Клайв Баркер - Эвервилль
Он не стал сопротивляться. Отчасти потому, что это бес полезно, а отчасти но другой причине: ведь он сам хотел подняться к проходу и заглянуть в лицо дьяволу, так зачем противиться, если тебя тащат именно туда?
Была и третья причина. Эти существа — родичи демона, убившего отца Гесса, Он не знал их происхождения, но чувствовал это по их разговору, повадкам, запаху. Может быть, теперь, в последние минуты перед приходом иадов, демоны объяснят ему, что означают слова Лентяйки Сьюзан!
«Я есть ты, а ты есть любовь…»
И даже в самом конце, разве не любовь заставляет мир вращаться?
V
В утробе иад-уробороса не было ни темно, ни светло. Там полностью отсутствовали свет и тьма, высота и глубина, звуки и краски, и это само по себе казалось мукой, ибо Джо мог бесконечно перечислять все, чего здесь не было.
Так что же это за место и что он делал здесь? Может, он призрак, обитающий внутри иад-уробороса, как в родовом замке? Или душа, проглоченная дьяволом? Он не чувствовал страха, но ощущал нарастающую угрозу своему «я». Скоро его мысли начнут путаться, а потом он совершенно забудет себя.
У бассейна в храме, когда он имел тело и жил своей жизнью, такая перспектива выглядела заманчиво. Но здесь, паря (если душа может парить) в полной пустоте, он подумал: что, если его путешествие с самого начала предначертано Зерапушу? Он вспомнил, с каким любопытством разглядывал его первый шу на берегу возле Ливерпуля. Может быть, тот Зерапушу или то, частью чего он был, сразу избрали Джо именно для этого — чтобы он стал бесплотным духом и оказался внутри Иад?
Если так, то его долг перед шу — чей взгляд был одним из самых поразительных чудес, какие Джо встретил в этой чудесной стране, — сохранить остатки своей личности и не впадать в забвение.
Имя. Он еще помнил свое имя. У него не осталось ни губ, ни языка, ни легких, но он мог думать:
«Я — Джо Фликер. Я — Джо Фликер».
Это неожиданно возымело действие. Он стал яснее осознавать себя и то, что с ним происходило.
Конечно, он не имел представления об истинном своем состоянии. Может быть, он сделался крошечным? Тогда все, что он видит вокруг, не так огромно, как; кажется. Он видел вокруг смутные формы исполинских размеров. Подобно кораблям, они плыли вниз, к темной впадине, загороженной чем-то вроде решетки.
Он не был уверен, что эти образы так же реальны, как его тело, лежащее возле бассейна. Быть может, это мысли, возникающие в голове иад-уробороса, и он сейчас знакомится с представлениями иадов о небе и аде или с обрывками их воспоминаний.
Он заметил, что в некоторых местах поток форм сбивался в огромные яйцевидные скопления. В нынешнем состоянии его любопытство немедленно удовлетворялось: едва он успел подумать, что там такое, как: тут же понесся к ближайшему скоплению. Чем ближе он подлетал, тем меньше ему нравилось это яйцо. Оболочка напоминала частицы не кой ноздреватой плоти, сложенные в безумную головоломку. Они двигались, толкались и вдавливались друг в друга, словно в бесстыдной пародии на совокупление.
Раздражал его и звук, исходящий от яйца; вернее, несколько звуков. Один напоминал хныканье младенца, другой — аритмичное биение больного сердца, третий — тонкий писк, который врезался в мысли Джо, стараясь привести их в беспорядок.
Джо захотелось бежать, но он сдержался, с каждой минутой все больше убеждаясь, что это место — пристанище невыносимой боли. Куски головоломки продолжали двигаться; одни разбухали, наливаясь гнойной жидкостью, другие, раздавленные и смятые, исчезали в глубине.
Слева мелькнула какая-то вспышка, и в ее свете Джо смог разглядеть, что таилось под шевелящейся поверхностью. Он двинулся к ней и впервые получил знак, что его присутствие замечено. Конвульсии оболочки стали судорожными, ее частицы начали выделять какую-то темную жидкость, словно в попытке закрыть от пришельца внутренность яйца. Когда Джо достиг поверхности, ее колебания дошли до критической точки, выбросив наружу дюжину существ.
Они показались Джо бесформенными. Он не мог различить ни голов, ни ног, ни глаз. Но они извивались и вздрагивали, как живые существа, еще не родившиеся или, наоборот, — пребывающие в последней стадии распада. Тело Джо осталось далеко внизу, но при виде этих созданий он сразу вспомнил обо всех полученных им когда-либо ранах и уши бах, обо всех болезнях.
Теперь он подобрался слишком близко к источнику света, чтобы отступать. Стараясь не смотреть на отвратительных существ, он устремился в щель между кусками оболочки и дальше вниз, в глубину яйца.
Он попал в длинный тоннель, непрерывно сужавшийся, будто движение шло по спирали. Свет, приведший его сюда, не тускнел и не менялся, пока Джо несся по очень узкому тоннелю — казалось, здесь не пролезет и волос. Джо поду мал, что тоннель может исчезнуть с ним вместе, но тут движение замедлилось, а потом и вовсе замерло. Джо завис в пространстве, пронизанном светом. Он чувствовал все отчетливее, что за ним кто-то наблюдает.
Он бесстрашно встретил взгляд невидимки, и в его мыс лях сразу же возникли чистые и светлые образы покинутого мира.
Поле мягкой высокой травы, колеблемой легким ветер ком. Крыльцо, утопающее в алых цветах, на нем смеющийся ребенок со светлыми кудряшками. Ночное небо над городом и горящая звезда.
Он понял: здесь кто-то мечтает об Альтер Инцендо. Этот кто-то бывал там и видел все собственными глазами.
Человек. Это человек. Может быть, пленник иадов, запертый в блестящей спирали и хранящий воспоминания — все, что у него осталось?
Джо не знал, где его товарищ по несчастью. Быть может, Джо сумеет освободить его, вырвать из клетки.
Он повернул и помчался в обратную сторону в надежде, что узник последует за ним, и не был разочарован. Когда тоннель вновь начал расширяться, Джо обернулся и почувствовал на себе взгляд.
Однако это действие не обошлось без последствий. В стенах тоннеля появились трещины, оттуда стала сочиться та же черная жидкость — не кровь иадов, как он решил поначалу, а сырье для их воспроизведения, мгновенно образующее причудливые уродливые фигуры.
Но в лихорадочном движении жидкости, в содрогании стенок тоннеля Джо ощутил страх. Может ли плоть Иад или управлявшее ею сознание испугаться его? Или они боятся того, кого он вывел из темницы?
Чем дальше продвигались два духа, тем больше Джо укреплялся в этом мнении. Трещины превратились в расщелины, исторгавшие вязкую жидкость; но, прежде чем развалины тоннеля похоронили их в себе, они вырвались и понеслись прочь, уворачиваясь от порождений яйца. Некоторые из тварей имели крылья, другие казались вывернутыми наизнанку, третьи походили на стаю горящих птиц, сложившихся в единое тело. Все они неслись за беглецами дикой ордой, бешено крича и визжа, волоча за собой нити вязкой материи. Яйцо содрогалось, разбрасывая куски мертвой ткани, и они падали вокруг Джо, как черный дождь.
