Роман Лерони - Багряный лес
Его заставила очнуться фраза, брошенная кем-то сухо и по-деловому в шуршащей от движений гулкой тишине огромного зала:
— Начали вывод…
Министр увидел из окна, как из автобуса на асфальт площадки осторожно, словно ступая на минное поле, вышел молодой человек с ранцем за спиной. Он ступил одной ногой на землю и на мгновение задержал вторую на автобусной ступеньке, и в этом было, бросалось в глаза, отчаяние обреченного. Наконец он встал, оглянулся в дверной проем автобуса и пошел к входу в автовокзал.
— Что у него за спиной? — спросил Переверзнев.
— Взрывное устройство, — ответил подошедший человек в бронежилете и каске. Это был полковник Нестебряк, командир отряда специального назначения "Беркут". Они были давно знакомы, еще с того момента, когда министр МВД вступил в должность. — Олег Игоревич, — строгим тоном, без просительных ноток в голосе начал полковник. Обычно они называли друг друга просто, по именам — по инициативе самого министра: Переверзнев разрешал к себе такое обращение, если общался с людьми профессиональными, полностью отданными своему делу, а Нестебряк был именно таким человеком, но сейчас была напряженная работа, и уважительное обращение было единственно допустимым. — Олег Игоревич, может все-таки разрешите штурмовать? Мы с ребятами уже отработали схему и освободим заложников в течение минуты…
— А взрывчатка?
— Мы внимательно изучили фотографии этого устройства, и специалисты дали кое-какие рекомендации. Мои саперы справятся с нею в считанные секунды. Мы знаем, исходя из того, как раньше осуществлялся вывод в Ровно, как справиться с этими игрушками…
— Нет, — ответил Переверзнев, продолжая наблюдать, как неуверенно, очень медленно человек из автобуса идет к дверям вокзала.
— Первый заложник с миной за плечами движется в направлении вокзала, — констатировал диспетчер, сидящий возле мониторов. — До зоны контакта осталось не более двадцати метров.
В зале, почему-то нервно покашляв в кулак, к ступеням, ведущим на первый этаж, не дожидаясь команды диспетчера, пошел спецназовец, переодетый в гражданское платье. Его ролью было встретить и провести заложников и террористов в туалет — провести так, чтобы скрытые видеокамеры засняли их полностью. Кроме того, в его одежде были установлены и замаскированы микрофон, миниатюрная видеокамера и детектор взрывчатых веществ. Именно этот человек должен был первым визуально оценить взрывное устройство, закрепленное на заложнике.
— Дима! — окликнул его диспетчер. — Давай, но только осторожно. Постоянно держи связь. Постарайся как можно ближе подойти к людям, чтобы я смог зафиксировать все данные детектора. И потанцуй возле каждого, чтобы заснять подробно!..
— О’кей, шеф!
— Господин министр, сейчас самое лучшее время для штурма, — продолжал настаивать Нестебряк. — Они ничего не знают о вокзале, не знают, что мы им приготовили…
Переверзнев повернулся к нему:
— Анатолий… Нет. И давай не будем больше возвращаться к этому разговору. Штурм будет, но только в темноте. Надо беречь людей.
Полковник тяжело вздохнул и подошел к мониторам. Он не мог понять последней фразы министра. О каких людях он говорил? Если речь шла о его ребятах, которые сейчас сидели в уголке зала прямо на полу и в полном молчании, с покоем на лицах ждали приказа на штурм, то о них надо было меньше всего думать: это их работа, и они готовы отдать свои жизни ради того, чтобы пострадало как можно меньше невиновных ни в чём заложников. Не думая о себе, о своей судьбе, здоровье, может быть навстречу смерти только что ушел сержант Дмитрий…
Перед тем как внимательно всмотреться в мониторы, Нестебряк бросил взгляд в сторону министра. Переверзнев по-режнему стоял на том же месте. И в его фигуре не наблюдалось ничего, что могло бы выдать хотя бы малейшее волнение, которое можно было бы милостивому сердцу сопоставить с заботой, участием, сочувствием, сопереживанием. Так вести себя не умел даже полковник, которому десятки раз в жизни приходилось сталкиваться с подобными ситуациями — он терял людей, своих, но не тех, кто оказывался в ужасной роли заложника. Но ему не дано было понять министра потому, что он никогда не был в роли того самого террориста, не брал заложников, не видел в их глазах режущей и немо вопящей обреченности и ужаса. Он не был и никогда не будет Переверзневым.
— Дима, — произнес он в "гарнитуру", закрепленную у рта, — ты только не волнуйся. Веди себя спокойно, естественно…
"Мне сейчас плясать охота, — ответил сержант, и его голос звучал почти весело, задорно, но все знали, что это была бравада по причине перенапряжения всех сил. — Командир, если я перед этими парнями спляшу "гопака" — они меня поймут?"
— Не думаю, сынок… А вот когда ты вернешься, я тебя, обещаю, познакомлю с одним человеком, который тебя поймет обязательно.
"Это будет случайно не психиатр?"
— Он самый…
"Все, командир, я отключаюсь — вижу объект"…
— Удачи.
"К черту! Это я о психиатре конечно"…
Войдя в вестибюль, Саша осмотрелся, ища указатели, указывающие путь в туалет. По инструкции, полученной от террористов, ему надлежало первому подойти к туалету и стать возле дверей. Но ни указателей, ни надписей нигде не было видно. Он обратил внимание на то, что в некоторых местах стены были испещрены свежими лунками от вырванных гвоздей и шурупов. Скорее всего, указатели убрали намеренно.
— Ищу туалет, — произнес он в микрофон, который был закреплен на его воротнике. В наушнике, утопленном в ухе, стояла шипящая тишина — ему ничего не говорили и не давали указаний потому, что он пока был в зоне видимости. — Нигде нет указателей. Иду вправо…
Повернувшись, он увидел как торопливо, с приветливой улыбкой на лице, к нему подходит человек в гражданском костюме. Саша, будучи сам военным, быстро определил в подходившем спецназовца. Кроме того он заметил плохо замаскированный провод наушника, который, пробегая за ухом человека, тонул за воротом.
Человек подошел и дружески похлопал его по… ранцу. Александр отстранился.
— Ну-ну, успокойся, — произнес человек. — Все будет нормально. Я проведу тебя в туалет. — Он повел его за собой, продолжая все время похлопывать по ранцу. Лерко прекрасно разбирался в взрывных устройствах, чтобы допустить такое обращение. — Сюда, — указывал человек. — Теперь сюда и сюда. Вот…
Саша увернулся от очередного хлопка по ранцу.
— Оставь его в покое, если не хочешь взлететь вместе со мной в воздух, — предупредил он.
— Что там? — просто спросил человек.
— Скорее всего — фугас. По весу взрывчатки — не меньше четырех-шести килограммов. Радиоуправляемый…
