Джозеф Ле Фаню - Комната в отеле «Летящий дракон»
Обессиленный недугом, я говорил мало, но маркиз очень мило поддерживал беседу.
— Мы стали так близки, — наконец сказал он, — что хочу напомнить; пусть сейчас перед вами не маркиз д'Армонвиль, а всего лишь месье Дроквиль, однако в Париже, возможно, и это знакомство окажется для вас полезным, даже если мы будем видеться нечасто. Не забудьте сказать мне, в какой гостинице вы намерены остановиться; маркиз ведь, как известно, находится в отъезде, в его особняке проживают покуда лишь два-три лакея, и им нельзя даже видеть месье Дроквиля; сей господин, однако же, непременно изыщет способ провести вас в ложу маркиза в Опере, да и в иные, менее доступные места. Когда же дипломатическая миссия маркиза закончится и ему позволено будет себя обнаружить, не забудьте вашего обещания нанести осенью визит в Шато д'Армонвиль — в противном случае ваш друг не простит вас, месье Бекетт.
Нужно ли сомневаться, что я преисполнился к маркизу самой искренней признательности!
Чем ближе подъезжали мы к Парижу, тем более ценил я его протекцию. Своевременная поддержка и дружеское участие большого человека, с коим судьба свела меня словно бы нарочно, могли сделать мою поездку куда привлекательней, нежели я смел предполагать.
Положительно, любезность маркиза была безгранична. Я не успел еще в достаточной мере выразить мою благодарность, как карета неожиданно остановилась в каком-то местечке, где ожидала нас свежая пара лошадей и где, как выяснилось, нам надлежало расстаться.
Глава IX
Сплетня и совет
Дорога, полная приключений, наконец завершилась. Устроившись на подоконнике, я взирал из окна гостиницы на блестящий Париж, который обрел уже свою былую веселость и бурлил сильнее прежнего. Все вы читали о воодушевлении, вызванном падением Наполеона и второй реставрацией Бурбонов. Посему нет надобности описывать тогдашний Париж, хотя я и могу припомнить его очень ярко. Немаловажно, конечно, что в тот раз Париж открылся мне впервые. Впрочем, сколько ни бывал я там впоследствии, мне не доводилось видеть неповторимую столицу столь взволнованной и волнующей.
Я провел в Париже уже два дня и успел заметить в нем множество любопытного, но ни разу не столкнулся с грубостью или высокомерием офицеров разбитой французской армии, на чью озлобленность жаловались другие путешественники.
Должен сказать также, что роман мой завладел мною совершенно, и самая возможность случайно встретиться с предметом моих мечтаний придавала тайную сладость прогулкам — пешком или в карете — по улицам и окрестностям, равно как и посещениям галерей и прочих достопримечательностей метрополии.
Графа с графинею я так и не увидел и ничего не слышал о них; маркиз д'Армонвиль также не давал о себе знать. От странного недомогания, случившегося со мною ночью в дороге, я оправился вполне.
Наступил мой второй парижский вечер; я уж начал было беспокоиться, что мой высокопоставленный друг совершенно меня позабыл, когда человек принес мне снизу карточку «месье Дроквиля», и, внутренне возликовав, я тут же велел провести гостя в комнаты.
Маркиз д'Армонвиль явился, как всегда, любезный и доброжелательный.
— Я теперь вроде ночной птицы, — сказал он, как только мы обменялись обычными приветствиями. — Днем держусь в тени, даже и сейчас едва решился приехать к вам в закрытой карете. Так положили друзья, которым я оказал одну довольно рискованную услугу. «Ежели присутствие маркиза в Париже станет известно, — говорят они, — все пропало»… Сперва позвольте преподнести вам приглашения в мою ложу. Такая досада, что я не могу располагать ею чаще в эти две недели, но я велел секретарю, пока меня не будет, предоставлять ее любому из моих друзей по их желанию. И что же? В моем распоряжении почти ничего не осталось.
Я поблагодарил маркиза.
— А теперь несколько слов в роли наставника. Вы, конечно, прибыли с рекомендательными письмами?
Я достал несколько писем, и маркиз кинул взгляд на адреса.
— Забудьте о них, — сказал он. — Я сам берусь вас представить, я буду возить вас из дома в дом. Один друг рядом стоит многих и многих писем. А до той поры вам лучше ни с кем не сближаться. По молодости это не столь и трудно: в большом городе юноша сперва бросается в водоворот общедоступных развлечений, а потом уж позволяет свету себя стреножить. И отлично — так и поступите! Здешних забав — хотя бы вы предавались им дни и ночи напролет — хватит не менее, чем на три недели. Я к тому времени как раз освобожусь и введу вас в самый блестящий, хотя и скучноватый, по обыкновению, свет. Положитесь на меня и помните; в Париже человек, попавший в свет, принят везде, всюду и навсегда.
Я снова горячо поблагодарил его и обещал в точности выполнить все советы.
Маркиз, кажется, остался мною доволен.
— Теперь, — объявил он, — я назову вам парижские достопримечательности. Возьмите карту и ставьте буквы или цифры около мест, на которые я укажу; а на отдельном листке пишите комментарий. Все, что я перечислю, непременно следует осмотреть.
Так, методично, перемежая свой каталог с множеством забавных и пикантных анекдотов, он снабдил меня путеводителем по Парижу, поистине бесценным для охотника за развлечениями и новизною.
— Недели через две, а возможно, и раньше, я наконец-то смогу быть вам полезным, — сказал он. — А покуда будьте настороже! Не вздумайте играть: вас непременно ограбят. Помните, что вокруг полно тайных мошенников и разного рода негодяев, которые тем только и кормятся, что обирают доверчивых иностранцев. Не верьте никому, кроме знакомых.
Я снова высказал маркизу признательность и уверил его, что эти советы принесут мне несомненную пользу. Однако сердце мое было слишком переполнено красавицей из «Прекрасной звезды», чтобы я отпустил гостя, не попытавшись хоть что-то о ней разузнать. Посему я осторожно справился о графе и графине де Сент Алир, коих я имел честь вызволить из весьма неприятного положения тогда, в гостинице.
Увы! Он не встречал их с тех пор и не знает, где они сейчас. У них прекрасный старый дом всего в нескольких лье от Парижа, но весьма вероятно, что они задержатся в городе, поскольку дом, несомненно, надобно подготовить к их приезду — после столь длительного отсутствия.
— Как долго их не было?
— Думаю, месяцев восемь.
— Вы, кажется, говорили, что они небогаты?
— По-вашему, месье, они, может быть, и небогаты; однако, благодаря доходу графа, они не отказывают себе ни в чем, даже в кое-какой роскоши. Впрочем, много ли надо средств при их-то уединенной жизни да в нашей дешевой стране.
