Элмор Леонард - Прикосновение смерти
Отец Квинн, однако, проявлял по отношению к нему терпимость. Как-никак благодетель!
— Отец Квинн, я хочу познакомить вас с отцом Нестором. Он — францисканец. Или был им до недавних пор, — сказал Август Марри.
— Как поживаете? — произнес отец Нестор, протягивая руку. Рукопожатие у него оказалось вялым и безвольным.
— Отец Нестор является пастором церкви Святого Джованни Боско в Олмонте. Вы знаете, где находится Олмонт, отец?
Квинн ответил, что не знает, но рад познакомиться с отцом Нестором.
— Это недалеко от Лэпи, на северо-востоке штата Мичиган. Я рассказывал отцу Нестору о реабилитационном центре, и во время мессы в прошлое воскресенье он собрал пожертвования и намерен их вам передать.
Отец Нестор держал обеими руками конверт из манильской оберточной бумаги.
— Мы весьма признательны, отец, — кивнул отец Квинн, подумав, что пожертвования от прихода, о котором он ни разу не слышал, акция довольно странная.
— Мы собрали восемьдесят два доллара, — сказал отец Нестор.
Квинн задумался. Что это за приход?
— Я сказал отцу, что вы уделите ему несколько минут и расскажете о своей работе в центре, — прервал его размышления Август Марри. — А я пойду наверх, повидаю Ювеналия.
— Он, пожалуй, уже ушел, — сказал Квинн.
— Нет, он здесь. Я звонил. Он знает, что я приду. — Август Марри направился на второй этаж.
— Август, не отрывайте его от работы, если он на детоксикации, хорошо?
— Я знаю, где он, — отозвался Август Марри, шагая по ступенькам.
— Позвольте мне задать вам один вопрос, — сказала Линн. — Вы когда-нибудь жили в городе Майами?
— Нет, никогда.
— А в Долтоне, что в штате Джорджия?
— Тоже нет, — покачал головой Ювеналий.
— И вы никогда не имели дело с родео? Не знаю почему, но у меня возникло ощущение, будто мы знакомы, будто мы давно друг друга знаем.
— Вы подруга Вирджинии, — улыбнулся Ювеналий. — Недавно еще один ее друг приходил сюда.
— Это Билл Хилл. Вирджиния и я — мы обе когда-то работали у него.
— И он прислал вас сюда. С какой целью?
— Выяснить, что вы собой представляете.
— Хотите узнать, действительно ли я исцеляю людей, творю чудеса?
— У меня нет никаких оснований сомневаться в этом. Я вообще весьма доверчивая, поэтому целитель, которого я знала, всегда старался затащить меня в свою комнату.
Ювеналий, усмехнувшись, похоже, оценил ее слова. Затем, глядя мимо нее, он перестал улыбаться. Затем улыбка снова вернулась, хотя уже не такая теплая и широкая, а он вскинул руку, будто поманил кого-то.
Линн оглянулась. К их столику подходил мужчина с гладко зачесанными назад волосами, с газетой под мышкой. Из нагрудного кармана рубашки торчали ручки и карандаши.
— Август, познакомьтесь, это Линн. Выпейте с нами чашку кофе, — сказал Ювеналий.
— Я не пью кофе, — ответил Август Марри. Взглянув на Линн, он кивнул и положил перед Ювеналием газету.
— И что теперь о вас пишут? — спросил Ювеналий.
— Вот, взгляните, на второй полосе статья с фотографией.
— Вы тут не похожи на себя, — заметил Ювеналий.
— Фото было сделано четыре года назад на площади Кеннеди. Мы там митинговали, протестуя против хиппи, организовавших марш мира, — усмехнулся Август, продолжая стоять. Линн подвинулась, и он опустился рядом с ней, не взглянув на нее. Он смотрел на Ювеналия — тот читал статью, слегка улыбаясь.
— О чем написано в статье? — спросила Линн. — О вас, Август?
Он кивнул, явно не проявляя к ней абсолютно никакого интереса.
— Август — глава Общества Святого Духа, члены которого ведут себя весьма активно. Статья о его аресте, — пояснил ей Ювеналий и снова углубился в чтение газеты. — За что вас арестовали? — спросил он погодя.
— За угрозу действием, — ответил Август.
— Вы что, подняли руку на отца Навароли?
— Я хотел всего лишь вручить ему брошюры…
— И затем вы обвинили судью в профессиональной непригодности?
— Он напыщенный индюк, отлученный от церкви католик. Невежда… Вел себя так, будто это был судебный процесс, а не слушание дела. Я потребовал суда присяжных из двенадцати человек, что предусматривается в делах федеральной юрисдикции.
Линн переводила взгляд с одного на другого. С Августа, весьма серьезного, на улыбающегося Ювеналия. Почему Ювеналия забавляет то, что огорчает Августа?
— Ваше Общество Святого Духа выступает против маршей мира? — спросила Линн.
— Наше общество выступает за восстановление традиционных форм богослужения, которые были установлены две тысячи лет назад Господом нашим Иисусом Христом и апостолами, — отчеканил Август.
— Вы, Линн, католичка? — спросил Ювеналий.
— Нет, но я была замужем за католиком, который никогда не ходил в церковь. Восстановление традиционных форм богослужения — это…
— Август выступает против проведения богослужения на английском языке. И вообще он терпеть не может всякие марши мира и коммунистов, — добавил Ювеналий.
— Хватит об этом, — оборвал его Август. — Я сказал отцу Нестору, что вы непременно будете присутствовать на освящении церкви Святого Джованни Боско, которое состоится в это воскресенье, — продолжил он. — Вы представить себе не можете, как это важно для него, для его первого прихода.
— Я бы с превеликим удовольствием, но у меня могут быть дела. Воскресенье, знаете ли, иногда бывает трудным днем.
— Мне кажется, по такому случаю кое-что можно и отложить. Бывшему монаху следует поддержать брата…
— У вас большой приход?
— Отец Нестор и я, мы оба нуждаемся в том, чтобы вы поделились с нами опытом, приобретенным за десять лет пребывания в монашеском ордене…
— За одиннадцать, — поправил его Ювеналий.
— Тем более, — заметил Август. — Между прочим, как вы могли оставить орден после того, как посвятили одиннадцать лет служению Богу?
— Служение Богу не определяется принадлежностью к какому-либо ордену, — заметил Ювеналий.
— Забота об алкоголиках — это, по-вашему, служение Богу?
— А чем, по вашему мнению, мне следует заниматься?
— Я не стану отвечать, — заявил Август, бросив на Ювеналия многозначительный взгляд.
Линн перехватила этот взгляд и пришла к выводу, что ей лучше встать и уйти, оставив их наедине. Привстав, она взяла свою пачку сигарет.
Ювеналий заметил этот жест и сказал:
— Мне пора идти работать.
Август поднялся, взял газету и, сворачивая ее, произнес:
— А меня ждет отец Нестор. Я скажу ему, что вы будете в воскресенье, хорошо? Я заеду за вами.
