное неоновыми лампами и слабым светом древних фонарей. Затмение казалось нереальным. Мы различали людей, идущих по улицам, и даже слышали выстрелы в отдалении, но все равно у меня было такое впечатление, будто жизнь здесь замерла. Бесцельное блуждание пешеходов и беспорядочные глухие звуки создавали впечатление запустения и какой-то искусственности Я заметил, как поежилась Нэтч, и уловил выплеснувшееся из нее отвращение, смешанное со страхом.
– Что с тобой, Нэтч?
Избегая моего взгляда, она пожала плечами.
– Я всегда ненавидела людей там, наверху.
Считала, что они смотрят на нас, обитателей Затмения, свысока, потому что они просто чванливые, самодовольные тупицы. Но отсюда, сверху…
Я кивнул:
– Это правда. Сверху Затмение вовсе не кажется очаровательным местом. Там, внизу, еще хуже, и здесь, на некотором отдалении, лучше чувствуешь всю его неприглядность. Важно помнить, что мы работаем ради победы над теми силами, которые держат людей внизу.
Нэтч бросила на меня хмурый взгляд. Ее синие глаза ярко блестели в полумраке.
– Ты думаешь, это что-то изменит, Кейнмэн?
Даже в этом наряде охранники не хотели пускать меня в Центр. Но когда я показала им удостоверение «Лорики», которое ты мне дал, их словно подменили. "Мисс Ферал то, мисс Ферал се…" У корпораций есть власть, и так просто они ее не отдадут.
– Ты помни одно, Нэтч: знание – это оружие. Мы знаем, какие силы стоят за нынешним положением вещей. Мы их уничтожим и изменим наш мир к лучшему. Три месяца назад «Лорику» держал в своих лапах Скрипичник. Теперь – нет. Перемены всегда даются непросто, но они возможны, и это главное.
Мы замолчали, потому что подошли к зданию КТАР. Вход преграждали двери из затемненного пуленепробиваемого стекла. Я нажал кнопку под динамиком, встроенным в стену, и, согласно инструкции на панели, держал ее, пока мне не ответили. В ожидании ответа я обвел глазами вход и заметил слева над дверью глазок камеры.
– Да? – раздался бесполый голос.
– Микаэль Лоринг и Наташа Ферал. Мы приглашены на семичасовую передачу Чарльза Джойетта.
– Я впущу вас в вестибюль.
Прозвучал зуммер, и Нэтч открыла дверь. Мы вошли и увидели охранника в застекленной будке. Еще два охранника, вооруженные автоматами, стояли по обе стороны металлодетектора. Мы прошли через него беспрепятственно и попали в вестибюль, где у каждого встречного на поясе или под мышкой болталась кобура с пистолетом. Судя по всему, люди чувствовали себя совершенно непринужденно, оружие не вызывало у них неловкости. Одна из стен вестибюля была увешана хвастливыми стендами, посвященными успехам персонала КТАР в стрельбе. Они регулярно выигрывали местные соревнования среди организаций, представляющих средства массовой информации. Рядом были выставлены трофеи, и там, за самым большим кубком, пылился микрофон на золотой подставке – награда, присуждаемая за лучшую радиопередачу года.
Мы с Нэтч обменялись выразительными взглядами. Казалось, ее забавляло чувство неловкости, которое я испытывал. С тех пор как я обосновался в Фениксе, я почти никогда не расставался с оружием, и сейчас, невооруженный среди людей с пистолетами, я ощущал некоторый неуют. Но, поскольку я не чувствовал тревоги, исходящей от окружающих, то и мое беспокойство немного улеглось. Я решил, что все они парни бывалые и, следовательно, головы не потеряют и не начнут палить куда попало.
