Дин Кунц - Очарованный кровью
Отдача первых трех выстрелов, сделанных со всей скоростью, на какую Вехс был способен с помповым ружьем, едва не бросила его на землю, но ему удалось пробить переднее колесо с водительской стороны.
В каких-нибудь шести футах от него фургон начало заносить. От простреленной покрышки отлетали длинные резиновые ленты, похожие на танцующих змей. Когда механическое чудище с ревом пронеслось мимо, Вехс развернулся и хладнокровно выпустил два оставшихся заряда в левую заднюю шину.
Вот теперь мисс Шеперд, «живая и невредимая», попала в настоящую беду.
Руль с такой силой рвался из рук, что, пытаясь его удержать, Кот обжигала кожу на ладонях.
Машинально она нажала на тормоз, что, очевидно, было совершенно недопустимо в данной ситуации, поскольку фургон стало заносить влево. Когда же она отпустила педаль, это тоже оказалось неправильным, так как фургон с силой повлекло вправо. Полицейская машина, которую она продолжала тащить за собой, резко толкала фургон в задний бампер, отчего он весь трясся, не переставая вихлять из стороны в сторону. Кот поняла, что сейчас они перевернутся.
Опьяненный изысканным запахом собственной крови и эротическим запахом пороха, шериф Вехс отшвырнул в сторону ружье с опустошенным магазином. С сияющими глазами он следил за тем, как правые колеса престарелого фургона медлительно, но неумолимо отрываются от асфальта и как разбрасывают искры голые диски, с которых сорвало всю резину. Обрывками камер и протекторов были засыпаны обе полосы шоссе. Стальные обода врезались в асфальт с хрустом, напомнившим Вехсу фактуру крахмального кринолина с засохшей на нем кровью, а это в свою очередь, заставило его подумать о вкусе, который приобрели губы одной молодой леди в тот самый момент, когда жизнь покинула ее трепещущее тело.
В следующий момент фургон опрокинулся на бок с такой силой, что Вехс ощутил дрожь асфальта под ногами, а эхо гулкого удара заметалось между двумя рядами деревьев по сторонам шоссе, словно отзвук выстрелов, которые произвел из собственного дробовика сам дьявол.
Увлекаемая фургоном полицейская машина тоже опрокинулась. Тут она наконец-то отцепилась, завалилась на крышу и, вертясь волчком, по инерции заскользила по асфальту. Остановилась она только на встречной полосе движения.
Фургон, тем временем, унесло уже футов на триста от машины шерифа, и он все еще продолжал двигаться на боку, понемногу останавливаясь.
Ситуация осложнилась до предела. Шоссе оказалось фактически перекрыто опрокинутыми машинами, и Вехс понял, что ему будет очень не просто найти случившемуся правдоподобное объяснение. В одночасье рухнули тщательно взлелеянные им планы разобраться с Ариэль медленно и методично, планы, которые он вынашивал и которым радовался почти целый год; кроме того, в фургоне все еще находились два тела, от которых тоже нелегко будет избавиться.
И все же шериф Вехс еще никогда не ощущал себя таким бодрым, таким возбужденным. Настоящая жизнь, это когда напряженность положения обостряет все чувства до предела. На мгновение он почувствовал легкое головокружение и беспричинную веселость; Вехсу даже захотелось запрыгать на одном месте или встать под самой луной и, раскинув руки и запрокинув голову, закружиться на одном месте, как это делают дети, закружиться до тошноты, глядя на несущиеся по кругу звезды.
Но ему еще предстоит произвести две казни, почувствовать две смерти и превратить в кровавое месиво красивое юное личико, и все это — тоже радость.
Вехс потянулся за револьвером, но кобура была пуста. Очевидно, оружие выпало, когда он прыгал из машины и катился по асфальту. Шериф посмотрел по сторонам.
Когда фургон перестал скользить, Кот не стала удивляться и восторгаться по поводу того, что она осталась в живых. Не тратя времени, она отстегнула ремни безопасности и помогла освободиться от них Ариэль.
Правый борт фургона оказался у нее над головой, и Ариэль повисла на ручке пассажирской дверцы, чтобы не свалиться на Кот. Левый борт опрокинутого фургона превратился в пол, а из окошка был виден только асфальт.
Выбираясь из водительского кресла, Кот оперлась спиной о приборную доску, а ногами встала на выступающую между сиденьями консоль. Потом она навалилась правым боком на рулевое колесо.
В воздухе сильно пахло разлившимся бензином, и дышать было тяжело.
Протянув руку Ариэль, Кот сказала:
— Идем, родная, выбирайся через лобовое стекло. Скорее!
Девушка даже не повернула головы, и продолжала висеть на дверной ручке глядя в ночное небо сквозь стекло бокового окна. Кот взяла ее за плечо и потянула.
— Идем! Скорее!!! — поторопила она. — Было бы глупо умереть теперь, когда мы столько всего сделали. Если ты погибнешь сейчас, куклам будет очень весело. Они будут смеяться и смеяться…
Вот грядет Крейбёнст Вехс…
Запыленный и окровавленный, но прямой и спокойный, он шел пружинистым шагом вдоль крыши фургона. Тот лежал на боку словно потерпевший аварию нефтеналивной танкер, и вокруг него разливалось целое море бензина. Поравнявшись с выбитым потолочным люком, Вехс с любопытством на него посмотрел, но задерживаться не стал. Он спешил к кабине, где уже видел Котай Шеперд и Ариэль — двух своих непослушных девчонок, которые только что выбрались наружу через дыру на месте ветрового стекла.
Повернувшись к нему спиной, обе двигались к западной обочине шоссе, сразу за которой начиналась сосновая роща, достаточно густая, чтобы в ней можно было спрятаться. Именно это они и собирались сделать — скрыться среди ветвей, пока он их не заметил. Женщина прихрамывала и торопила Ариэль, слегка подталкивая ее в спину.
Шериф Вехс так и не нашел револьвера, но зато в руках у него снова было ружье, которое он держал за ствол. И он нагонял их. Женщина вдруг услышала, как он шаркнул по залитому бензином асфальту изуродованным башмаком, но обернуться, чтобы встретиться с ним лицом к лицу, у нее уже не было времени. Вехс взмахнул ружьем как дубиной и ударил Котай Шеперд между лопаток плоской стороной приклада.
Удар свалил ее на землю. Она полетела на асфальт не в силах даже закричать, потому что удар сбил ей дыхание. В последний раз дернувшись, она распростерлась у его ног вниз лицом. То ли потеряла сознание, то ли ее парализовал страх.
Ариэль мелкими шажками удалялась в том же направлении, в каком ее толкала Котай, словно не зная, не чувствуя того, что случилось с ее спасительницей. Возможно, она в самом деле ничего не заметила, или же ею двигало отчаянное стремление к свободе. Но скорее всего, она просто шла и шла как заведенная, ничего не видя и не сознавая.
