Кристиан Жак - Ночь скорпиона
— То есть ты говоришь о… предателе?
— Я восхищен твоей проницательностью!
Лев все еще не мог поверить в услышанное.
— Неужели ты подкупил кого-то из его клана?
Крокодил ухмыльнулся так плотоядно, словно видел перед собой добычу и готовился проглотить ее.
— Он будет портить оружие и защитные сооружения.
— А что он хочет в обмен на свои услуги?
— Создать свой собственный клан и получить большую территорию.
— И ты пойдешь на это?
— Я опасаюсь предателей, — процедил сквозь зубы Крокодил. — Земли мы поделим между собой, и только наши два клана будут хозяевами этих земель. В день нашего триумфа я отдам этого продажного мерзавца моим рептилиям.
— Его имя?
Крокодил замялся.
— Ты ведь говорил о доверии! — напомнил ему Лев.
— Ты действительно хочешь его знать?
— Да.
Крокодил назвал имя.
Потрясенный Лев молча посмотрел на него.
9
Лысый Пити привел к Уашу, верховному военачальнику ливийцев, молодого солдата.
— Мой господин, этот юноша хочет доказать вам свою храбрость.
— Как именно?
— Он хочет убить дикого быка, который защищает вражеский лагерь.
— Его план?
— Мы с парой десятков моих товарищей сделаем вид, что хотим напасть на лагерь, а когда чудовище выйдет, начнем разбегаться, словно бы испугались. На самом же деле мы подпустим быка поближе и опутаем его сетью, а потом заколем копьями.
— План рискованный, но вполне выполнимый.
Солдат опустился на колени:
— У нас получится, мой господин, и ваша слава прогремит по всей стране!
— Ты получишь достойную награду, если преуспеешь.
— Успех или смерть!
— Атаковать будем на закате. Подготовь своих людей.
Солдат удалился торжествуя.
Чернокожий великан Икеш счел своим долгом заметить:
— Это безумие! Бык их растерзает!
— Но так я смогу проверить твою догадку, — отозвался верховный военачальник. — Если силы этому быку придает магия, мы придумаем другой план.
* * *В укрепленном лагере все говорили и думали об одном: заставит ли ливийцев победа быка отступить или, наоборот, только ожесточит их? Комендант лагеря не сомневался: дикари вернутся с новыми силами, чтобы уже ничто не препятствовало им в покорении Севера. Приказав защитникам лагеря зорко следить за окрестностями и выдавать всем установленное количество пищи и воды, он переходил с места на место, не позволяя себе ни минуты отдыха.
Раны на теле быка зажили сами собой, причем с поразительной быстротой. Судя по всему, животное находилось под магической защитой. Уходя на Юг, Бык счел нужным оставить своим людям оружие, способное устрашить врагов. Присутствие боевого быка, мирно дремлющего в своем загоне, успокаивало осажденных.
— Ливийцы возвращаются! — крикнул кто-то из часовых.
Взбежав на верх стены, комендант увидел, что противник собирается предпринять вторую попытку.
Лучники поразили первых нападавших, и их ряды рассыпались. Однако после недолгого колебания ливийцы снова двинулись к лагерю.
— Пора выпустить на них быка! — сказал пожилой солдат.
Комендант с этим согласился. Ворота укрепленного лагеря приоткрылись и огромный бык, устрашающе раздувая ноздри, бросился на врага. Ливийцы разбежались в разные стороны, но, когда бык остановился перевести дух, из ближайших зарослей выскочили десятка два вражеских солдат и набросили на него сеть.
Защитники лагеря уже готовы были поверить, что чары, оберегавшие быка, разрушены, так как множество копий впились в бока животного. Осажденные могли потерять своего самого лучшего воина.
Ливийцы, словно рой ос, облепили быка.
Однако зря они вопили от радости: животное одним движением разорвало сеть и пронзило рогами сразу двоих недругов. Освободившись, бык, казалось, обрел новую силу. Мстя за свои раны, он преследовал вражеских солдат, пока не прикончил последнего.
Защитники укрепленного лагеря громко восторгались его новым подвигом.
* * *— Я вас предупреждал, — сказал Икеш верховному военачальнику. — У этих безумцев не было ни единого шанса.
— Их глупость избавила нас от сомнений, — рассудил Уаш. — Если бы это был обычный бык, наши храбрые парни с ним справились бы. Значит, ты был прав: быка защищает магия, и надо ее разрушить.
Нити выскочил вперед:
— Мы уже потеряли много людей! Можно попросту взять лагерь в осаду и ждать, пока у них не закончится еда и вода. Тогда они сами сдадутся.
— Они будут постоянно выпускать на нас быка, и мы потеряем еще больше солдат, — сказал Икеш. — Нам надо или убить этого зверя, или отказаться от намерения уничтожить лагерь.
Пити вспыхнул от возмущения:
— Наш вождь никогда не отступает!
Уаш поднял руку, требуя тишины.
— Нам надо, не выдавая себя, изучить привычки врага, — решил он. — И определить его уязвимые места. Если мы кого-то из них поймаем, он заговорит.
* * *Создавалось впечатление, что ливийцы покинули окрестности укрепленного лагеря. Поначалу комендант не верил донесениям, но потом пришел к выводу, что мощь боевого быка заставила захватчиков изменить свои планы: когда стало понятно, что им его не убить, ливийцы, судя по всему, решили собраться с силами для нового нападения.
Напряжение в лагере спало. Осажденные отныне пребывали в уверенности, что здесь они в безопасности. Вознося почести быку-спасителю, вернувшемуся в свой загон, почти все они надеялись на скорое возвращение главы своего клана. А когда Бык с армией вернется, от ливийцев мокрого места не останется…
Не желая портить соплеменникам радость, комендант лагеря старался их обнадежить, но и требовал не ослаблять бдительность: дозорные несли службу день и ночь, и дисциплина в лагере поддерживалась строжайшая.
Когда сосуды для воды почти опустели, он решился послать за ней три небольших отряда. Солдаты вышли за стены лагеря в безлунную ночь и направились к трем разным источникам.
Пока они отсутствовали, комендант не находил себе места от беспокойства: уж не устроили ли им враги ловушку? К счастью, на рассвете все его люди вернулись целыми и невредимыми. По всему выходило, что ливийцев нет поблизости, и теперь обитатели лагеря могли вздохнуть свободно…
* * *Заноза был назначен командиром маленького отряда, которому поручили нарвать свежей травы для живущего в укрепленном лагере домашнего скота. По характеру Заноза был человеком каверзным, что вполне соответствовало его имени. Он хорошо знал окрестности и опасался ночных хищников, в особенности змей. Ливийцев не было видно уже давно.
