Олег Бондарев - Однажды в Хорс-тауне
— Хороший он был парень, Винс.
— Хороший, — согласился Новал.
— Жаль, что так и не успел женой обзавестись, детишек наделать… Много что не успел. Всего сорок три… Еще бы жить и жить.
— Хорошо, что женой и детишками не обзавелся, — сказал Винс. — Они бы расстроились, узнав, что случилось.
— Черт, Винс, сейчас не самый подходящий момент для твоих шуточек, — поморщился Брюс.
— А я и не шутил.
Бармен посмотрел на него странным взглядом, после чего счел за лучшее убраться прочь.
— И снова неудача, — пробормотал сыщик и, разглядев в толпе сержанта Кроссбери, крикнул:
— Эй, Уилл! Иди сюда!
— В чем дело, Винс? — спросил сержант, подходя.
— Долго ты еще собираешься меня тут держать? Мне вообще-то надо идти — уже почти семь, без пятнадцати.
— Потерпи минутку, Винс. Мы сами хотим управиться до семи, но без твоих показаний никак нельзя, так что… — Кроссбери развел руками.
— Я жду минут десять, не больше. Иначе точно не успею.
— Я сейчас же кого-нибудь к тебе пришлю, — пообещал сержант и снова растворился в толпе.
Пережевав его, толпа выплюнула небольшую «компенсацию» в виде того самого паренька, что так недоверчиво изучал сыщика пару минут назад.
— Констебль Перкинс, патрульный, — с чувством представился он.
— Потерпевший, — в тон ему ответил сыщик.
Глаза юнца сверкнули. Если бы вдруг оказалось, что детектив сам является нарушителем правопорядка, Перкинс за удовольствие счел бы въехать ему в пятак.
Однако Винс нарушителем не был, и молодому констеблю приходилось терпеть остроты сыщика.
— Как вас зовут, потерпевший?
— Кто-то ангелом, кто-то — чертом. Зависит от того, в каком я расположении духа.
— Слушайте, вы, я все-таки полицейский, — сквозь стиснутые зубы процедил паренек. — Вы не можете разговаривать со мной в подобной манере.
— Вполне могу, — ответил сыщик и, ткнув пальцем в грудь констеблю, добавил. — А вот ты, сопляк, не имеешь права грубить свидетелю преступления. Это называется «превышением служебных полномочий», знаешь ли.
— Уберите руки! — взвизгнул паренек. — Я прикажу отвезти вас в участок!
— Кому ты прикажешь? Может, сержанту Кроссбери? — ухмыльнулся Винс. — Не зарывайся, малец. Ты всего лишь констебль. Задавай свои вопросы и проваливай ко всем чертям. Или, если тебя это не устраивает, просто проваливай. У меня нет особого желания с тобой общаться. Я не ухожу лишь потому, что не хочу подставлять Уилла.
Перкинс побагровел, но сдержался. В его крохотном мозгу промелькнула мысль, что если хамоватый свидетель называет сержанта по имени, то они, скорее всего, неплохо знают друг друга.
Поэтому он только сильнее сжал ручку и спросил дрожащим от негодования голосом:
— Что произошло в баре?
— Драка.
— Кто в ней участвовал?
— Я, Джим, Мердок — это тот тип, которого вывезли на носилках — и еще пара уродов в костюмах и солнцезащитных очках.
— Кто начал драку?
— Уроды и начали. Джим и Мердок играли на бильярде, а те решили, что можно просто забрать у них кии. Разумеется, парни такой наглости не стерпели, и началась потасовка.
— Зачем в ней участвовали вы?
— Потому что я не терплю уродов.
— Это не ответ.
— Какой вопрос — такой ответ.
— Нормальный вопрос, — возразил Перкинс.
— Если два незнакомых ублюдка плохо поступают с твоими приятелями, ты будешь просто стоять в стороне и смотреть? Или, может, мне нужно было убежать? Или вызвать полицию?
— Это был бы лучший вариант.
— Ни черта подобного. Пока бы вы приехали, нам бы уже отбили все мозги.
— Вы сомневаетесь в возможностях полиции?
— Вовсе нет. Я сомневаюсь в том, что полиции интересна самая заурядная кабацкая драка. Если бы они не убили Мердока, вы бы о ней и вовсе не узнали.
— Это всё.
— Наконец-то. А то я уже порядком устал от нашей беседы.
— До свидания.
— А «спасибо» мама не учила говорить?
— Спасибо, — через силу выплюнул Перкинс.
— И тебе не хворать, констебль.
Паренек поспешно ретировался. Сыщик вновь остался в одиночестве.
«Пора искать денежку для мистера Пропника», — решил Винс и, выплюнув окурок, пошел вверх по Баллевар-стрит.
«Где-нибудь по дороге обязательно найдется магазинчик или супермаркет, из кассы которого можно позаимствовать нужную сумму», — усмехнулась темная половина, когда Винс, миновав машину скорой помощи, продирался через толпу зевак.
«Сыщик должен искать грабителей, а не сам им быть» — осуждающе покачала головой светлая.
Извечная война противоположностей продолжалась.
«Эти люди сами выбрали свою судьбу. Сами выбрали шоу».
«Это — гипноз. Человек под гипнозом не способен даже носки выбрать, что уж говорить о судьбе!»
«Глупости. Я же могу не смотреть это шоу!»
«Да, но в чем причина того, что я могу его не смотреть — до сих пор не знаю. Либо я один сумасшедший среди нормальных…»
«Либо кругом все такие дебилы, что я выгляжу самым умным человеком на свете… Да, надо выпивки взять!»
Отдалившись от «Фляжки» на пару сот футов, Винс остановился. Его цепкий взгляд изучал витрины ближайших магазинов, выбирая наиболее подходящий вариант.
Чтобы поиметь и денег, и пойла.
Вывески как на подбор попались блеклые, выцветшие, в тусклом свете фонарей почти неразборчивые. Как сыщик ни щурился, пытаясь прочесть хоть одну, ничего у него не вышло. Пришлось сойти на тротуар и уже с расстояния в пару футов узнавать, что за магазин занимает то или иное здание.
Цветочная лавка — не то. Магазин оружия — не пойдет. К тому же, оба закрыты, а разбивать витрины ради прихоти старого ишака Пропника Винсу не хотелось. К тому же, в магазине могла быть установлена сигнализация, и мало ли кто сбежится на шум? И речь шла не о людях даже. Встречаться с оголтелой толпой даркеров или еще каких-нибудь чудо-юд, побольше да позлее, сыщику совсем не улыбалось.
А еще в магазине могла быть спрятана маленькая камера, которую продавец включает перед уходом из магазина, а утром, не обнаружив в кассе кругленькой суммы, перематывает пленку и смотрит, что происходило ночью.
«Я, конечно, всегда мечтал стать звездой какой-нибудь ленты, — размышлял Винс, проходя мимо очередного магазинчика, — но уж точно не этой».
Наконец ему улыбнулась удача: магазинчик из разряда «все для всех», этакий мини-маркет, хоть и погасил уже витрины, но еще не закрылся. Отворив дверь, Винс заглянул внутрь. За кассой, сложив руки на пивном брюшке и закинув ногу на ногу, сидел продавец. На скрип двери он не отреагировал; впрочем, шоу уже началось, так что ничего удивительного.
