Гэри Вульф - Космическая чума. Сборник
— Так разве я могу тебе помочь, Катарина, в этом положении?
Она просунула свои руки через решетку и притянула ими мою голову. Казалось, она напряженно всматривается мне в глаза, будто стараясь преодолеть телепатическую блокаду мертвой зоны. Она прижалась к стали, и наши губы встретились. Поцелуй получился не совсем приятный, поскольку нам пришлось вытягивать губы. Это было все равно, что заниматься любовью через замочную скважину.
К счастью, это неудобное проявление любви продолжалось не слишком долго.
— Я хочу тебя, Стив, — сказала Катарина дрожащим голосом.
— Через эти стальные прутья?
Она достала маленький цилиндрический ключик. Затем вставила его в медную пластинку на стене за дверью и повернула. Дверь камеры бесшумно скользнула в сторону.
Потом, внимательно глядя на меня, Катарина прикрыла маленькой шторкой стеклянный глазок в двери. Ее рука потянулась к скрытой кнопке над дверью. Когда она ее нажала, на динамик, объектив и решетку микрофона опустился с тихим шорохом толстый чехол. Очевидно, из каких-то высших соображений эти камеры использовались не только для содержания буйных заключенных. Я чуть не прыснул — общество, которое создавал мистер Фелпс, вовсе не процветало в атмосфере всеобщего доверия и секретности, за исключением, должно быть, самой верхушки. Катарина обернулась и направилась ко мне, подняв лицо.
— Возьми меня, Стив!
Моя рука резко рванулась вперед и воткнулась в ее болевой центр — чуть ниже ребер. Ее грудь замерла на полувздохе, глаза остекленели. Она покачнулась. Моя вторая рука взлетела вверх и со всего размаха врезалась кулаком в ее челюсть. Ее голова запрокинулась, колени подогнулись, и, выгнув спину, она рухнула на пол. Изо рта вырвался какой-то булькающий звук.
Я выскочил за барьер, потому что не сомневался, что они могут перекрыть камеры с главного контрольного пульта. Я плохо в этом разбирался, но разве можно было упустить такой случай? Просто удивительно, как мне везло.
Катарина шевельнулась и застонала. Я на миг задержался, чтобы успеть выдернуть ключ из настенной пластинки. Дверь камеры закрылась, тихо скользнув на прежнее место.
Я едва успел застегнуть молнию на брюках, как дверь снаружи распахнулась. Слава Богу, что я вовремя спрятался за ней.
В комнату из коридора ворвался сноп света, а с ним — доктор Торндайк. Должно быть, в двери решетки была сигнализация.
Торндайк сжимал в руке громадный пистолет. Он всматривался в полумрак, которого не коснулась полоска света.
И тут я свалил его на пол твердым ребром ладони правой руки, ударив в основание шеи. Помнится, он аж подпрыгнул и рухнул на пол. Он, к счастью, выпустил пистолет, и после короткой судороги жизнь покинула его тело.
Я сглотнул комок горькой желчи, поднявшейся из желудка, потянулся за его пистолетом. Комната показалась нестерпимо душной и маленькой, и я почувствовал непреодолимое желание уйти отсюда.
25
Пройдя несколько ярдов, я успокоился. Я вспомнил, где я, и быстро огляделся. В коридоре, конечно, никого не было, иначе бежать мне попросту не удалось бы. Но на всякий случай стоило оглядеться, пока здравый рассудок не подскажет мне, что следует делать, чтобы выйти сухим из воды.
Как у канарейки, мои планы бегства кончались на пороге клетки. Я не вполне представлял, что делать со своей новообретенной свободой. Одна вещь становилась мучительно очевидной: меня схватят и свяжут по рукам и ногам, стоит мне сделать шаг из мертвой зоны, в которой построено это здание. Мне нужны были друзья, оружие, снаряжение и хороший план бегства. У меня не было ни того, ни другого. Скорее всего, моим плененным друзьям тоже требовалась помощь. А пойти к ним я не мог: сигнализация успеет оповестить главный контрольный пульт прежде, чем я соберу свою маленькую безоружную армию.
Так я стоял в ярко освещенном коридоре в надежде что-нибудь придумать. Не знаю, чем бы это кончилось, но меня вернул к жизни донельзя знакомый звук поднимающегося лифта в конце коридора.
Я с подозрением взглянул на двери остальных камер. Занять любую из них, но если комната окажется занятой, — не избежать комментариев постояльцев. А времени заглянуть в глазок, чтобы определить, какая из них пустая, не было.
Поэтому вместо того, чтобы скрыться в коридоре, я рванулся к окружавшей лифт лестнице, надеясь достигнуть ее прежде, чем лифт поднимется на мой этаж. Я сознавал, что мой топот отдается, будто рев летящего самолета, но достиг лестницы и совершил рискованный прыжок через короткий пролет как раз в тот момент, когда дверь лифта отворилась. Я с лету врезался в стену, чуть было не лишившись чувств, но удержался на ногах и оглянулся.
Меня ожидало занятное зрелище: в коридор с сигаретой в руке вышел охранник. Он не ожидал никаких неприятностей, а я не собирался их чинить.
Я тихо прокрался вверх по ступенькам и, когда голова моя оказалась на уровне пола, замер.
Очевидно, ничего не подозревавший охранник заглянул в пару комнат, окинул долгим взглядом камеру, из которой я только что смылся, и затем прошел в конец коридора, где вставил ключ в коробку сигнализатора. На обратном пути он снова заглянул в мою камеру, но, так ничего и не разглядев, вздохнул и ушел обратно.
Я спустился на цыпочках по лестнице на второй этаж и подождал. Лифт двинулся вниз, остановился, и охранник повторил свой обход, не потрудившись заглянуть ни в одну из камер.
Я замер на последнем пролете первого этажа, высунув над верхней ступенькой только голову и дуло пистолета. Внизу находился стол охранника, а у стола, источая безудержный гнев, стоял дипломированный специалист Фелпс.
Лифт спустился, и оттуда вышел прямо на растерзание Фелпсу довольный охранник.
— На службе, — заявил холодно рыцарь науки, — вам вменяется совершать обход.
— Да, сэр…
— Обход! — взорвался в гневе Фелпс. — А не разъезжать на лифте, безмозглый баран! Вы не следите за лестницей!
— Но, сэр…
— Кто-нибудь может запросто спуститься вниз, пока вы будете подниматься.
— Я знаю, но…
— Тогда почему вы ослушались? — проревел Фелпс.
— Видите ли, сэр, с тех пор как построили это здание, никто не пытался это сделать. Да и кто посмеет? — В голосе охранника послышался священный трепет.
Фелпс принял это к сведению. Его тон стал благосклоннее.
— Если я что-то приказываю, вам следует выполнять. Все до последней буквы.
— Да, сэр, обязательно.
— Посмотрим. Теперь я поднимусь наверх лифтом, а вы пойдете пешком. Встретимся в лифте внизу, но сначала на четвертый этаж.
