Леонид Влодавец - Колдовская вода
В общем, Петька решил: покамест дядя Федя с Игорем не вернутся из леса, он в свой второй сон верить не будет и никому про этот сон не расскажет. В конце концов, не исключено, что уже через час-другой «поисковики» вернутся и приведут с собой настоящую Лену — вовсе не змею. Может, она просто отошла от своих корзинок слишком далеко, а потом, когда бабушка их забрала и унесла, стала их разыскивать.
Так что Петька почти совсем успокоился и принялся строить очередную крепость из «Лего». Он рассчитывал, что вот-вот услышит со двора смех двоюродной сестрицы, а может — и бабушкино ворчание. Бабуля еще грозилась хворостину против внучки применить, но Петька в это не верил — слишком уж бабушка Настя добрая… Отругать, может, и отругает, но тут же и простит на радостях.
Однако и час прошел, и два, и три. Наступил вечер, а никто из леса еще не возвращался. Бабушка и тетя Наташа сидели на кухне и продолжали грибами заниматься — маринад готовили. Но разговаривали они очень уж тихо… Очевидно, уже по-настоящему встревожились. И даже телевизор не стали включать — пропустили свой любимый бразильский сериал по ОРТ, чего раньше, кажется, не случалось. Наверное, им было не до заморских переживаний — своих хватало.
Игорь и дядя Федя вернулись, когда уже стемнело. Вернулись усталые, мрачные и расстроенные. Даже Стрелка пришла какая-то унылая. Она виновато поскуливала — дескать, простите меня, дорогие хозяева, что я вашу девочку не отыскала!
— Не знаю, что и думать… — вздохнул дядя Федя. — Я-то, когда мы обратно пошли, решил, что мы с ней где-то разминулись и она уж дома сидит, ужинает.
— Собака-то куда привела? — спросила бабушка Настя.
— На горку, что перед Мертвой деревней, — ответил за отца Игорь. — К большой елке…
— Мы там корзинки ее нашли, — припомнила бабушка. — А дальше-то куда пошла?
— Дальше Стрелка след потеряла, — проворчал дядя Федя. — Побегала, повертелась, поскулила, а толку — чуть.
— Да как же так? — изумилась тетя Наташа. — Если она к тому месту, где корзины стояли, точно вышла, чего ж там сплоховала?
— Сам понять не могу. Зайцы зимой, чтоб со следа сбить, прыгают куда-нибудь вбок на несколько метров, за кусты — такое бывает. Но чтоб девица четырнадцати лет такие фортели выкидывала — навряд ли. Все-таки она у нас не дурой выросла…
— К тому же мы Стрелку несколько раз кругами вокруг этого места обводили, — добавил Игорь. — Давно бы нашли след, если б он был. Только и надеялись, что она той же дорожкой назад пошла.
— Ну и куда же она, по-твоему, девалась? — нахмурилась тетя Наташа.
— Мы даже на елку поглядели, — сообщил дядя Федя. — Мало ли, думаю, увидела кабана или еще какого зверя да и вскарабкалась. Туда-то, с перепугу, получилось, а обратно слезать — страшно. Но на ели ее тоже не оказалось.
— Ой, беда-а… — вздохнула тетя Наташа. — Живешь-живешь — и на тебе! Что дальше делать думаешь?
— Завтра поутру еще разок сходим. Если она, конечно, ночью не явится. Могла заплутать, к другому селу выйти, мало ли…
Петька в разговор не встревал. Сообщать, что он во сне видел, ему не хотелось. Все равно не примут всерьез. К тому же толку не будет, даже если поверят. Ведь ни бабушка Настя, ни дядя Федя, ни Игорь или тетя Наташа колдовать не умеют, а значит, ничем не помогут Ленке. Расколдовать ее могла только бабка Трясучка.
Глава VII
НА ПОКЛОН К ТРЯСУЧКЕ?
Остаток вечера прошел очень грустно. Бабушка и тетя Наташа все вздыхали и даже иногда глаза утирать начинали, а дядя Федя пытался их утешить, вспоминая всякие случаи, которые у них в лесу происходили, — когда кто-нибудь терялся, но потом благополучно обнаруживался живым и здоровым. Например, дядя Федя вспомнил, как он сам с ребятами заблудился в лесу и аж два дня не мог домой выбраться. Еще был случай, почти смешной, когда колхозный пастух Вася напился допьяна и заснул прямо в седле. Умные коровы сами домой пришли, а спящего Васю лошадь отвезла аж в соседний район, километров за сорок от села, где он наконец-то с нее свалился. Лошадь тоже пришла домой, а вот Васю еще два дня искали. Еще дядя Федя рассказал о том, как совсем маленький четырехлетний мальчик, которого родители взяли с собой на сенокос, зашел в лес и лишь через трое суток нашелся — самостоятельно выбрался к родному селу. А потом совсем уж смешную историю вспомнили… Как-то зимой все тот же Вася — и опять в пьяном виде — собрался ехать в лес за сеном, после чего кто-то обнаружил лошадь с пустыми санями и почему-то решил, что Вася свалился с саней и замерзает в лесу. Искали-искали, но не нашли, решили уже, что теперь Вася найдется только тогда, когда снег растает. Однако на самом деле оказалось, что пьяный Вася мирно спит в собственном хлеву, рядом с поросятами. Дело в том, что он только собирался поехать в лес, но так и не поехал, потому что заснул. Лошадь, которую он оставил на улице, позабыв привязать, немного подождала, а потом стала мерзнуть и пошла в колхозную конюшню на другой конец села. Рассказать, что Вася в лес не уезжал, лошадь не могла, отсюда и возникло недоразумение…
Петька, конечно, все это слушал и запоминал, даже хихикал в тех случаях, когда рассказы дяди Феди казались ему забавными. Однако в то, что Лена просто потерялась, он уже не верил. Наоборот, все приснившееся казалось ему теперь чистой правдой. И чем дольше он слушал утешительные истории дяди Феди, тем больше убеждался: единственный способ выручить сестру из беды — это пойти на поклон к бабке Трясучке.
В конце концов, бабушка и тетя Наташа велели ему спать ложиться. Петька лег, но долго не мог заснуть. Все вздыхал и размышлял.
Конечно, он вовсе не думал о том, чтоб прямо сейчас, ночью, вскочить и бежать в село да разыскивать там зловредную бабку. Нет, такого у него и в мыслях не было. И вообще, Петька сильно сомневался, что стоит идти к Трясучке. Если она, негодяйка, и впрямь сумела превратить Лену в змею, то и его самого может в кого-нибудь или во что-нибудь превратить. Ни змеей, ни каким другим животным Петька становиться не собирался. Даже птицей. Конечно, летать по воздуху, наверное, очень интересно, но при этом надо точно знать, что тебя какой-нибудь ястреб или коршун не закогтит. И даже если превратишься в большую сильную птицу, то все равно нет никакой гарантии, что в тебя из двустволки не шарахнут — например, если подумают, что ты цыплят со двора утащить хочешь.
К тому же Петька почти не сомневался: если бабка Трясучка — настоящая ведьма, то она не только в животное может его превратить, но и вовсе во что-то неодушевленное. Например, в бревно или в камень. Животное еще пожалеть могут, а кто будет камень жалеть? А может, она его ни во что превращать не станет, а придумает какую-нибудь другую пакость? Например, сделает немым, чтоб он не смог рассказать о том, что Трясучка — колдунья. Или вовсе в порошок сотрет…
