Джеймс Херберт - Иона
И удивился, увидев говорившего.
Мальчик сидел прямо в кроватке и шевелил пальцами ног под одеялом. Казалось, он не обращает внимания на стоящего в дверях Фиша. Крохотные ручки были сложены на коленях, голова наклонилась вперед, словно мальчик что-то рассматривает. Но хотя он говорил, беседа была односторонней, поскольку никого рядом не было.
Старик был удивлен не самим фактом — он уже привык к детским фантазиям, — но тем, что этот мальчишка, с тех пор как попал в приют, вряд ли вообще говорил с кем-либо, Фиш знал, что персонал даже сначала обеспокоился, думая, что мальчик запаздывает в развитии, но тот оказался довольно смышленым. Просто замкнутым. Нет, они употребляли другое слово. Самоуглубленным — что-то вроде этого. А теперь он вовсю говорит. Ну, он получит, если кого-нибудь разбудит.
Фиш вошел в комнату, пылая злобой, но заставив себя ступать на цыпочках. Мальчик заметил его, лишь когда на кроватку упала тень.
— Ну, маленький кошмар, в чем дело? — свирепо проговорил старик. — Давай, давай! Думаешь, так и надо в этот час ночи? Хочешь разбудить остальных?
Довольный собой, Фиш угрожающе навис над мальчиком.
— Как тебя зовут? Джимми, да? Погоди, скажу мистеру Бейли, что ты мешаешь всем спать.
Фиш потянул носом и завертел головой, принюхиваясь. Его взгляд снова упал на ребенка.
— Что, обделался?
Мальчик молчал.
— А ну, отвечай! Минуту назад вовсю болтал!
Мальчик начал сворачиваться в маленький комочек, он зажал голову меж колен, руки прижал к животу.
— Маленький гаденыш!
Фиш отвесил ему легкий подзатыльник. Он не повышал голоса, но грубость действовала. Старик схватил мальчика за плечи, поднял и повернул, чтобы посмотреть на заднюю часть ночной рубашки. Мальчик закричал, звук походил на еле слышное тявканье, но Фиш зажал ребенку рот рукой.
— Не смей шуметь, зараза!
При тусклом свете через приоткрытую дверь он проверил рубашку и к своему разочарованию не обнаружил ни сырости, ни пятен. Старик заворчал и дал мальчику упасть обратно в кроватку, но успел отвесить крепкий шлепок.
— Ложись и больше не шуми. Утром мистер Бейли тобой займется!
Мальчик залез с головой под одеяло, так что виднелся один вихор. Одеяло судорожно тряслось, словно от сдерживаемых рыданий.
Фиш еще раз осмотрел комнату: кто-то все же, наверное, навалил. Или кого-то стошнило. Странный запах. Старик зашаркал из комнаты, что-то тихо бормоча про себя. Дверь он оставил, как всегда, приоткрытой — вечно мистер Бейли выговаривает ему за невнимательность! — и воровато покрался по ступеням.
Он спустился на одну ступеньку, когда услышал сзади шлепанье босых ног. Старик полуобернулся и только успел заметить маленькую фигурку, появившуюся из тени теперь уже широко распахнутой двери. Маленькие ручки — сильные ручки — толкнули его, и он кубарем полетел вперед, ступени летели навстречу.
Фиш скатился по лестнице и, будь его члены помоложе, мог бы выжить. Но на повороте лестницы голова налетела на стену, и шея хрустнула, как тронутый морозом сучок, очки в проволочной оправе соскочили с носа и повисли, зацепившись за ухо.
В последний момент перед роковым ударом, пока сознание еще не покинуло его, он успел заметить площадку наверху лестницы. Но там было пусто. Совсем пусто.
6
Келсо пил вторую чашку кофе. Он отодвинул льняную занавеску. Снаружи стоял ясный день — заявка, что весна наконец наступила. Келсо смотрел, как по переулку между трейлеров тащится Элли Шепхерд, двумя руками прижимая к себе набитую хозяйственную сумку. Ее темные волосы были повязаны ярким красно-белым шарфом, узел свешивался на шею. Джинсы прикрывала видавшая лучшие дни желто-коричневая непромокаемая куртка. Поймав его взгляд в окне, девушка сверкнула улыбкой. Явное улучшение.
Он открыл дверь, и она внесла с собой запах свежего морского воздуха.
— Я не слышал, как ты ушла, — сказал Келсо.
— Да, не хотела тебя беспокоить. Ты храпел, как свинья. — Она плюхнула сумку на коврик и начала разгружать. — Утром я осмотрела твой буфет. Ты кто? Борец с чревоугодием? Ты ненавидишь еду?
— Хм, я и не заметил, что все кончилось. Обычно я каждую неделю пополняю запасы.
— Наверное, еще немного, и ты бы умер с голоду. Хочешь позавтракать?
— Я только что закончил.
— Кофе? — она скорчила гримасу. — Так ты никогда не вырастешь в большого мальчика.
— Я обычно не ем по утрам.
— Да, это видно. Ну, а я проголодалась — может быть, составишь компанию?
Пошуровав в шкафу рядом с раковиной, она вытащила сковородку, и вскоре аппетитный аромат жареной ветчины, приправленный запахом свежезаваренного настоящего кофе и поджаренного хлеба, поднял соки даже в пассивном по утрам желудке Келсо.
— Нормально спала? — спросил он, зевнув и поняв, что сам провел ночь не очень хорошо.
— Прекрасно. Эти койки удобнее, чем кажутся. А как твоя кушетка?
— Хорошо. Она и предназначена на такой случай.
— Ты мог занять койку надо мной. Меня бы это не потревожило.
— А меня? — пробормотал он.
— Что-что?
— Я говорю, мой храп не дал бы тебе уснуть.
Она усмехнулась:
— Может быть.
Перед Келсо легли три ломтика ветчины, зажатые между двумя поджаренными кусками хлеба.
— Я тебе говорил...
— Ерунда. Каждый может утром поесть, если сделает усилие. — Она схватила его кофейную кружку, вылила остатки в раковину и заменила их пенистым горячим кофе. Пепельница у его локтя, с вечера полная окурков, была вычищена, содержимое вытряхнуто в мусорное ведро.
— Спасибо, мамочка, — сказал Келсо, когда девушка обернулась.
— Если ты храпишь, как свинья, это не значит, что и жить нужно так же. Как бутерброд?
Чтобы ответить, он попытался проглотить, но не смог полностью освободить горло.
— Это хрюканье означает, что ничего? — спросила она.
Он кивнул и протолкнул остатки с помощью кофе, обжегшего губы.
— Как ты умудрилась не выйти замуж? — наконец удалось выговорить ему. Прошлым вечером он обратил внимание на средний палец ее левой руки.
— Откуда ты знаешь? Отсутствие кольца может входить в мою легенду. Я твоя девушка.
— А что, замужем?
Она покачала головой и присела за стол. Ее бутерброд был почти таких же размеров, что и его.
— А ты как умудрился?
Снова в его глазах мелькнула тревога, но тут же исчезла.
— Это заметно? — спросил он, и девушка ощутила его сознательное стремление расслабиться.
— Что? Что не женат? Да, это заметно. Но мне вкратце рассказали о тебе.
Келсо нахмурился.
— И что тебе еще рассказали?
— О, только в общих чертах биографию. Ты хороший агент.
— И больше ничего?
— А есть еще что-то?
