Таня Хафф - Цена крови
— Ба, да это старина Норман! Как делишки, Норман? Ничего, если мы присядем? — Не дожидаясь ответа, юноша выдвинул стул и уселся. Остальные четверо из его компании с шумом заняли пустые места за столом.
Когда все расселись, Норман оказался зажатым между широкими плечами двух амбалов, известных ему только по именам — Роберт и Кейт. Он уставился на сопровождавших их девиц. Он узнал блондинку — та обычно висела на руке Роберта, — а девушка рядом с Кейтом выказывала ему чрезмерную дружелюбность — значит, решил Бердуэлл, она с ним пара. Оставалась третья. Он по-волчьи улыбнулся, глядя на нее. Эту улыбку он долго отрабатывал перед зеркалом в ванной.
Девушка удивленно на него взглянула, потом, фыркнув, отвернулась.
— Как мило со стороны старины Нормана, что он покараулил для нас места. Правда, Кейт?
— Еще бы. — Кейт наклонился к Бердуэллу чуть ближе, и тот начал задыхаться, так как его личное пространство катастрофически сузилось. — Если бы не старина Норман, мы бы сейчас сидели на полу.
Норман огляделся. В пивной «Бык и петух» по пятницам вечером собиралась целая толпа.
— Что ж, я, м-м-м... — Он пожал плечами. — Я, э-э, знал, что вы придете.
— Ну конечно знал, — улыбаясь ему, произнес Кейт, которого слегка расстроил тот факт, что зануда Бердуэлл оказался одного с ним роста. — Я как раз говорил Роберту перед тем, как сюда прийти, что выходной — не выходной, если мы не проведем хоть какую-то его часть со стариной Норманом.
Роберт засмеялся, а все три девицы заулыбались. Бердуэлл не понял шутки, но приосанился — такое внимание ему льстило.
Он угостил всех пивом.
— В конце концов, это же мой столик.
— И единственно свободный во всем баре, — уронила блондинка.
Потом заказал всем и по второй порции.
— Денег хватит. — Стоило ему вынуть из кармана ветровки пачку двадцаток (пять тысяч долларов мелкими купюрами были его третьей просьбой), как у всех сидящих за столом поотвисали челюсти.
— Разрази меня гром, Норман, ты что, ограбил банк?
— Не пришлось, — беспечно ответил Бердуэлл. — И там, где я это взял, есть еще.
Он настоял, что следует перейти на импортное пиво, и купил всем по третьей, а потом и по четвертой порции.
— Импортное пиво шикарнее, — доверительно сообщил он кожаной куртке Роберта на уровне плеча, не достав до уха соседа. — На него здорово клюют телки.
— Телки? — прозвучало грозное эхо с другой стороны стола.
— Остынь, Хелен. — Кейт ловко выхватил из ее руки занесенную над головой кружку и осушил ее одним глотком. — Только зря потратишь пиво.
Все пятеро то и делопокатывались со смеху. Не понимая, что здесь такого смешного, Норман к ним присоединялся. Пусть не думают, будто он не из этой компании.
Когда молодые люди засобирались прочь, он поднялся вместе с ними. Комната поплыла перед глазами. До сих пор Бердуэлл никогда не выпивал четыре кружки пива подряд, вернее, он не был уверен, что вообще когда-нибудь так надирался.
— Куда идем?
— Мы идем на частную вечеринку, — ответил Кейт, толкнув его на место мощной рукой, опущенной на плечо.
— А ты останешься здесь, Норман. — Роберт похлопал его по другому плечу.
Бердуэлл ошарашенно переводил взгляд с одного на другого. Они что же, уходят без него?
— Господи, все равно что пнуть походя щенка, — пробормотал Кейт.
Его приятель согласно кивнул.
— Э-э, послушай, старина, вход туда только по приглашениям. Мы бы взяли тебя с собой, если бы могли...
Они все-таки уходят без него. Норман обвиняюще ткнул пальцем через стол и проскулил:
— Но ведь она предназначалась мне.
Виноватость и сочувствие на лицах сокурсников сменились отвращением. Уже через секунду Бердуэлл остался один, однако от дверей до него донесся голос Хелен, и, несмотря на царивший шум, он разобрал:
— Я бы вернула ему его пиво, только терпеть не могу блевать.
Норман безуспешно попытался привлечь внимание официантки, после чего нахмурился, уставившись на бумажные подставки, на которых еще недавно стояли пивные стаканы. Хелен предназначалась ему. Как же иначе? Но его надули. Трясущимся пальцем он вывел пятиконечную звезду на столешнице, рисуя расплесканным напитком. Позавчерашняя клятва была позабыта. Он им еще покажет.
Внезапно желудок решил взбунтоваться, и Норман шаткой походкой поковылял в туалет, зажав рот рукой.
«Я им еще покажу», — думал он, низко склонившись над унитазом.
* * *
Генри вручил сидевшему при входе юноше двадцатку.
— Какая сегодня программа? — Ему даже не пришлось вопить во все горло, чтобы перекричать музыку. Впрочем, ночь только началась.
— Обычная. — Из глубоченного левого кармана не по размеру большого пиджака были извлечены три катушки билетов, деньги плавно опустились в правый карман. Ряд ночных клубов переключался на билеты, с тем чтобы в случае облав можно было поспорить, заявив, что здесь не продают алкоголь. Только билеты.
— Тогда и мне, как обычно.
— Идет. Два модных пойла. — Пара билетов перешла в другие руки. — Знаешь, Генри, ты платишь чертовски дорого за мочу с пузырьками.
Фицрой усмехнулся, глядя на него сверху вниз, и обвел широким жестом чердачное помещение.
— Я плачу за атмосферу, Томас.
— Какую, к черту, атмосферу, — презрительно поморщился тот. — Эй, чуть не забыл, Алекс раздобыл ящик вполне приличного бургундского...
— Нет, спасибо, Томас, я не пью... вина. — Генри Фицрой повернулся, оглядывая зал, и на мгновение увидел перед собой совсем другую картину.
* * *
Яркие костюмы — бархат, атлас и кружева — превратили зал в сверкающий калейдоскоп красок. Он не любил вращаться при дворе и появлялся там только по требованию отца. Фальшивая лесть, постоянная борьба за власть, разрушающая душу необходимость все время балансировать, чтобы не угодить на плаху или костер,— все это вызывало у молодого герцога Ричмондского отвращение.
Он шел по залу, и у каждого, кто поворачивался его поприветствовать, лицо выражало одно и то же — деланную веселость, под которой скрывались скука, подозрительность и страх, смешанные в равных пропорциях.
Затем ритм в стиле «тяжелый металл» отодвинул это видение обратно в прошлое. Бархат и драгоценности превратились в черную кожу, стразы и пластмассу. Деланная веселость скрывала теперь только скуку. Фицрой счел это прогрессом.
«Мне бы следовало быть на улице, — думал он, пробираясь к стойке бара и слыша на ходу, как люди кругом обсуждают последние убийства и тех тварей, что это совершили. — Здесь мне ребенка не найти...» Но ребенок не насыщался с позапрошлой ночи, так что, скорее всего, он миновал стадию безумия и теперь переживает следующий этап перерождения. «Зато его родитель... — Генри невольно сжал кулаки и почувствовал острую боль в правой руке: дали о себе знать пузыри под повязкой. — Родитель должен быть найден». Это он мог сделать и здесь. Ему уже дважды доводилось учуять на чердаке у Алекса другого хищника. И если тогда он не обратил на это внимания, посчитав поиски соперника пустой тратой времени, когда вокруг столько живности, то сегодня готов был потратить свое время.
