Анна Зимова - Ходячие. Второй шаг
– Его зовут Сева! – вспылила мать и, ткнув дрожащим пальцем в Александру, добавила: – Я сама разберусь со своим сыном.
– Так разберитесь, – поддержала Вера подругу.
Расценив материно заступничество как зеленый свет, Сева принялся канючить еще громче:
– Пить! Пи-ить! Я хочу пить!
Горецкий резко остановился. Прикрыл глаза рукой и, вытянув другую вверх, щелкнул пальцами. Отняв руку от лица и убедившись, что владеет вниманием публики, капитан заговорил тихо, но яростно:
– Слушайте меня внимательно. Здесь опасно. Мы пытаемся спастись. Шансы есть. Есть самолет. Я постараюсь вас вывезти. Но если вы хотите пить. Или пи-пи. Или, мать вашу, жрать. То вам лучше не лететь. Это понятно?
Каролина сделала шаг вперед, но муж втянул ее обратно. Лишь легкое шипение раздалось из ее уст.
– Я спрашиваю – вам ясно? – продолжал Горецкий. – Если вы не согласны с требованиями экипажа, вы можете прогуляться на первый этаж и найти там какое-нибудь ответственное лицо. Попросить у него жалобную книгу. И оставить свою претензию. Не стесняйтесь.
– Действительно, угомоните сына, – вмешался Стас. Его сестра и девушка дружно закивали.
– Это ребенок! – взвилась Каролина. – Как я должна объяснить ему, что происходит? Как я могу заставить его молчать?
– Парень, – Стас наклонился к Севе, – ты мужик или нет? Заканчивай ныть.
– Вот заведешь своего ребенка, тогда будешь нас учить!
– А чего вы ждали? Детское кресло и питание? Из-за вашего ребенка и так все подвергают себя опасности.
– Ну, извините, – ухватив Севу за руку покрепче, Каролина пошла вперед.
– Вы тоже извините, – сказал Горецкий, – посмотрите-ка вон туда.
Он показывал куда-то за их спины. Сначала Вера подумала, что он имеет в виду часы и хочет обратить их внимание на то, сколько потрачено времени впустую, но потом увидела. Четверо мужчин стояли метрах в тридцати. У всех белесые глаза и лица в красных пятнах! Мужчины отрезали путь к эскалатору, а значит, и к спасительной подсобке. Но замерли они ненадолго, помотали головами, будто стряхивали сон. И, не сговариваясь, пошли вперед.
– К выходу на посадку! – скомандовал Горецкий.
Александра потащила подругу за рукав, и та, хоть и задыхалась от страха, побежала. Они неслись так быстро, что Вера готова была поклясться – она чувствует, как ее грудь в буквальном смысле режет воздух. Боясь того, что увидит позади, Вера все же оглянулась. Мужчины двигались странно, почти не поднимая ног, будто утюжили пол, – но при этом все равно быстро. А ведь нужно добраться до выхода. Потом еще преодолеть длинный коридор. И добежать по летному полю до самолета. Сева, которого отец тащит за руку, явно отстает. Он настолько велик, что любой взрослый потеряет в скорости, взяв его на руки. Но слишком мал, чтобы бежать наравне со всеми. Мальчика могут догнать. Скорее всего, догонят. Точно, догонят.
Горецкий остановился и выстрелил в мужчину, который вырвался вперед, – без сколько-нибудь заметного результата. Тот продолжал бежать так же споро, только из раны на груди показались красные пузыри. Пилот выстрелил во второй раз. Снова ничего. Невероятно – даже такие серьезные ранения не замедлили их бег.
Каролина закричала что-то мужу, показывая на погрузчик для багажа. Плохая идея. Эти машины развивают совсем небольшую скорость, их можно нагнать хорошей рысью. Преследователи двигаются быстрее. Зачем Каролина садится в эту машину и дергает рычаги? Она не увезет на ней сына от погони. Но замысел женщины на поверку обернулся спасением. Считаные секунды потребовались ей, чтобы разобраться, что к чему, и привести машину в движение, – секунды, за которые расстояние между нею и преследователями еще больше сократилось. Запустив свое средство передвижения, выжимая предельную скорость, Каролина направила машину на преследователей.
В момент столкновения не раздалось ни единого крика. Упали трое из четырех – не страйк, но все же. Каролина переехала двоих и развернулась. Один встал и, шатаясь, полез прямо на нее. Женщине повезло – ей удалось прижать его к стене. Но, когда машина сдала назад, вновь наезжая на поверженных спутников, мужчина снова разогнулся и пошел вперед. Следующий, более сильный удар заметно повредил его ногу.
Егор со Стасом уже набросились на четвертого, который все пытался запрыгнуть на погрузчик, и принялись колотить его головой об пол. Раздался хруст, наверное, сломалась затылочная кость. Мужчина сник, лишь его ноги продолжали конвульсивно вздрагивать. Остальные, хоть не могли подняться, все еще шевелились. Горецкий выстрелил в голову одному из них, и тот наконец затих. Пуля в лоб второму – тот же результат. Вскоре все преследователи лежали бездыханными.
Каролина сошла с машины и, обхватив голову подбежавшего к ней Севы, вжала ее в свой живот. На ее лице была такая мука, будто Сева грыз в ней дыру. «Ничего не скажешь, эта женщина достойна уважения», – подумала Вера.
– Не знал, что ты умеешь ездить на таких машинах, – сказал Каролине ошалевший муж.
– Я сама не знала, – заплакала она, – но там все так же, как в нашей.
* * *– Все целы? – спросил Стас.
– Нет рыжего. Как его? Рома? – Егор попытался вытереть лицо, но только размазал кровь. – К выходу побежал. Заиграло очко. Не волнуйся, он на улице.
– Трус.
– Быстрее, быстрее, – торопил Горецкий, – бежим к выходу «Д». Это самый короткий терминал.
Мелочи, о которых они раньше не задумывались, стали вдруг крайне важны. Вот, например, теперь для них жизненно необходимо сэкономить какой-то десяток секунд. Коридор – самое опасное место. Драться в нем будет тесно и неудобно, но другой дороги на посадку нет. Слава богу, выход «Д» оказался пуст.
Казалось, какой-то великан поиграл на летном поле машинками и самолетиками. Всюду перевернутая техника и останки сгоревших самолетов.
– Места для разгона почти нет. Поэтому берем «Пилатус», – Горецкий показал на самолет, до которого было метров двести. Не самолет, а самолетик даже. – Ничего, что мал, зато удал. И всегда заправлен.
Хаос на летном поле освещало уже довольно уверенное солнце. Ни облачка. Хорошая погода для полета. И это, пожалуй, все, что есть у них хорошего.
Но, как только на него указал Горецкий, самолет неожиданно тронулся с места. Изящный одномоторный малыш-«Пилатус» вырулил на взлетную полосу, разбежался и легко и споро оторвался от земли…
– Я думал, мне показалось. Я видел его рыжую башку у самолета, – прошептал Горецкий.
