Виктор Степаков - Мистический Петербург
Петербургское колдовство
О случаях колдовства в Петербурге известно немного. Сведения об этом появляются нечасто и бывают обычно скупыми. Но все они представляют значительный интерес. Ведь нередко те или иные события происходят в городе по воле адептов тайных учений. Однако это понятно лишь сведущим людям. Большинство горожан пребывают в полном неведении, что довольно неосмотрительно, а порою даже небезопасно.
До революции 1917 года многие последователи мрачных колдовских культов и тайных учений действовали достаточно открыто. Хотя и не без определенного надзора со стороны Особого отдела, одного из наиболее секретных управлений Корпуса жандармов.
С приходом большевиков положение резко изменилось. Причиной этому стала мадам Пташукова, больше известная как Ясновидящая Ханым. Однажды она приняла бывших владельцев металлургического завода Алебастрова с Гершензоном. Посетители настоятельно просили узнать о конце царствия большевиков. Пташукова исполнила просьбу: страшным взглядом вперилась в магический шар, впала в транс и утробно заговорила о неотвратимом избавлении от хамской власти. Окрыленные словами провидицы, заводчики принялись распространять по городу вредные слухи.
Рабочий Табуретов направился в Петроградскую ЧК.
— Мутят, сволочи, народ, а мне, как заводскому активисту, первому обещают салазки загнуть, — пожаловался пролетарий председателю ЧК Моисею Урицкому.
В тот же день хмурые люди в черных тужурках доставили Алебастрова с Гершензоном на Гороховую, 2. Тут-то и выяснился источник враждебных разговоров.
— Вот, контрики чертовы, что вытворяют! Мало им заговоров, так они еще колдовать вздумали, — искренне удивился чекист Брикетов, бывший трюмный с «Авроры».
А тов. Урицкий жутко перепугался. Вообще, по воспоминаниям старых партийцев, Моисей Соломонович отличался повышенной боязливостью ко всяким малопонятным вещам, связанным с черной магией.
Ясновидящую арестовали. Скоро в «Известиях Петросовета» появилась статья М. Наковальни, в которой говорилось о разоблачении группы лиц, пытавшихся с помощью колдовских манипуляций навредить власти рабочих и крестьян. «Конечно, большевиков бабкиными наговорами не проймешь. Мы крепко взяли власть мозолистой рукой, но потуги старорежимных мракобесов способны сбить с толку и даже запугать несознательных представителей пролетариата», — с пафосом писал публицист со звонкой фамилией. Заканчивалась статья призывом: «Товарищ, верь Марксу и Ленину, а мракобесов — дави!» и сообщением о том, что революционный суд приговорил контрреволюционеров Пташукову-Ханым и Алебастрова с Гершензоном к расстрелу. Стоит заметить, что изъятые у Ясновидящей при обыске многочисленные колдовские атрибуты исправно служили в Петрочека в качестве развлечений. Чекисты периодически подбрасывали в портфель или карман мнительного председателя Урицкого талисманы, карты таро либо иную таинственную штуковину. А позднее, вслушиваясь в истеричные вопли начальства, умирали от смеха. «Ну, Мойша опять обосрался!» — хохотали балагуры и весельчаки.
После расстрела мадам Пташуковой знатоки тайных учений скрылись в глубоком подполье, где пребывают до наших дней. И лишь изредка их мрачное присутствие и темные знания проявляются в страшных, а порою необъяснимых событиях.
В 1924 году Ленинград заполнился слухами о грядущей беде. Произошло это благодаря бдительности товарища Шлюмкина, контролера 1-й категории Морского порта, который поздним вечером обходил территорию Канонерского острова. На его южной оконечности внимание Шлюмкина привлекли непонятные звуки, напоминающие заунывную молитву. Он осторожно выглянул из-за кустов и увидел такую картину: на пустынном берегу Финского залива тускло светился небольшой костерок, рядом стояла угрюмая фигура в темных одеждах, делающая руками странные пассы и бормочущая нечто невнятное. «Приди… закрой все… быть городу пусту», — долетели до контролера обрывки слов.
— Гражданин! — строго окликнул незнакомца Шлюмкин.
Тот от неожиданности присел, но мгновенно справился с замешательством и метнул в лицо бдительного товарища пригоршню песка и мелких камней. Теперь от неожиданности присел контролер. Правда, службу исполнил прилежно, крикнул: «Ах ты, гнида!» — и дунул вверх из нагана. Пока он протирал запорошенные песком глаза и на выстрел сбегалась охрана, незнакомец исчез, словно провалился сквозь землю. Самые тщательные поиски ничего не принесли. Зато у костра были обнаружены магические знаки, начертанные на песке, берцовая человеческая кость, свеча из черного воска и странный нож с обоюдоострым клинком. Что мог делать на острове исчезнувший тип, осталось загадкой. Лишь бдительный Шлюмкин сразу смекнул, что тут дело подозрительное и нечистое.
Слухи о происшествии на Канонерском просочились в город, и были они самыми невероятными и ужасными. Впрочем, при всем их обилии горожане единодушно сходились в одном — быть скорой беде.
И беда не заставила себя долго ждать! Осенью на город обрушилось сильнейшее наводнение, подобное яростному разгулу стихии 1824 года. Вода поднялась на 369 см выше ординара и затопила большую часть Ленинграда. Не обошлось без разрушений и человеческих жертв.
После спада воды развернулись авральные работы по ликвидации последствий стихии. Среди рабочих часто появлялся Шлюмкин, который вел разговоры о том, что наводнение — дело рук колдуна, едва не пойманного им на Канонерском острове.
— Эта гнида мне всю морду песком залепила, — важно рассказывал контролер.
Чернорабочие слушали Шлюмкина, открыв рты. Так продолжалось до тех пор, пока его речи не уловило чуткое комсомольское ухо. Однажды коренастый малый со значком РКСМ на тужурке крепко схватил рассказчика за полу толстовки.
— Ребята, сюда! Тут контра религиозную пропаганду разводит! — неистово закричал комсомолец, и глаза его загорелись адским огнем.
На призыв сбежался десяток голенастых молодцов, считавших своим долгом отвесить Шлюмкину оплеуху. Затем его потащили в ближайшее отделение милиции, откуда отправили в лечебницу для душевнобольных, где жизнь контролера и завершилась.
В 1957 году был тоже отмечен таинственный случай, связанный с колдовством. Рабочие ночной смены завода «Точприбор» обратили внимание на непонятные явления, происходящие на пустыре неподалеку от проходной. Ночами на нем загорались похожие на пламя свечей желтые огоньки, которые медленно перемещались. Иногда порывами ветра доносило оттуда неясную человеческую речь и звуки, схожие с плачем ребенка.
Передовики пытались объяснить феномен с научной точки зрения, а вот сходить и проверить эти умные версии не решался никто, было боязно. Тем паче что заводской старожил по фамилии Бесфамильный нагнал на рабочих жути.
