Мэнли Веллман - «И косматые будут скакать там...»
— Я не из той толпы, — заверил меня Персивант. — Эти городские развлечения не для меня. Я оставил все это далеко в прошлом, когда перестал заниматься политикой и практиковать… десять лет назад, на севере, я активно всем этим занимался… пока не увлекся медитацией.
— Я слышал о вашем затворничестве, — сказал я.
— И правильно слышали. Мой чернокожий слуга ходит в магазин и приносит мне сплетни. По большей части они раздражают меня, но сегодня, когда я услышал о вас и об убийстве Джона Герда…
— Вы стали искать меня?
— Разумеется. Между прочим, это было разумным побуждением — броситься в Рощу Дьявола.
Я задрожал, но не от холодной ночи. Он сделал знак, чтобы я поторапливался, и мы живее зашагали по мягкому снегу по направлению к далеким огням в тени холма. Я меж тем рассказал ему кое-что о своих недавних приключениях, оставив напоследок борьбу с чудовищем в Роще.
Он выслушал меня, посвистывая сквозь зубы время от времени. В конце моего рассказа он пробормотал себе под нос:
— "И косматые будут скакать там…"
— Что вы сказали, сэр? — спросил я, невежливо перебив его.
— Я процитировал пророка Исайю. Он говорил о разрушенном Вавилоне, и говорил верно, если отбросить в сторону рассказ о странном происшествии в далекой жаркой стране. Речь идет о сатанинском празднике. "И косматые будут скакать там".
— Исайя, говорите? Я когда-то читал Библию, но что-то не помню такого места.
Он искоса посмотрел на меня.
— Но я перевожу непосредственно с оригинала… мистер Уиллс, так ведь? А в оригинале — древнееврейский язык пророка Исаии. У придерживавшихся классических канонов составителей Библии короля Якова[13] танцуют сатиры, а в прозаической, "исправленной" версии мы находим нечто поразительное — овец. Но Исайя, как и все древние, знал, что речь идет о "косматых". Возможно, сегодня вы повстречали интересного представителя этой породы.
— Не хотелось бы мне встретиться с ним еще раз, — признался я, и меня снова охватила дрожь.
— Об этом мы поговорим позднее. А что вы думаете о турецкой бане, в которой только что побывали?
— Сказать по правде, не знаю, что и думать. Вечнозеленые растения и тропическая температура, а неподалеку идет снег…
Он махнул рукой с таким видом, будто ничего загадочного в этом нет.
— Пусть это вас разочарует, но разгадка простая, мистер Уиллс. Горячие источники.
Я остановился как вкопанный.
— Что?! — вскричал я.
— Да я был там много раз, невзирая на местные обычаи и закон. Видите ли, я ведь не местный. — И он снова одарил меня теплой улыбкой. — Там по меньшей мере три источника, а деревья, которые растут близко друг к другу, создают естественный купол, удерживающий влагу и теплоту. Это не единственное место такого рода на свете, мистер Уиллс. А вот что это было за существо, которое вы там встретили, объяснить чуточку труднее. Идемте домой — мы оба почувствуем себя лучше, когда присядем.
Через полчаса мы закончили путешествие. Дом судьи Персиванта был сложен из бревен и чем-то напомнил мне дома, которые я видел в Англии. Внутри большая комната с низким потолком, с которого свешивалась масляная лампа. В открытом очаге радушно горел огонь. Поприветствовать нас лениво вышел толстый серый кот. Широкая добродушная морда, большие глаза и свисающие усы делали его несколько похожим на хозяина.
— Лучше снимите с себя верхнюю одежду, — посоветовал судья и, возвысив голос, прибавил: — Уильям!
Из двери, которая вела во внутренние покои, вышел приземистый негр с темной, как сажа, кожей.
— Принеси-ка халат и тапочки для джентльмена, — повелел судья Персивант и сам помог мне снять грязную куртку.
Я с благодарностью освободился и от некоторых других предметов одежды и, когда появился слуга с халатом, с облегчением надел его.
— Я в ваших руках, судья Персивант, — сказал я. — Если хотите передать меня общественному совету…
— Я мог бы передать вас офицеру, — прервал меня судья, — но не толпе, жаждущей самосуда. Но лучше вам пока посидеть здесь и побеседовать со мной.
Близ огня был письменный стол, по обе стороны от которого стояли кресла. Мы сели в них, и Уильям, отнеся мои мокрые вещи, вернулся с подносом, на котором красовались бутылка виски, сифон и стаканы. Судья смешал два коктейля и протянул один мне. По его просьбе я рассказал о сеансе и о событиях, предшествовавших ему.
— Замечательно, — задумчиво произнес судья Персивант и посмотрел на меня своими проницательными глазами. — Но давайте не будем на этом останавливаться, мистер Уиллс. Знаю, вы устали, но мне бы хотелось поговорить о ликантропии.[14]
— О ликантропии? — переспросил я. — Вы имеете в виду науку об оборотнях? — Я улыбнулся и покачал головой. — Боюсь, что это не по моей части, сэр. Да и потом, тут не было никакого колдовства — обыкновенный спиритический сеанс с эктоплазмой.
— Гм! — произнес судья, — Колдовство, спиритизм! А вам никогда не приходило в голову, что это может быть одно и то же?
— Поскольку я никогда не верил ни в то, ни в другое, то не приходило.
Судья Персивант допил свое виски и вытер усы.
— Простите мою откровенность, но скептицизм вам совсем не к лицу, мистер Уиллс. Как бы там ни было, вы и в самом деле видели нечто похожее на оборотня не более часа назад. Разве не так?
— То был какой-то трюк, — стоял я на своем.
— Трюк, в результате которого вас едва не убили и вы бросились бежать изо всех сил?
Я покачал головой.
— Я знаю, что что-то видел, — согласился я. — Даже дотронулся до него. — Я посмотрел на костяшки пальцев своей правой руки. — И тем не менее меня обманули, а мага не проведешь. Оборотней не бывает.
— А вы выпейте, — сказал судья Персивант так, будто я еще и глотка не сделал. И своими большими ловкими руками он налил в мой стакан виски, потом содовой и размешал содержимое. — Ну вот, — продолжал он, снова откидываясь в кресле, — а теперь самое время о многом поговорить.
Он помолчал, а я, глядя на него поверх столь желанного стакана, думал о том, как сильно он похож на светло-розо-вого моржа.
— Я собираюсь вам доказать, — объявил он, — что человек может превратиться в зверя и снова стать человеком.
IX
"Он обречен стать жертвой…"
Он потянулся к книжной полке, находившейся рядом, поискал что-то с минуту, потом положил на стол, стоявший между нами, два объемистых тома.
— Будь это выдуманная история, мистер Уиллс, — произнес он, едва заметно улыбаясь, — то это была бы невероятно редкая книга, в которой раскрываются — настолько блестяще и убедительно, что и возразить нечего, — ужасные секреты Вселенной, а также прошлого, настоящего и будущего. — Умолкнув, он протер пенсне и водрузил его на свой широкий нос. — Однако, — продолжал он, — это реальность, настоящая реальность, пусть и вызывающая тревожные чувства. И я предлагаю вам не что-нибудь забытое и непонятное из мистического прошлого, а два тома признанных и знакомых авторов.
