Игорь Лесев - 23
Я его перебил:
— Ну а если без храма, вот так, с кондачка? Может, какие молитвы следует возле памятника прочесть?
— Покойник не нуждается в памятнике — это все скверна, берущая начало в язычестве.
— Понятно. А вы верите в оживление мертвых?
— Мертвые вечно покоятся в своем царстве и не могут вернуться в мир живых.
— Но этого, как его, Лазаря, Иисус ведь оживил.
— На то была воля Божья.
— Значит, если мертвец оживет, это будет только по воле божьей?
— В тебе, сын Божий, говорит сейчас диавол. Изгони его, да воскреснет Бог, и расточатся врази Его. И да бежат от лица Его невидящий Его яко исчезает дым…
— Вы знаете, — я перебил его, — мне очень даже понятно, почему ваш сын вам не звонит. От вас свихнуться можно. Всего хорошего, — и я прервал связь.
Идиотина, блядь! Задаешь ему вопрос, а он херню ненужную мелет. Суки!
— Все суки! — проорал я в сторону кладбища.
После разговора со священником во мне непонятно откуда появилась злость. Снова разболелась нога, а после упоминания попа о том, что «нельзя на кладбище есть», меня особенно сильно потянуло к еде. Да и вообще уже все надоело — постоянно убегать от всех подряд, спать где попало, есть непонятно что, делать то, чего не хочется. Например, выкапывать ночью труп. И для чего? Чтобы полить его какой-то дрянью и… Я вспомнил слова сестры Анилегны о том, что, помимо крови мне необходимо будет «окропить тело покойницы своим семенем». Вообще об этом нужно было раньше подумать. Как я теперь это себе представляю? Выкопать тело и подрочить на него? Это уже даже не тюрьмой, а психлечебницей попахивает. Ладно, нужно поменьше заморачиваться этим. Я перешел дорогу и направился к кладбищенским воротам.
Ворота были закрыты, а калитка открылась с таким чудовищным скрипом, что мой наигранный скепсис тут же улетучился и вернулся дежурный страх. Поднялся ветер, от которого с особо мерзким треском шумели кроны деревьев. Фонарь включать я не стал, не столько боясь привлечь внимание сторожа, сколько опасаясь быть обнаруженным кем-то другим. Под кем-то другим я подразумевал в первую очередь гулу, во вторую — милицию. Другие категории людей и нелюдей по кладбищам ночью обычно не шляются.
Пройдя центральную аллею и две плиты, на которые кладут гроб и крышку от него, я свернул вправо и пошел вдоль забора, вспоминая, где именно находится экс-тело Анилегны. Шли мы утром со сторожем довольно долго, но могила находится возле самого забора, так что я не пропущу. Деревянный крест и один венок — отличный ориентир.
На небе хоть и было полно звезд, но ночь выдалась очень темной, поэтому приходилось идти медленно, приглядываясь к каждой могиле вдоль забора. Фонарь я по-прежнему боялся включать, предпочитая спотыкаться на каждой кочке, чем стать видимым издалека. За собой я заметил склонность все время пялиться на звезды, вместо того чтобы высматривать нужную могилу. На фоне зловещих надгробий небо в эти минуты было прекрасней любой самой красивой девушки планеты. А вот интересно, как люди становятся кладбищенскими сторожами?
Я вспомнил историю, как прошлым летом наша контора проводила летние сборы агитаторов в одном из бывших пионерских лагерей, и в одну из ночей было мое дежурство. Мне нужно было всего лишь по периметру обойти с фонарем четыре корпуса, и я не смог этого сделать, так как мне все время мерещилось, что какое-то чудовище обязательно выскочит на меня из лесу. В результате я проспал в своей комнате до утра, заранее заведя будильник на полчаса раньше подъема (правда, все равно проспал). Ну а какими нужно обладать нервами сторожам, чтобы обходить каждую ночь кладбище?
В это время по дороге проехала иномарка с громко включенной веселой музыкой и не менее веселым женским смехом. Машина и гремящее из нее веселье быстро удалились, оставив меня наедине с ветром и глупыми мыслями о кладбищенских сторожах. От этого стало еще страшнее. Мимо меня пронеслась не просто машина, мимо проехала целая жизнь — беспечная, красивая, с будущим, которого у меня не было. Как же мне сейчас захотелось оказаться там! Хоть на чуть-чуть, хоть на пару часов! Поболтать ни о чем, пофлиртовать с девчонками, послушать пошлые анекдоты, порассказывать занимательные истории… Да уж, историй занимательных у меня теперь до черта.
Я продолжил шествие и тут же наткнулся на ту самую могилу, которую мне показал сторож, — с деревянным крестом и одиноким венком. Так, теперь отсюда совсем рядом. Только сейчас я включил фонарь и стал медленно идти по тропинке вдоль забора. Вот здесь! Я пришел к тому самому месту, которое мне указал сегодня утром сторож — под моими ногами была рыхлая ложбинка. Здесь должно лежать последнее тело Анилегны.
Я замер, выключил фонарь и стал озираться по сторонам. Кругом стояла тишина, какая может быть только ночью на кладбище. По крайней мере, во всем этом есть две хорошие вещи. Во-первых, формально раскапывать я буду не могилу, а тропинку на кладбище. А во-вторых, Соня мне исколола не правую, а левую ногу, так что копать будет не так больно. С этими мыслями я воткнул лопату в мокрую землю. Лопата входила в землю легко, тяжелее было доставать ее обратно полной. Через несколько минут я сообразил, что труп закапывают в землю не вертикально, и стал копать в ширину. Главное было не пропустить саму могилу, так как никаких четких ориентиров, кроме рыхлости самой земли, на тропинке больше не было. Правда, не стоит отбрасывать версию о том, что сторож мог быть просто искрометным любителем пошутить, и никакого здесь тела нет. От этой мысли во мне снова, как и после разговора с черниговским священником, пробудилась злость, и, попадись мне сейчас на глаза этот сторож, я бы с большой радостью закопал его в вырытой мною яме.
Минут через десять я сделал первую передышку, ужасно разнылась нога. Выкопал я уже немало, но если учесть, что могилы выкапывают обычно на два метра глубиной, то земляных работ мне предстояло еще до чертиков. Но как только я после отдыха копнул первый раз, то почувствовал, что лопата наткнулась на что-то очень мягкое и шелестящее. У меня учащенно забилось сердце. Это не гроб. Я еще несколько раз копнул лопатой и снова стал натыкаться на нечто мягкое. Расчистив лопатой верхний слой земли, я, как девчонка, тут же пришел в ужас и, вскрикнув, выпрыгнул из могилы — все это время я стоял на трупе, завернутом в полиэтилен. Природу своего страха логически мне объяснить было сложно. Я пришел на кладбище, чтобы выкопать труп и, наконец обнаружив его в могиле, тут же этого испугался. Глупо. Хотя еще глупее было ожидать, что я наткнусь на гроб. Тело здесь хоронили нелегально, поэтому то, что оно завернуто в полиэтилен да еще и закопано всего на полметра — вполне логично.
