Филип Керр - Решетка
– Кто? Майкл?
– У него день рождения. Маргарет подвезет его к Решетке... Свят-свят-свят! Разумеется, к «Ю-билдингу». Эй, я надеюсь в твоей тачке нет подслушивающих «жучков». Как думаешь, ничего страшного, если мы проведем с Майклом весь остаток дня? Я хочу вечером сводить его на баскетбол с участием «Клипперс», мне неохота сразу отправляться домой.
Между тем Митч размышлял об Аллене Грейбле. При уходе тот оставил свой кейс под письменным столом в конторе. А когда Митч еще раз перезвонил ему днем, то снова услышал голос автоответчика, значит, домой Аллен так и не возвратился. Митч поделился своими соображениями с Кенни.
– Тебе не кажется, что с ним могло что-то случиться? – спросил он Эйда.
– Например?
– Не знаю. У тебя должно быть хорошо развито воображение, если ты водишь «кадиллак-протектор». Я хочу сказать, что он вчера вечером уходил из мастерской достаточно поздно.
– Возможно, куда-нибудь закатился и как следует расслабился. Аллен не дурак выпить. Два-три раза у него уже были с этим неприятности.
– Что ж, может, ты и прав.
Свернув с шоссе на Темпл-стрит, они поехали по хорошо знакомым им центральным кварталам, над которыми нависала семидесятитрехэтажная ортогональная башня публичной библиотеки, построенная по проекту И.М. Пея. Митч отметил про себя, что самые высокие небоскребы в Лос-Анджелесе (по большей части – банки и торговые центры) представляли собой громоздкие и незамысловатые сооружения, будто сложенные из кубиков «Лего» каким-нибудь восьмилетним пацаном. Он свернул на юг, на Хоуп-стрит, и ощутил прилив гордости, увидев перед собой штаб-квартиру корпорации "Ю". Слегка пригнув голову, он бросил через лобовое стекло быстрый взгляд на гигантскую полупрозрачную стену-занавес, расположенную позади характерной решетчатой конструкции из огромных горизонтальных балок и вертикальных опор цвета слоновой кости. Тем не менее весь этот каркас выглядел вполне соразмерным обрамлением для широкой стометровой лестницы, которая гигантской изогнутой змеей опускалась с двадцать пятого этажа.
Несмотря на повышенную чувствительность Ричардсона к прозвищам, сам Митч не находил в этом ничего особо оскорбительного. В душе он был почти уверен, что рано или поздно, так же как это произошло со знаменитым нью-йоркским «Утюгом», хозяева «Ю-билдинга» уступят общественному мнению и сделают «Решетку» официальным названием своей штаб-квартиры. Обозвать-то можно как угодно, подумал он, но по сравнению с окружавшими его безликими стеклянными коробками Решетка, по мнению Митча, была, несомненно, самым ярким образцом современного градостроения во всей Америке. К этому сверкающему, серебристо-белому, насквозь прозрачному, абсолютно целесообразному и полностью автоматизированному зданию было просто нечего добавить. Его кажущаяся бесцветность на самом деле заключала в себе всю гамму цветов, и, на взгляд Митча, эта ровная белизна олицетворяла истину в ее высшей простоте.
Сбавив ход, Митч свернул на подъездную дорогу, которая вела на подземную стоянку. Неожиданно он почувствовал, как что-то ударило о машину с правой стороны.
– О Господи! – воскликнул Кенни и пригнул голову вниз.
– Что там, черт возьми, случилось?
– Один из этих китайцев чем-то швырнул в машину.
Митч тем не менее не остановился. Как любой нормальный житель Лос-Анджелеса, он делал это только перед светофором или по сигналу полицейского. И только оказавшись в безопасности за металлической дверью подземного гаража, он осмотрел повреждение. Никакой вмятины или даже царапины. Только мокрый след от какого-то гнилого фрукта размером с ладонь. Вытащив из бардачка тряпку. Митч стер пятно и понюхал ее.
– Вроде гнилой апельсин, – доложил он. – Могло быть и похуже. Запросто могли и булыжником запустить.
– Вот в другой раз и будет тебе похуже. Мой тебе совет, Митч, – приобретай «кадиллак-протектор», – заметил Кенни, поеживаясь. И добавил фразу из телевизионной рекламы: – «Эта машина всегда сохранит вам жизнь и свободу». На рекламном ролике белый чудак нагло тащился на своем автомобиле через негритянский пригород.
– Что случилось с этими ребятами? До сих пор они ничего не швыряли. И куда делись копы? Некому следить здесь за порядком.
Кенни покачал головой:
– Кто знает? Может быть, сами копы все это и заварили? Боже, в наше время зачастую больше приходится бояться полиции, чем хулиганов.
– Ты не видел по телику того слепого? Ну, которого пристрелил полицейский, когда несчастный случайно ткнул в него своей белой тростью?
– Думаю, нам лучше поговорить с Сэмом, – сказал невпопад Митч. – Послушаем, что он скажет.
Они прошли через дверь к лифтам, где их уже ждала кабина для подъема в основной корпус. Она пришла сюда автоматически, как только они сообщили свои пароли при въезде в гараж.
– Какой этаж, господа? – спросил механический диспетчер.
Наклонившись к микрофону на стене, Кенни спросил:
– Авраам, где можно найти Сэма?
– Авраам? – Митч вопросительно глянул на Кенни, который в ответ только пожал плечами. – Разве я тебе не рассказывал? Мы решили присвоить автоматам имена.
– Сэм Глейг сейчас в фойе, – ответил компьютер.
– Тогда, пожалуйста, доставь нас туда, Авраам. – Эйд улыбнулся Митчу. – Во всяком случае, это намного приятнее узлов и программ, которыми наградили своего "Ю" Чич с Чонгом. Например, Математический Анализатор Компьютера они называют М-АНья-К. Как это тебе?
Двери лифта закрылись.
– Значит, Авраам? Что ж, недурно, – согласился Митч. – Только знаешь, всякий раз, когда раздается этот голос, мне нажегся, что где-то я его уже слышал.
– Так это же голос Алека Гиннесса, – подсказал ему Кенни, – того пожилого англичанина из «Звездных войн». Этот фильм крутили два выходных подряд, и мы успели записать его в нашей мастерской в цифровом варианте. Конечно, Аврааму не составит труда сымитировать любой звук и тембр, но, чтобы обеспечить устойчивую речь, и особенно диалог, необходимо иметь под рукой актера, чтобы с его помощью заложить необходимые лингвистические основы. Наряду с Гиннессом мы опробовали не меньше дюжины других голосов, включая Глена Клоуза, Джеймса Эрла Джонса. Марлона Брандо, Мэрил Стрип и Клинта Иствуда.
– Клинта Иствуда? – удивленно переспросил Митч. – Для автомата в лифте?
– Ага, но Гиннесс подошел лучше всех. Людям кажется, что его голос звучит очень ободряюще. Наверное, из-за английского акцента. Но мы не ограничились только английским языком. В Лос-Анджелесе говорят на восьмидесяти шести языках и диалектах, и наш Авраам способен все их понимать и отвечать на любом из них.
