Рейчел Уорд - Когда придет дождь
В конце слышится звук поцелуя. Я сразу вспоминаю ее надутые губки на снимке. Я думаю о ее голых плечах, о ее…
Раздается сигнал. Я вздрагиваю и начинаю сбивчиво говорить.
– Нейша, это снова я, Карл. Мне действительно нужно с тобой поговорить. Понимаешь, я ничего не помню. Не помню, как все было. Ты же там была. Ты единственная, кто может…
В динамике раздается шум, будто мобильник берут в руки. И я слышу голос Нейши.
– Карл, мне нечего тебе сказать. Оставь меня в покое. Больше не звони!
Телефон умолкает. Странно, даже коротких гудков нет. Только потрескивание и шум моего дыхания.
Одно я понял наверняка: она не желает со мной встречаться. Но почему? Что я ей сделал. Она сидела со мной в парке, довольная, грелась на солнце. Что произошло? Что изменилось?
Подозрение, начавшее меня одолевать, крепнет. Я помню, что дрался с Робом в воде. Я остался жив. Он погиб.
Я что, убил его?
Убил своего брата?
Может, поэтому Нейша меня ненавидит? Оттого так напугана?
Но ведь полицейским она говорила совсем другое. Сказала, что не знает, как Роб погиб. По ее словам, мы просто резвились в воде. Ничего не понимаю.
Я должен ее увидеть. Если окажется, что я… убийца, я должен знать, как все произошло. Причины нашей драки и прочее.
В гостиной нахожу телефонную книгу. Трясущимися пальцами листаю страницы. Ищу фамилию Гупта. В Кингслее указан только один адрес: Ривер-Террас, дом 8. Нахожу это место на карте города. Ее улица где-то между кварталом бунгало и фабрикой у моста. Запоминаю маршрут и вдруг вижу его. Весь путь от своего дома до дома Нейши. Я там уже был. Вспоминаю, как шел за Робом по пятам, стоял на дороге, смотрел на дом и на силуэты в окне… Меня обжигает волной ревности.
– А знаешь, братишка, то, что говорят про этих азиатских пташек, – правда. В их арсенале много разных штучек. Как же иначе? Не зря Камасутра появилась в их краях.
Передо мной встает лицо Нейши. Темно-карие глаза, полные губы. Я вижу их с предельной ясностью. Вспоминаю: было время, когда Нейша занимала все мои мысли. Я думал о ней, глотая пиво, думал, поднимаясь в комнату, думал, когда ложился на матрас, расстегивал ширинку и совал руки в трусы.
Чувства никуда не делись. Они по-прежнему живут во мне… Он меня оттолкнул. Я ему был больше не нужен. Я его ревновал, и ему это нравилось. Он меня дразнил. А я хотел ее и знал, что у нас с ней никогда ничего не будет, поскольку рядом был он. Он всегда был рядом. Старше, сильнее, наглее меня.
Из ванной доносится знакомое «плип, плип, плип». У меня волосы встают дыбом..
Какая чушь! Это всего лишь капающий кран.
Вскакиваю, иду в ванную. Заворачиваю кран. Крепко, до предела.
– Кончай свои шутки. Хватит! – почти кричу я.
– Ты что-то сказал? – из гостиной спрашивает мама.
– Тебе показалось. Я иду прогуляться.
Сбегаю по ступенькам. Она ждет меня в прихожей.
– Куда ты собрался?
– На улицу. Подышу свежим воздухом.
– Карл, не ходи. Скоро стемнеет.
В одной руке у нее банка пива. Другая поднесена ко рту. Опять грызла ногти. До самой мякоти. Почти до крови. Мама смотрит на меня, и я вдруг понимаю: ей не хочется оставаться одной.
– Мам, я недолго. Надо кое-кого повидать.
Она пожимает плечами.
– Я скоро вернусь. Обещаю.
