Майкл Грубер - Тропик ночи
День сорок второй, Даноло
Сегодня вечером церемония — танцы и барабаны. Как порядочный антрополог, я должна бы вести записи, но не могу позволить себе подобное неуважение к священнодействию. Улуне говорит, что во время этой церемонии просят прощения у ориша и совершается она ежегодно в день, когда, по преданию, оло вынуждены были покинуть Ифе и уйти в изгнание. Я спросила, за что просят прощения. Он не отвечает. Снова изъясняется загадками. Когда, уже на грани безумия, я начала танцевать сама (а танцевать я не умею), появился У. с сияющей улыбкой и блестящим от пота лицом. Он попросил, чтобы теперь я его называла Мебембе. Я спросила у него, в чем дело, но он в ответ только пожал плечами. Мы недолго поговорили, но Турма подошла ко мне и увела в сторонку. Она казалась расстроенной, однако не сказала мне из-за чего. У. кажется более довольным, чем некоторое время назад. Сказал, что пишется ему хорошо.
День сорок шестой, Малину
Я совсем запустила свой дневник.
Мы с Улуне совершаем, так сказать, выезды на дом. Спустились на его лодке вниз по реке и посетили несколько деревень на границе заповедника. У. делает здесь предсказания и немного лечит своими магическими средствами. Он в этих местах знаменитость и внушает всем мистический ужас. Люди боятся его превращений, хотя обращаются к нему, как правило, за решениями самых обыденных бытовых и хозяйственных вопросов. Продавать ли корову? Закладывать ли еще одно поле для ямса? Случается, спрашивают и о более сложном: не заколдован ли я? Стоит ли второму-сыну жениться на такой-то девушке? Я еще не видела, чтобы кто-то ушел от него неудовлетворенным. Дает он и приватные консультации тем, кого поразила болезнь от сглаза, но я при сем не присутствую. По крайней мере, пока. Я спросила, смогу ли я делать предсказания. Он ответил, что да — в свое время. Сначала я должна усовершенствоваться в заучивании стихов-заговоров.
Я видела, как Улуне изгонял демона из мужчины. Драматическая сцена в стиле Нового Завета. Улуне переместил демона в цыпленка, потом убил этого цыпленка и бросил в огонь. Чудовищное зловоние! Любопытный ритуал, я тайком его записала. Улуне сказал, что заклинатель может переместить демона и в свое собственное тело, потом выплюнуть его и сжечь, но это очень противно и опасно. Цыпленок лучше.
День пятьдесят первый, Ботон
Сегодня совершаю свою первую ворожбу. Жена пастуха из народности фулани, молодая женщина по имени Мараму, бездетна. Процедуру гадания совершаем на открытом воздухе под навесом. Я сделала для нее полное предсказание на языке оло, она его, естественно, не поняла, и я перевела стихи на бамбара. У нее родится ребенок, но для того, чтобы он не стал врагом, необходимо принести жертву. Мараму сияла от радости, смущенно благодарила. Остальные жены бросали на меня злобные взгляды. Что поделать, гадание не может обрадовать всех.
Совершенно необъяснимо, но мне не нужно думать, какие стихи произнести, они сами приходят мне на язык. Сказала об этом Улуне, он ничуть не удивился, ведь, по его мнению, Ифа мне друг.
День пятьдесят второй, Даноло
Мы вернулись в самый разгар большого несчастья. Прошлой ночью, очень усталая после целого дня обращений к Ифе, я свалилась на свой соломенный тюфяк в комнате, которую предоставили нам в деревне, и крепко уснула. Проснулась я, встревоженная приснившимся мне странным сном. Какой-то мужчина, оло, совершенно мне не знакомый, разговаривал со мной, стоя у огня. Я совершенно ясно видела его лицо, в руке он держал ящичек для ворожбы: не какую-нибудь жестяную коробку из-под бисквитов, а именно деревянный ящичек, украшенный искусной резьбой. Мужчина открыл его и показал мне содержимое. Это была маленькая черная статуэтка, изображающая У. Мужчина сказал на оло: «Присоединись к своему мужу, ему одиноко без тебя». И я почувствовала пламенное желание войти в этот ящичек, казалось, это сулит мне величайшее счастье, и я уже готова была вступить туда, но вдруг подняла голову и посмотрела на незнакомца. Его темные глаза на самом деле были головками червей. Тут я и проснулась. Улуне тоже проснулся и лежал на своем тюфяке в противоположном углу. Мне было видно его лицо при свете луны. Что случилось, Жанна Гдездикамаи? Я рассказала ему свой сон.
Он вскочил на ноги в сильном возбуждении и начал поспешно укладывать наши пожитки в соломенные плетеные корзины. Я спросила его, в чем дело. Он ответил: окуникуа, мы немедленно должны возвращаться, скорей, скорей! Как, прямо ночью? Да, и без того уже слишком поздно. Я глупый старик. Это было все, что он сказал.
Десять минут спустя мы уже сидели в лодке и плыли по черной, как чернила, воде, на которой лежал серебряной полосой свет луны. Я сидела впереди и гребла как сумасшедшая, Улуне устроился на корме и правил рулем, бог знает как удерживая судно на линии фарватера.
Вскоре луна зашла, и стало темно, как в чулане; Улуне резко повернул к берегу, и мы причалили. Улуне выскочил из лодки и ринулся в кусты, я за ним. Как ни странно, причалили мы в нужном месте и находились в Даноло, неподалеку от наших жилищ, огороженных общей стеной. Когда мы входили в ворота, Улуне споткнулся, и я подхватила его под руку. У ворот нас ждала Лолтси с горящим факелом в руке. При его свете Улуне выглядел так, словно рост его уменьшился дюйма на два, а вес — фунтов на сорок. Впервые он показался мне маленьким стариком. В общине никто не спал, все плакали в голос, даже Секли. Исчезла Турма. По словам Секли, вечером все спокойно улеглись спать. Где-то около полуночи Мвапуне, живущая в одной комнате с Турмой и двумя детьми, встала, чтобы помочиться. Обнаружив, что подруги в комнате нет, Мвапуне подняла тревогу.
Улуне был близок к обмороку. Женщины уложили его в постель. Перед тем как меня прогнали, я успела понять из обрывков разговоров, что он находится под сильным воздействием враждебного ему колдуна и что это каким-то образом связано со мной. Я ушла к себе в домик и прислонилась к стене. Что-то тяжелое, когтистое навалилось на крышу. Угнетающее, разрушительное чувство отчаяния охватило меня. Я подняла голову и увидела, что сквозь щели между стеблями тростника смотрят на меня глаза, больше чем одна пара глаз, — зеленые, красные. Я рассыпала по комнате магический порошок, пропела заклинание, благодаря Бога, что он сохранил в моей памяти слова. Спустя немного времени все встало на свои места. Я вышла из дома и стала смотреть, как восходит солнце.
Я отправилась в центр города и сделала некоторые наброски. Атмосфера необычная. Людей на улицах очень мало, дома заперты, как будто ожидается война.
