Стивен Сэвил - Наследие
Шрекенштрассе оказалась длинным, вызывающим клаустрофобию проулком, сдавленным перекошенными домами. Верхние этажи клонились друг к другу, да так, что соседи, высунувшись из открытых окон, могли бы коснуться друг друга кончиками пальцев. Как и обещал Охотник за призраками, остатки старого храма Сигмара оказались в самом конце улицы, на дальней окраине города. Тут возвышалась четырехэтажная башня и кое-где валялись булыжники, выпавшие из древней бутовой кладки. Башня стояла обособленно, отделенная от других зданий брешью в том месте, где когда-то располагался алтарь храма.
Скеллан вытащил меч.
Рядом с ним Фишер сделал то же самое.
Джон взглянул на друга и кивнул. Плечом к плечу, шаг за шагом продвигались они вперед. Скеллан ощущал на себе чужие взгляды и знал, что за ними следят. Что ж, логично - если секта пользуется башней для каких-то нечестивых целей, они должны были выставить дозорных - возможно, в самом здании, а также в одном из заброшенных домов Шрекенштрассе: оттуда, из верхних окон, прекрасно видно башню. Но Скеллан не оглядывался и не колебался. Тремя быстрыми шагами преодолел он короткий лестничный пролет и оказался у двери. Отклонившись назад, Джон развернулся и обрушил точно рассчитанный пинок на пятачок возле старого ржавого запора - дверь подалась и послушно распахнулась. Из темноты пахнуло вонью, вдалеке слышался невнятный шум.
Скеллан шагнул в проем, Фишер за ним.
Фишер не любил мрака и тесных пространств. То, что поджидало их за дверью, сулило серьезное испытание старшему из мужчин.
Спертый воздух здесь был густ от сырости, страха и металлического запаха крови.
В помещение проникало чертовски мало света, и Фишер, ощупью пробираясь в полутьме, почти ничего не видел дальше вытянутой руки. Глаза привыкали к сумраку медленно, но он не мог не слышать хлюпанье, вздохи, хныканье, скрежет чего-то тяжелого. Подобные звуки отнюдь не успокаивали. Рука его все крепче сжимала рукоять меча Он понятия не имел, какие тайны скрывает предательское чрево тьмы, но знал, что близок к их разгадке. Собственный пульс едва не оглушал его. Он стиснул зубы и продвинулся еще на шаг. Тонкие лучики с трудом протискивались в щели заколоченных досками окон, не проливая света на характер занятий Восставших мертвецов в старой башне. В темноте кто-то застонал, и волоски на шее Фишера приподнялись. Звук выражал отчаяние; кто бы ни издал его, он страдал.
- Мне это не нравится,- прошептал Фишер. Нога его за что-то зацепилась. Он осторожно ткнул это носком сапога. Оно подалось. Тогда он пнул посильнее. Снова раздался стон. Тогда Фишер понял, что он ударил: тело. - Проклятье, ни зги не видно, - выругался он.
Неизвестно было, умирает ли этот человек, пьян он или одурманен. Фишер перешагнул через лежащего.
Скеллан вслепую двинулся вдоль стены и, в конце концов, отыскал то, что ему было нужно, - факел. Под держателем обнаружилось и масло. Джон окунул сухие прутья в вонючую жидкость и зажег факел от трута. Тут царила сырость, но она не помешала лучине заняться голубым пламенем. Скеллан поднял факел повыше. Огонь озарил комнату болезненно-бледным светом. Фишер стоял над телом женщины - связанной, с заткнутым ртом. На ее одежде виднелись темные пятна. Кровь. Повсюду валялись грабли, мотыги, ведра, молотки, пилы и другие предметы из прежней жизни башни. Узкая винтовая лестница тянулась снизу вверх, из одной непроглядной тьмы в другую. Скеллан спустился по ней в кладовую. Фишер держался чуть позади приятеля. В маленьком подвале среди полок теснились деревянные бочонки, но Скеллан нашел то, что искал, - поросшую мхом крышку люка в центре пола размером три фута на три с огромным железным кольцом посредине.
Скеллан передал факел Фишеру, взялся за железное кольцо обеими руками и потянул - под скрип проржавевших петель люка. Из дыры вырвался затхлый дух могилы. Где-то в сумраке, за границей пляшущего пятна света, стоны и вздохи набухли возбуждением.
- Нет, мне это и вправду не нравится, - повторил Фишер.
- Это вход в старые катакомбы, - объяснил Скеллан.
- Я знаю, что это, и все же мне не нравится.
- Айгнер там, внизу.
- Ты этого не можешь знать.
- Я чувствую. Он там.
Скеллан сделал первый шаг; наклонился, чтобы начать спускаться во тьму.
Фишер не пошевелился.
Скеллан забрал у него факел.
Горестно вздохнув, Фишер последовал за товарищем в черное отверстие.
Ступени уводили их все глубже и глубже под землю. Фишер насчитал их больше пятидесяти. Туннель был кое-как укреплен старыми балками. Мужчинам приходилось сгибаться, низкий потолок не давал выпрямиться во весь рост. Меч уже не успокаивал: что меч перед напором безликой тьмы? На самом дне туннель разделялся натрое; каждый рукав уводил в еще более густой мрак.
Скеллан прижал палец к губам, призывая к молчанию. Вдалеке что-то гудело. Фишеру потребовалось несколько секунд, чтобы разобрать, что это: низкий звучный рокот поющих голосов.
Они осторожно зашагали по центральному туннелю, направляясь прямиком к сердцу катакомб.
Ужасный крик прорезал пустоту туннелей. Человеческий крик. Женский. Женщина страдала.
- Скорей! - бросил Фишер в спину Скеллана, изгоняя из своей души страх.
Женщина была жива, она нуждалась в них, а этого было достаточно, чтобы заставить старшего из мужчин действовать. Они рванулись вперед. Внезапно туннель распахнулся в просторное помещение, полное наваленных друг на друга трупов и костей. Горы тел в грязных бинтах возвышались над землей.
Голые бедерные кости, малые и большие берцовые, лопатки и черепа перемешались в одном безбрежном море мертвецов Ляйхеберга. Некоторые кости были целы, другие сломаны, с зазубренными концами, третьи покрыты плесенью. Выпадали ли когда-нибудь на долю этих людей достойные похороны?
Арка в дальней стороне пещеры вела во второе помещение, побольше. Там горели факелы. На земляных стенах танцевали искаженные тени, сливаясь в одну колеблющуюся массу.
Идущий впереди Скеллан решительно шагнул под арку.
Стиснув зубы, Стефан Фишер последовал за ним.
Зрелище, которое их встретило, было как будто вырвано из худших кошмарных снов и безжалостно перенесено в явь.
Кричавшая женщина лежала на полу, в самом центре помещения. Позади нее тянулся ряд клеток, но Фишер видел только эту несчастную. Тело ее было распорото от живота до горла, но она была еще жива, хотя и едва дышала, а шестеро чудовищных существ с безумными глазами терзали ее, жадно всасывая сочащуюся из мягкой плоти теплую - пока что - кровь. Их щеки и подбородки были измазаны кровью женщины. Упыри, с отвращением осознал Фишер, наблюдая, как мерзкие создания облизывают пальцы и лакают из зияющей дыры в груди своей жертвы. Невозможно поверить, что эти твари были когда-то людьми; сейчас у них было больше общего с адскими демонами, чем с обычными добропорядочными гражданами.