Выхожу из дома, надвигаю капюшон куртки и пускаюсь в путь. Иду, глядя под ноги. Главное – не вляпаться в собачье дерьмо и не угодить в лужу. Быстро прохожу через луг. Начинается квартал бунгало. Капюшон заглушает голоса улицы. Сворачиваю в переулок. Теперь я слышу только собственное дыхание и биение сердца.
Впереди трое парней. Я слишком поздно их заметил. Теперь встречи не избежать. Они наверняка еще и подвыпившие.
Все трое старше и крупнее меня. На них новые спортивные костюмы и «найки». Стоят плечом к плечу, согнув руки в локтях и расставив ноги. Загораживают мне путь.
Я их не узнаю, зато они хорошо меня знают… и я им не нравлюсь.
Переулок узкий. С обеих сторон высокие деревянные заборы. Места едва хватает, чтобы двоим разойтись, не задев друг друга плечом. Возле заборов заросли крапивы, ежевики и груды мусора.
Оборачиваюсь. Это моя вторая ошибка. Нужно было либо с кулаками прорываться вперед, либо бежать со всех ног. Меня толкают вбок, на куст ежевики. Колючки впиваются в одежду и кожу. Капюшон зацепился за куст и сполз с головы. От толчка у меня перехватило дыхание. Я ртом хватаю воздух. Мне по-настоящему страшно.
Один из парней – отвратный чувак с наполовину выбритой головой – снова толкает меня в грудь.
– Ну че, один гуляешь? Глупый вопрос, правда? Братца-то твоего теперь нет. Помер. Проблем вполовину меньше.
Оцениваю противника. С одним я бы справился, невзирая на рост. Вломил бы по полной. Но с ним двое дружков. Трое против одного – ясно, кто победит.
Начинается дождь. Меня обдает новой волной страха. Теперь это моя инстинктивная реакция на воду.
Меня опять толкают. Ударяюсь спиной о забор. Бритоголовый вертит головой по сторонам и принюхивается.
– Ну и вонь, – говорит он. – Слушай, чмо, сколько раз я тебе говорил, чтобы не портил воздух у моего дома? Предупреждал: еще раз увижу здесь – убью.
Он протягивает руку. Шеи касается что-то холодное и острое. Дело дрянь: у него нож. У меня тоже есть, но, если достану свой, кому-то придется плохо. Будет кровавая баня. Я все еще надеюсь, что сумею выпутаться.
За его спиной кто-то появляется. Бледный силуэт, поблескивающий в струях дождя. Это меня отвлекает, но отвлекаться нельзя. Нужно придумать, как убраться отсюда на своих ногах.
– Слушай, – хриплю бритоголовому. – Я не хочу проблем. Дай мне пройти, и все будет нормально.
– Об этом стоило подумать раньше, а не сейчас, когда натоптал своими вонючими ногами на моей земле.
– Ты меня извини, – сбавляю я обороты. – У меня после озера что-то с головой. Я только вчера вернулся из больницы. Я даже не знаю, кто ты такой.
Дождь припускает сильнее, и фигура за спиной парня становится рельефнее. Лицо с черными глазами, похожими на дыры. Вместо рта темное пятно. К моей шее приставлен нож, но я все равно смотрю на странную фигуру.
Лицо искаженное, размытое, отчасти нереальное – это лицо со школьной фотографии, с первой страницы газеты.
Роб. Мой брат. Он совсем не умер. Он здесь.
– Подтирка малолетняя, ты меня даже не слушаешь.
Его нож больше не врезается в шею. Наверное, он тоже увидел Роба и решил не связываться. Где там! Бритоголовый просто отошел в сторону, чтобы не мешать дружку заниматься грязным делом. От первого удара в живот я скрючиваюсь. Следом меня бьют по затылку. Я падаю, осознавая свою полную беспомощность. Мокрый гравий царапает щеку. Они наваливаются на меня и пинают ногами. Мое тело вздрагивает от каждого удара в живот, в шею, в голову. Я пытаюсь не поддаваться панике. Защищаться бесполезно. Остается лишь надеяться, что ножом они меня не пырнут. Закрываю глаза, сворачиваюсь в тугой клубок и жду, когда меня прекратят бить.
