Вячеслав Денисов - Бермудский артефакт
Первое, что он увидел, были сандалии доктора. Они скребли палубу так, словно Донован поставил себе задачей отшлифовать стальное покрытие до блеска.
– Что здесь… – успел он пробормотать и в следующее мгновение, выпустив аптечки из рук, бросился на Макарова.
Не поворачиваясь, тот резко двинул плечом, и Гоша, получив сокрушительный удар локтем в лицо, на мгновение потерял сознание. Когда очнулся, перед ним было небо, а слева что-то шумно скребло палубу.
Вскочив и едва не упав от головокружения, он увидел ту же картину. Донован умирать не хочет, а Макаров не хочет, чтобы Донован жил. С этим нужно было что-то делать.
Закричав и представив себя джипом, а Макарова старушкой, Гоша разбежался и врезался в него грудью. Старушка оказалась крепче, чем он рассчитывал. Отлетев от сидящего на докторе Макарова, Гоша грохнулся спиной о ребристую поверхность палубы. И тут же снова вскочил. Боль в челюсти была всего лишь фоном происходящего. На первом плане был несокрушимый Макаров, пытающийся задушить доктора. Движения последнего уже были очень похожи на агонию. Доктор сгибал и разгибал ноги, как младенец с повышенным тонусом.
Гоша в отчаянии огляделся. Нужно было найти что-то, что отвлечет Макарова от его важного дела хотя бы на мгновение. Это мгновение Доновану не помешает. Но ничего, кроме двух аптечек – пластиковых ящиков, Гоша перед собой не видел. Схватив их в руки, он подбежал к Макарову и что было сил ударил его ими по голове.
Видимо, какое-то впечатление на Макарова это все-таки произвело. Куда большее, чем джип «Гоша». Оба ящика с грохотом раскололись, из них вылетели упаковки, склянки, таблетки и стремительно размотались, как змеи, два оранжевых жгута.
Выпустив из рук шею врага, Макаров схватился за уши и зарычал.
И в этот момент Гоша ринулся на него, сбивая с Донована.
– Держите его, док!.. – не своим голосом призывал доктора к активности Гоша. Вцепившись в шею Макарова и широко расставив ноги, он придавливал его к полу и не позволял перевернуться.
Хрипя и кашляя, широко раскрыв глаза и высунув бордовый язык, Донован уселся и принялся издавать какие-то странные звуки. Они были очень похожи на слова, и в то же время Гоше сквозь шум борьбы с Макаровым казалось, что это не Донован говорит, это свистят его легкие…
На четвереньках доктор добрался до места борьбы и, прижав свой лоб ко лбу поверженного Макарова, говорил невнятно, почти стонал:
– Макаров, это я, Донован… Макаров. Придите в себя, иначе…
– Иначе что?! – бесновался Гоша. – Выбросим его за борт?! Еще минута, и он выберется из-под меня и свернет нам шеи!..
Донован отвалился на спину и пополз к рассыпавшимся от удара аптечкам. Схватив шприц и зажав его в кулаке левой руки, правой он катал по палубе ампулы, читая надписи на них…
– Очки… – бормотал он губами, в уголках которых запеклась пена. – Я ничего не вижу без очков… Анальгин или ампициллин?.. Да какая разница, если ни то, ни другое не нужно…
– Доктор, я умоляю вас ускорить ваши поиски!.. – кричал Гоша. По всему было видно, что он не испытывал такого страха перед ситуацией, даже когда забрасывал на авианосец лиану, а в нескольких метрах дожидалась его ошибки смерть. – Я долго не продержусь, клянусь богом!..
Макаров изловчился и махнул рукой. Удар пришелся по Гоше вскользь, но и этого оказалось вполне достаточно, чтобы он, мужчина весом в восемьдесят килограммов, слетел со своей жертвы, как плюшевый мишка с груди капризного малыша.
– Донован!.. – в очередной раз – он знал, что в последний – позвал Гоша.
Врезав ему кулаком в грудь и заставив замолчать, Макаров поднялся на ноги и развернулся…
И в полуметре от себя увидел другого врага.
Зажав в зубах колпачок от иглы, Донован всадил ему в шею иглу шприца по самую канюлю.
Взревев, Макаров выдернул шприц и поднес его к лицу. Поршень был вдавлен, а то, что было внутри, уже неслось по Макарову, снимая фаску с нереальной действительности…
– Промедол… – просипел Донован. – Это промедол…
– Я как-то не очень в этих названиях… Вы, врачи, даже слово «сопли» в рецептах пишете так, что кажется, будто это не сопли, а деталь космического корабля…
– Дал бы ему больше, но он еще под бензодеазепинами… Его сердце не выдержит…
Немного постояв, Макаров, уже совершенно спокойный и ко всему равнодушный, сел на палубу. Некоторое время он качался, как китайский болванчик, а потом два раза улыбнулся и снова улегся на палубу.
– На свое место лег, – заметил Донован.
Совершенно не представляя, что на это ответить, Гоша вытер кровь со лба и, с трудом передвигая ноги, добрался до лестницы, ведущей на надстройку.
– У вас нет сигареты, Донован?
– Я думал, первым делом вы спросите, как Макаров здесь оказался.
– Зачем спрашивать, если вы мне все равно не ответите?
– А вы думаете, я вам отвечу на ваш первый вопрос?
Не имевшие сил до этого, теперь они, окончательно потеряв возможность двигаться, смотрели друг на друга равнодушно и бессмысленно.
– Слава богу, он жив, – как-то неуверенно сказал наконец доктор.
– Я тоже был рад увидеть его.
Из носа Гоши текла кровь. Он размазывал ее по лицу, задирал подбородок, но кровь все равно текла, как из сломанного крана.
Через десять минут оба сидели рядом со спящим, изредка выкрикивающим угрозы Макаровым.
– И долго ему будет хорошо?
– Я успею вас полечить.
* * *Он разлепил веки. Во рту был омерзительный привкус технической водки. Или стеклоочистителя. Или чего-то другого, но что бы это ни было, послевкусие от употребленного дыханием выносило из него выхлопы сгоревшей резины..
– Все, мультики закончились, – услышал он над собой. – Может, перевернуть диск?
Застонав, Макаров перевернулся на другой бок.
– Он сам перевернулся. Больше ему нельзя.
– Как думаете, доктор, я не слишком погрешу против истины, если скажу, что несвязанный наш друг представляет для нас смертельную опасность?
– Ему сейчас не до войны…
Перевернувшись на живот, Макаров сначала подтянул под себя одну ногу, затем вторую. Потом наступила очередь рук. Самым трудным оказалось оторвать голову от палубы. Она словно прилипла. Провалив две попытки сесть, он дополз до лестницы, где сидел Гоша, и вцепился в одну из подпирающих перила стальных балясин. Через минуту ему удалось подняться на ноги.
Он спокойно, почти равнодушно огляделся, посмотрел на Гошу, на Донована и только после этого произнес:
– Здравствуйте… У меня крышу сорвало, или я на самом деле на палубе авианосца «Тирпиц»?
– Вы знаете, кто я? – осторожно поинтересовался доктор.
Макаров посмотрел на него с упреком.
