Роберт Стайн - Бойся, очень бойся!
Стебли вокруг нас затрещали. Затрещали и закачались. И вдруг раздвинулись.
Сначала показались руки. А потом из-за качающихся стеблей появились небольшие тёмные создания.
Целые дюжины маленьких молчащих созданий. С гладкими зелёными головами. Без лиц. Похожие на початки кукурузы до того, как их вылущили.
Дюжины, а теперь уже сотни таких созданий.
Стебли мягко раздвигались перед ними.
Маленькие ручки протянулись к нам из-за стеблей и начали обнимать нас. Сильно…
Ещё сильнее.
— Это стелки! — выдохнула Эмили. — Помнишь карту, Коннор! Это стелки! — Я… я не помню, — выдавил я.
Руки обхватывали мою грудь, горло. Всё крепче. Всё сильнее. Как лианы.
— Мне нечем дышать, — застонал Кайл. — Мне не хватает воздуха…
Я попытался увернуться и ударить ногой этих головастиков. Но они крепко держали меня.
Их было слишком много. Слишком много, чтобы бороться с ними.
А стебли кукурузы всё раздвигались, пропуская новых молчаливых, смертельно опасных стелков.
— Что же нам теперь делать! — просипел я. — Что нам делать!
ТЫ ЗАКОНЧИЛ ЧИТАТЬ ЭТУ ПОВЕСТЬ.
21
Я захлопнул книгу.
— Ерунда всё это! — сердито закричал я. — Самый настоящий дурацкий обман! Моя сестра Эми посмотрела на меня поверх журнала.
— В чём дело Марк! — удивлённо спросила она. — Ты несколько часов читал эту книгу. Я думала, она тебе нравится.
— Не нравится она мне! — заявил я, отбрасывая книгу в сторону. — Всё это полный обман.
Эми покачала головой. Её кудрявые светлые волосы рассыпались по плечам.
У меня тоже кудрявые волосы. Только они тёмные, а завитки не такие мелкие и плотные. И у меня не такая круглая кукольная голова, как у неё.
Эми одиннадцать лет, она на год моложе меня. Но ведёт себя так, будто она моя старшая сестра.
— Ты же любишь все эти книги с рыцарями и драконами, — проворчала Эми. — Скукота…
— И вовсе не скукота. Наоборот, захватывающе, — упорствовал я. — Эти ребята играли в карты, но…
— Ох-ох-ох! Даже дрожь прохватывает! — перебила меня Эми, округлив свои голубые кукольные глаза.
Зачем мне сестра, которая вечно насмехается надо мной! Нужна она мне, как бородавка на носу.
— Но вот книга подошла к самому волнующему и интересному месту, — продолжал я, — и ты вдруг видишь: "Ты закончил читать эту повесть"…
— Да, вот это — полное мошенничество, — согласилась Эми.
Она закрыла журнал, бросила его на пол и потянулась за книгой:- Как она называется, Марк! — Она называется "Бойся!" Про мальчика по имени Коннор.
— Коннор! — Да, Коннор Бакли. Он украл колоду карт. А оказалась, что это по-настоящему опасная карточная игра: с драконами, рыцарями и всяким таким.
— Здорово, — сказала Эми.
— Конечно, здорово, — согласился я. — Вышло так, что этот парень, Коннор, украл колоду карт у колдуна. А когда попытался вернуть её, колдун рассердился. И послал Коннора и его друзей в эту игру.
Эми посмотрела на меня:- И им пришлось сражаться с драконами! — Ну да, — ответил я. — Они были захвачены этими странными существами — стелками. И как раз тогда, когда ребята должны были победить их или убежать, книга закончилась. Там так и сказано: "Ты закончил читать эту повесть".
Эми засмеялась. Высоким, пронзительным смехом, от которого у меня всегда начинали болеть зубы.
— Я думаю, у автора закончились идеи, — высказала она предположение.
— Наверное, — грустно согласился я.
Эми взяла книгу и перелистала страницы.
— О нет! Я нашла кое-что. Смотри. В пакете на последней странице обложки.
Она запустила руку в карман на последней странице и вытащила…
Колоду карт.
И передала её мне.
Я перевернул её и начал рассматривать.
Крелы… драконы… джекелы…
— Это же карточная игра! — возбуждённо вскричал я. — Это карты из книги! Ну и чудеса! — Здорово, — отозвалась Эми.
Это её любимое словечко. Несколько недель она пыталась говорить «блестяще». Всё у неё было «блестяще». Но теперь она снова вернулась к своему прежнему "здорово".
Я перебрал колоду. И начал отделять карты, определяющие роль в игре от карт, определяющих силу и мощь.
— Пойди принеси кости, сказал я Эми. — Попробуем сыграть.
Склонив голову набок, она покосилась на меня. Её пышные волосы разметались во все стороны.
— Ты хочешь попробовать эту игру! — Конечно, — ответил я, откладывая карты, которые означали судьбу. — Это будет забавно. Нам всё равно нечего делать, верно! Был уже почти конец лета, и нам с Эми всё порядочно наскучило.
Мама и папа уехали на две недели в путешествие по Франции, а нас оставили с нашей старенькой бабушкой.
В начале лета я несколько недель работал в обувном магазине моего дяди. Но работа оказалась очень скучной. Я упросил родителей дать мне отдохнуть, и они в конце концов согласились.
И вот мы с Эми целое лето так ничего и не делали. Было скучно и совсем не "блестяще".
— Не знаю, захочу ли я играть, — призналась Эми. — Карты на самом деле какие-то страшные.
— Эта игра только кажется страшной, — настаивал я. — Но она захватит тебя, когда ты войдёшь в неё.
Она колебалась.
— Но ты сказал, что она опасная.
— В конце концов, это всего лишь карточная игра. Ты сама сможешь управлять ею, когда разберёшься во всём.
— Ну… хорошо. Только всего на несколько минут.
Эми вернулась с четырьмя игральными костями. И бросила их на пол, подальше от меня.
— Я хочу играть первой.
Как всегда.
Я не стал возражать и указал на стопки карт, разложенные на полу.
— Сначала ты должна вытащить карту, которая определит твою роль в игре. Ты сохраняешь эту роль на всю игру. Ну, выбирай карту.
Она раздвинула карты и начала изучать их обратную сторону. Всё изучала и изучала…
— Эми, тут не на что смотреть! — прикрикнул я. — Это же обратная сторона карт! — Ладно, ладно, — промямлила она.
И вытащила карту.
Перевернула её.
В комнате стало темно.
22
Мы оба испустили испуганный крик.
— Эй, кто там выключил свет! — Что случилось! Мне вдруг стало нечем дышать. Будто кто-то очень тяжёлый наступил мне на грудь.
Я перевернулся на спину и отчаянно пытался набрать воздуха.
Потом у меня как будто отвалились руки и ноги. Грудь была готова взорваться. Кожа стала сжиматься, всё плотнее натягиваясь на моём теле.
"Я рассыпаюсь на части", — подумалось мне.
— Оххх! — Тяжёлый низкий стон вырвался из моего горла.
Я почувствовал, что снова могу дышать, и сделал несколько глубоких шумных вдохов. Воздух был сырым и прохладным.
