Сьюзан Хаббард - Исчезнувшая
— Кто бы сомневался, что ты влезешь именно на этом месте, — сказала мама, но голос у нее был довольный.
— Не забывай, первые сангвинисты были священниками, — продолжала Дашай. — Может, это стоит внести в нашу очаровательную табличку.
Мама ее проигнорировала.
— Даже после того, как они оставили церковь, они приветствовали безбрачие. Разумеется, встречались и исключения.
— Да, но девочке необязательно все это знать. — Дашай повернулась ко мне. — Тебе надо вот о чем подумать: что у всех этих сект общего помимо того, что ты уже назвала?
Я потянулась через стол к миске с ягодной смесью. Я совершенно запуталась.
— Они не хотят, чтобы вампиры размножались! — Дашай протянула руку и смахнула со стола Грэйс, нашу кошку. — И у каждой свои аргументы. Сангвинисты считают, что мир перенаселен, небьюлисты — что сексом заниматься мерзко, а колонисты хотят, чтобы размножались смертные, потому что они — еда. Но дети у вампиров? Никто из них не считает это правильным.
— Почему? — Я отчего-то почувствовала себя уязвленной.
Мама пристально смотрела на меня.
— Потому что если у вампира и смертного родится ребенок, то, скорее всего, у него будут проблемы со здоровьем.
— Это только часть вопроса, — сказала Дашай. — Эти секты считают, что у вампиров чистая кровь, а мир принадлежит чистокровным.
Будучи сама полукровкой, я изо всех сил старалась не воспринимать ничего из услышанного на свой счет.
— А как насчет двух вампиров?
— Невозможно, — помотала головой Дашай.
— Ну, так учит народная мудрость. — Мае стиснула зубы, у нее это признак беспокойства или печали. — Кто знает? Исследований не проводилось. Приходится довольствоваться слухами, мифами и народными сказками, да еще чатами в Интернете. Вампиры в большинстве своем как викторианцы — они предпочитают не говорить о сексе. В любом случае теперь ты знаешь, почему в Хомосассе нет подростков вроде тебя. Ты существо редкой породы, Ариэлла.
У меня — вот снова это выражение — голова шла кругом. Насколько суровы возможные проблемы со здоровьем? Насколько вероятно, что заболею я? Я смотрела на нарисованную из самых лучших побуждений таблицу и жалела, что вообще сменила тему.
Тут Дашай взяла карандаш. Мае поморщилась, но не остановила ее. Дашай добавила еще одну секту: «МЫ». В графе «происхождение» она написала «КТО ЗНАЕТ», а в графе «местоположение» — «САССА». В «характерных признаках» она поставила большой вопросительный знак.
— Мы не принадлежим ни к какой секте, — сказала она. — А что мы делаем, какие у нас характерные признаки… Поживем — увидим.
Я протянула руку и снова спихнула со стола Грэйс, при этом напряженно думая. Для папы быть вампиром являлось очень сложным занятием, повязанным со всех сторон долгом и этикой и всевозможными обязательствами. Для мамы и Дашай это было не такое уж большое дело. А для меня?
Секты имели еще одну общую черту: они все дистанцировались от людей. Даже сангвинисты, верящие в мирное сосуществование, предпочитали особенно со смертными не общаться.
— У меня вопрос. Почему мы не говорим людям, кто мы? Почему мы ходим в ресторан «У Фло» и не ходим в «Мюррей»? Почему мы не живем открыто?
— Потому что открытость может быть опасна. — Мама говорила медленно, терпеливо, но наивность вопроса ее удивила.
— Некоторые вампиры на виду, — сказала Дашай. — В основном в шоу-бизнесе. Можно быть рок-звездой или актером и заявлять, что ты вампир, а смертные думают: «Ага, точно». Почему-то в этом случае они угрозы не чувствуют.
— Потому что думают, что это поза. И говорят себе, что такой штуки, как вампиризм, не существует. — Мае откинула волосы со лба.
Я вспомнила фразу из «Дракулы» (версию 1931 года мы называем просто «Кино»): «Сила вампира в том, что люди в него не верят».
Дашай покачала головой, как будто я тупила нарочно.
— Потому что мы известны тем, что кусаемся.
— Мы стараемся этого не делать. — В мамином голосе появились примирительные нотки. — Но небьюлисты кусаются без зазрения совести. Похоже, они в основном как-то изворачиваются — если инцидент выплывает наружу, винят обычно смертных. Колонисты предпочитают убивать пачками — они говорят, что так эффективнее, и даже заявляют, что это более гуманно.
— А папа кого-нибудь когда-нибудь кусал? — Этот вопрос мучил меня много лет.
— Насколько я знаю, нет, — ответила мае. — Это шло бы вразрез с его принципами.
— Ну, ему пришлось кусать того, кто его вампировал, — иначе Рафаэль не стал бы вампиром сам. — Дашай взяла Грэйс и выставила ее из кухни, закрыв дверь.
Мы с мае переглянулись, мысленно назвав одно и то же имя: Малкольм, старый папин друг, который бросился на него и против воли сделал вампиром. Малкольм вампировал и маму, после моего рождения.
— Надо продолжать разговор? — Дашай зевнула. — Я хочу помыть голову.
— Мы ответили на все твои вопросы? — спросила мае.
Я проглотила горсть ягод, не чувствуя вкуса.
— Наверное, да.
— Погоди, — спохватилась Дашай. — Почему мы не ходим в «Мюррей»? Там слишком яркий свет. У меня от этих люминесцентных ламп крыша едет. К тому же там не подают «пикардо», и повар у них ужасный.
Позже, когда мы остались одни, мае рассказала мне, что в то утро, проезжая мимо Беннетова дома, увидела на газоне знак «Продается».
— Ерунда какая-то, — сказала я. Мы опять работали в огороде, и я перестала полоть. — Ты Дашай уже сказала?
— Нет пока.
— Надо ей сказать. И это снова разобьет ей сердце.
— Что ей сказать?
Дашай с обмотанной полотенцем головой свесилась из окна спальни. Затем она услышала, что мы думаем. Слова не понадобились.
На тот же вечер мама с Дашай назначили встречу Беннетову агенту по недвижимости, чтобы осмотреть дом. Они сделали вид, будто хотят его купить.
— Почему не сказать честно? — удивилась я. — Сказать, что вы хотите разыскать Беннета.
Дашай отказалась, и мае с ней согласилась.
— Так будет лучше всего, — сказала она. — Ариэлла, ты уже собрала вещи?
На следующий день мы уезжали в Саратога-Спрингс.
— Мне нужен мой метакостюм.
— Нет, не нужен. — Она не любила костюм, который папа подарил мне, чтобы я могла становиться полностью невидимой. — Я не знаю, где он, да и в любом случае в этой поездке мы будем видимы.
Это значило, что паковать предстоит джинсы и футболки.
— По фигу, — брякнула я.
Чем явно шокировала обеих.
— Извини, — сказала я. — Я соберусь.
— Не забудь взять платье, — сказала мае. — Ужинать будем не дома. — Ей нравилось наряжаться и ходить в шикарные рестораны.
