Максим Карт - Метаморфозы (сборник)
Но этой игле не суждено было уколоть моё сердце.
Наполнявший комнату воздух вздрогнул и, сжавшись в комок, распрямился многомерной пружиной. А потом грохнуло. Входную дверь сорвало с петель, внесло внутрь и швырнуло об стену. Хорошо, не убило никого. Полез едкий дым, в котором мелькнули на секунду языки пламени. Вику сбило с ног ударной волной, остальные инстинктивно успели сгруппироваться и перенести потрясение более-менее достойно.
В глухую тишину, воцарившуюся после взрыва, ворвался тихий, переполненный ещё не пережитым шоком, говор:
– Что за на… Глаза, они мне их выжгли… Я ничего не слышу… Дышать не могу… Откройте окно… Помоги… Это только сон… Где мой телефон… Марат…
И трудно было не только понять, кто говорил, но и уловить смысл фраз, заполонивших вдруг просторы моего сознания.
– Марат! Марат!
Сначала я не узнал свой голос, показавшийся мне предсмертным стоном убитого на поле сражения воина, но по мере обретения себя прежнего, родные нотки начали проскальзывать в нём.
– Марат! – вопил я, рыская глазами по сторонам, а они неизбежно натыкались на плотную завесу дыма, сквозь которую ничего нельзя было разглядеть. – Марат! Братишка! Ты живой?
Мне ответила Вика:
– Сдох твой братан, не шевелится. Зачем я сегодня сюда припёрлась, не знаешь?
– Не знаю, – ответил я в пустоту.
И тут я увидел Марата. Точнее, его ноги. Они неподвижно лежали на полу, а остальное тело скрывали от меня клубы дыма. Я пополз к нему. Какие-то жалкие метры, разделявшие нас, показались мне длинной дорогой, которую преодолел я, паломник, чтобы коснуться святыни. Он был мёртв: обломок двери пробил ему череп, его голова утопала в луже крови. Бедный Марат. Я почувствовал себя по-настоящему одиноким. В другой обстановке всплакнул бы, сдобрив сознание большой дозой алкоголя, воскрешая в памяти сшитое из рваных кусков полотно нашей странной дружбы. Так и сделаю – потом, когда найду успокоение.
– Как больно… Плечо… – простонала Вика.
Почему-то я испугался, что потеряю и её тоже.
– Помоги…
Я рванулся к ней, но… Завесу дыма пронзили лучи фонарей. Они метались в нём, отыскивая нас. И я знал, кто шёл за ними. В секунду моё тело окаменело. Я надеялся остаться незамеченным и тем спастись. Но осознание собственной глупости помогло мне расслабиться – невозможно избежать неизбежного. Лёгким движением мысли я превратился в стороннего наблюдателя, которого совершенно не волнуют происходящие перед его глазами события.
А волноваться было из-за чего. Рассекая дым чёрными костюмами, по комнате передвигались люди. Их движения были лишены всякой суеты. Они наверняка действовали по строгой инструкции, не отступая от её пунктов ни на шаг. Профессионалы из конторы. Мне вдруг захотелось махнуть им рукой и сказать, что вот он я, живой и невредимый, берите меня тёпленьким, а остальных не трогайте, но… Подсознанием я понял, эти люди не оставят в живых свидетелей своего присутствия здесь.
В доказательство своих предположений я услышал три глухих выстрела и сглотнул слюну. Четвёртый будет предназначаться моей голове, если они пришли не за мной. Но ведь никто не давал права чёрным пиджакам вершить чужие судьбы пулями! Странные мысли заполонили мой мозг в попытке потушить закипавшую там панику. А вдруг мой удел и состоял в том, чтобы победить зло? Я начал путаться в догадках. Не собираясь становиться мессией, который потрясёт вековые жизненные устои, я хотел быть серой мышкой, живущей в тихой норке, где можно спрятаться от любой проблемы.
Я лежал на полу и ждал убийц. Но не слишком долго. Одновременно появившись из дыма, они окружили меня плотным кольцом и направили в моё лицо лучи фонарей. Я закрыл вспыхнувшие болью глаза, так и не успев в полной мере разглядеть визитёров. Только слышал в наступившей тишине их тяжёлые дыхания и посапывание пары простуженных носов.
– Укол! – приказал низкий голос.
– Подождите! – взмолился я. – Те копы на улице…
– Уничтожены, – ответил голос совсем без эмоций.
– Хорошо, – улыбнулся я и протянул им руку для инъекции.
Они не заставили себя долго ждать. Я провалился в темноту, где не шевелилось ничего…
Я настолько сильно хотел пить, что мысль о кружке с холодной водой вспыхнула в моём сознании сразу после пробуждения и начала превращаться в уродливое мохнатое существо, от шерсти которого у меня запершило в горле. Мой язык присох к нёбу. Мне стоило немалых усилий пошевелить им, но лучше бы я этого не делал – как наждаком по ржавому железу провёл. Переборов подкатившуюся к горлу тошноту, я открыл глаза… Господи, за что мне это? Мой взгляд упёрся в аккуратно побеленный потолок. Он не висел надо мной неподвижно, как и подобает всем железо-бетонным конструкциям, а шевелился. До меня не сразу дошло, что с потолком на самом деле всё в порядке. У меня сильно кружилась голова. С этим нужно было что-то делать, иначе я мог блевануть, чего мне совсем не хотелось в ситуации, когда моё местонахождение оставалось для меня загадкой. Я закрыл глаза, чтобы облегчить свои страдания. Тошнота отступила на шаг, но окончательно не ретировалась.
Можно было обдумать следующую проблему, в сравнении с которой тошнота меркла. Дело в том, что я совершенно не мог шевельнуться. Моё тело, крепко-накрепко пристёгнутое к кровати, превратилось в груду бесполезных мышц, скованных ремнями. Не привыкшее к такому обращению мясо налилось болью и требовало немедленного освобождения. Но с чёртовыми путами я был не в силах разобраться. Чтобы немного утихомирить боль, я попытался расслабиться. Помогло однако мало.
Последнее дело – поддаться панике, когда тебя окружает неизвестность и ты не в курсе, враждебно она к тебе настроена или нет. Я слукавлю, если скажу, что моё незнание было беспросветным, но от этого я не испытывал особого облегчения. Ведь я отношусь к тем людям, действия которых подчинены одному закону: чем больше я знаю, тем больше остаётся загадок. Меня взяли те, кто нуждался во мне. Я сам этого хотел, потому что Рита попросила меня сдаться им. Какая же я тряпка! Послушался бывшую, хотя мог спокойно пить шампанское и радоваться каждому прожитому дню. Эта мысль развеселила меня. Пил бы я в бегах! Воду из луж. И питался на помойках. Шутить внезапно расхотелось. Конечно же, Рита права. Глупо бежать от того, что может и не смертельно вовсе, а наоборот, окажется вдруг манной небесной. Надо всего лишь немножко подождать. Не оставят же меня здесь погибать от обезвоживания. Рано или поздно кто-нибудь появится, чтобы сделать мне предложение, от которого я вряд ли откажусь, потому что выбирать между жизнью и смертью способны только глупцы. Жажда вновь напомнила о себе. Я попытался сглотнуть слюну, но у меня ничего не получилось.
