Иван Сербин - Собачий Рай
Утверждение было необъективным. Хотя гвардия круглолицего на восемьдесят процентов состояла из милиционеров и военных, но все-таки не только из них. Тем не менее Володю заело.
— Что ты сказал, урод?
— Что слышал!
— Саша, остановите их, — попросила Наташа.
— Правильно! Здесь все такие, — выкрикнула Светлана. — Все. Или милиция, или убийцы.
Слово «убийцы» привлекло общее внимание.
— Что вы имеете в виду? — поинтересовался Лавр Эдуардович.
— Тот человек, которого привезли вместе со мной! — выкрикнула Светлана. — Он — убийца. Он должен был убить тебя, Сашуня, — издевательски закончила она.
— Черт! А я-то думаю, где же я его видел, — хлопнул себя по лбу Осокин. — Это тот парень, из «Москвича».
— Его «Москвич» и сейчас стоит здесь, на стоянке! — ядовито ответила Светлана. — И не сомневаюсь, что он припас для тебя кое-что. Почему ты думаешь, он оказался здесь? Этот человек профессионал, и он всегда выполняет заказы. Кстати, твоего хваленого Газа он убил за секунду, голыми руками! Этот мужик тебя прикончит.
— Понятно, почему он так легко согласился идти в гвардию нашего вождя, — усмехнулся «кашемировый».
— Уж я-то знаю! — кивнула Светлана. — Да. Можешь мне поверить. Я знаю.
— Знаете, господа, — сказал вдруг задумчиво Лавр Эдуардович. — А ведь людей от животных отличает не наличие чувств — любой пес испытывает чувства и эмоции не менее сильные, чем человек. И не наличие ума — большинство живых существ в природе может построить простейшую логическую цепочку. Разум — вот уникальное качество человека.
— У животных разума нет? — спросил Осокин.
— У животных разум заменяют рефлексы.
— А в чем разница между умом и разумом? — спросил патрульный Володя. — По-моему, это одно и то же.
— Не скажите, — вступил в спор Гордеев. — Собаки обладают элементарной рассудочной деятельностью и могут научиться открывать простейшие замки, чтобы, к примеру, добраться до пищи. А вот понять, что они делали не так, проанализировать, какие ошибки допустили, и сделать надлежащие выводы, чтобы никогда больше эти ошибки не повторять, не может ни одно живое существо в природе. Кроме человека. В этом-то и заключается разница между разумом и умом.
— Вы преувеличиваете, — возразил Осокин. — Если исходить из вашей логики, получится, что человек, повторяющий из раза в раз одну и ту же ошибку, ничем не отличается от собаки? Ерунда какая-то. Да и насчет разума вы тоже не правы. Попробуйте научить собаку играть на рояле, чтобы получить миску каши! Или написать музыку.
— Собаки пишут музыку, — возразил Гордеев. — Для собак вой — та же музыка. Только это музыка, понятная им. Что же касательно игры на рояле… Позвольте спросить, а какой в этом смысл? Заставлять других что-то делать себе на потеху — черта, свойственная только человеку. Кстати, характеризующая его не с самой лучшей стороны. Это к слову об уме. Собаки же думают так, как думают. И им этого хватает. Понадобился бы им для выживания более развитый интеллект — природа создала бы его за каких-нибудь две-три сотни лет. Так что, боюсь, Лавр Эдуардович абсолютно прав.
— Это совсем не много, уважаемый Александр Демьянович, — добавил Лавр Эдуардович. И из-за того, что «кашемировый» первый раз обратился к нему по имени и отчеству, а не привычно на «вы», Осокин почувствовал: что-то изменилось. — А на вашу реплику о сходстве человека и собаки я отвечу так. Нет, — к сожалению или к счастью, не знаю, — повторяя одни и те же ошибки, люди не становятся похожи на собак. За одним исключением: сегодня.
— В смысле? — не понял Осокин.
— В самом прямом. Сегодня собаки повели себя в точности, как люди. Они нарушили многовековой договор о партнерстве с человеком — хотя мы это сделали первыми и уже давно — и стали насильно перекраивать окружающий мир под собственный образ жизни, то есть делать то, чем люди занимались на протяжении всего последнего столетия. Причем, надо заметить, собаки оказались куда разумнее нас. Уничтожение человека как вида не скажется отрицательным образом ни на ком, кроме самого человека. Скорее даже, пойдет природе на пользу. А теперь оглянитесь. Что сделали люди, как только обнаружилась внешняя угроза? Сплотились с целью противостоять ей, отвоевать свое право остаться доминирующим видом? Нет. Мы стали пожирать друг друга, чтобы хоть ненадолго захватить место под уже никчемным, кровавым солнцем. Так кто же из нас более достоин называться «разумными существами»? — «Кашемировый» вздохнул. — И проблема вовсе не в жестокости нашего предводителя. Жестокость — следствие. Человечество вообще слишком быстро разучилось осмысливать, делать выводы и избегать совершенных однажды ошибок. Проще говоря, отучилось пользоваться разумом. Я не принимаю в расчет отдельных представителей. Их очень и очень немного. — Лавр Эдуардович выдержал паузу. — Увы, господа. Я вынужден с прискорбием констатировать, что люди все дальше уходят от понятия «человек разумный», совершенно не приближаясь при этом к понятию «полноценное животное». Мы — мутанты. Дегенеративная карикатура на живых существ. Что-то вроде щенка с пятью ногами или двухголовой овцы. Чудовищный гибрид попугая и обезьяны. Бестолковое существо, умеющее произносить зазубренный набор фраз, создавая иллюзию осмысленной речи, и производить ряд внешне разумных действий, плохо понимая их предназначение и абсолютно не оценивая возможные последствия.
— В жизни не слышал большей херни, — прямодушно заявил бородатый Миша.
К группе подошли двое парней из охраны.
— Хорош базлать, враги, — рыкнул один. — Нормальным гражданам отдыхать мешаете.
— Правильно, правильно, товарищи, — поддержали их из толпы чиновников. — Это вон тот, бородатый, воду мутит! Разорались тут!
— Тамбовский волк тебе товарищ, говна кусок! — неприязненно заметил охранник. — Короче, так, еще раз разговоры услышу, рыла начищу.
Он явно относился к Осокину и компании куда лучше, чем к чиновничеству. Скорее всего потому, что не знал, кто они и почему сидят в этой группе, и не испытывал к ним отрицательных эмоций.
Осокин повернул голову и посмотрел на Родищева. Тот сидел на кабинке кассы, спиной к ним, положив карабин рядом с собой, и смотрел в окно. Если этот человек собирался его убить, то ему нужно было лишь подождать удобного случая. Скажем, попасть с ними в одну группу или что-нибудь вроде того. Впрочем, к чему такие сложности? Достаточно подождать, пока охрана уснет, вывести его в подсобные помещения и вытолкнуть за ворота. А уж собаки довершат начатое.
Словно бы почувствовав его взгляд, Родищев дернулся, поежился, оглянулся медленно. Осокин поспешно отвернулся.
