Елена Гладышева - Проклятье на последнем вздохе или Underground
Детский крик не утихал.
Дрожащими от волнения руками Рита пыталась нащупать в темноте замок. Но его не было. И не похоже на то, что дверь заперта изнутри!
Замок был сломан. Но сейчас это было даже к лучшему.
— Видно тварь дверь тряпками замотала, — догадалась Рита, пытаясь размотать хитрый узел.
В доме опять что — то грохнуло и детский визг стал ещё невыносимее.
Наконец Рите удалось открыть дверь и на крыльцо буквально выпали два маленьких Ленкиных сына. За ними в открывшуюся дверь вырвался жар. Во дворе стало светло, как днём.
Видимо дети жались к спасительной двери, а когда она открылась, то не удержались на ногах. Но подняться смог только старший. Он топал ногами и продолжал истерически визжать, глядя на своего младшего братика, лежащего без движений на крыльце.
Рита подхватила малыша на руки. Он был без сознания. Видно сильно успел надышаться гарью. Его безвольно ватное, в одних трусиках тельце было горячим.
От едкого дыма и старшего мальчика и Риту забил непрекращающийся кашель.
Рядом тревожно завыла сирена и засверкали сигнальные огни подъезжающих пожарных машин, вызванных кем — то из собравшихся вокруг горящего дома соседей. Несмотря на глубокую ночь, на пожар собрались и жители с окрестных улиц. Кто — то даже пытался заливать пожар водой, принесённой в своих вёдрах.
Мощные водяные струи уже били по огню из нескольких стволов пожарных машин. А пламя в доме продолжало бушевать. Стреляя, разлетались в разные стороны огненные искры. Жадные языки пламени лизали стены снаружи.
— А мамаши — то дома нет. Поглядишь: вроде на двух ногах ходит и даже на каблуках, а разве ж это человек? Зверь и тот детёнышей своих любит! А Ленка только водку.
Хорошо, что ветра нет, а то не приведи Господь, что бы сейчас было! Сушь — то какая! — переговаривались меж собой, разбуженные бедой и впопыхах кое — как одетые люди.
Как бы услышав их, не преминул откликнуться ветер. Он завихрился откуда — то сбоку, раздувая пожар, пугая людей и засыпая всё вокруг искрами и белым пеплом.
Анна тащила за руку старшего мальчика, упирающегося от пережитого ужаса. Не успели они перебежать через улицу, как раздался глухой удар — в доме рухнула догорающая крыша. Яркий сноп искр и огня рванул в тёмное ночное небо, мгновенно озарив почти в пол улицы. В минуту стало светло, как днём.
Вместе с огнём с визгом в небо взмыл всеобщий ужас. Огонь словно демонстрировал всем свою, никому неподвластную, злую силу.
Старший мальчик опять закричал. Он топал ногами на одном месте, писаясь от страха в пыль дороги и пачкая свои босые ноги почти до самых трусиков.
Вскоре подъехала «Скорая помощь» с включенной сиреной. Вместе с ней появилась и заспанная Ленкина свекровь, жившая на соседней улице.
— Вот стерва, я же её недавно видела, — ругалась она на свою непутёвую сноху. — В белых брюках откуда — то шла! Сказала, что домой. Врушка поганая!
Свекровь не могла выразить словами свою боль и расплакалась.
— Пусть Славик пока у вас побудет, — попросила Ленкина свекровь Анну. — А я с младшим в больницу поеду. — Ох, господи, что же такое творится? — оглянулась она на, словно просвечивающиеся в огне, догорающие стены дома. — Всё сгорело!
Пожарные ещё долго проливали то, что осталось от бревенчатых стен, что бы спасти соседние дома от возможной шальной искры.
Дома трясучка в руках и ногах Риты понемногу утихла.
— А Ленка раньше так не пила, — вспоминала Анна, обмывая в корыте всё ещё всхлипывающего мальчика. — Как связалась со своим теперешним, так и понеслась душа в рай!
— А Колюня — то её где? Что — то его давно не видать? Сидит что — ли? — просто к слову поинтересовалась Рита.
— Да в психушке он. Сколько не пить! В вытрезвителе в белой горячке заговариваться стал. Всё про какую — то крысу, которая ему деньги носила, рассказывал. А он её за это кормил. Но, вроде как — то один раз он ей в блюдце с сыром водочки подлил в знак глубокой благодарности, а эта крыса поступила, как настоящая крыса — у него на глазах двадцати пятирублёвку изгрызла. А на другой день вообще разорванную пополам купюру принесла. Он со злости крысу и прибил.
И каждый раз в этом месте рассказа он плакал. Вот и закрыли его. Уж больше года лечат, — пересказывала Анна, услышанную ею от знакомой медсестры историю Николая, подтирая мокрые лужи на полу.
После помывки и стакана горячего молока Славик наконец заснул, уцепившись за палец Анны.
— Вот и спасли мы с тобой две ангельские душки, — разговаривала сама с собой Анна, капая себе в стакан валерьянку, — А на долго ли?
Она вопросительно посмотрела на, дремавшую на диване, дочь.
— Мам, а может мы этим и выполнили своё предназначение? — сквозь сон невнятно произнесла Рита.
А Ленки всё не было. Она объявилась только утром, когда среди ещё дымящихся головешек и обгоревшего фундамента, милиционеры осматривали пожарище, пытаясь установить причину возгорания.
Тут же щёлкал фотокамерой молодой корреспондент местной газеты.
Ленка, почувствовав себя центром внимания, дыша на всех винным перегаром, с удовольствием раздавала интервью, из которых трудно было что — либо понять, как ни старалась она различными жестами и ненормативной лексикой помочь своим объяснениям.
И причиной пожара посчитали замкнувшую электропроводку. Хотя было не понятно, как среди одних головешек это смогли определить?
А Ленке было без разницы. Её в этой истории напрягало только одно: где они будут жить, когда мужа выпишут из больницы?
После того, как её Коленьку упрятали в психушку, она хотела пойти в милицию и рассказать всё про их крысу — благодетельницу. Но её остановила младшая сестра:
— Что ты там расскажешь, как на ворованные крысой деньги вы шиковали? Даже, если она клад расхищала, то вам только двадцать пять процентов полагалось, а не всё! Молчать надо было, а не хвастаться спьяну! Если задумаешь пойти сдаваться, то сначала о детях подумай! Кому они нужны будут, когда тебя за соучастие в воровстве привлекут?
И Ленка тогда запила по — чёрному. Толи из жалости к мужу, толи от страха за себя. И покатилась всё ниже и ниже.
К концу дня, после общения с милицией и с прессой она — потерпевшая мать двоих малолетних детей напомнила о себе и соседям, пройдя по их домам с протянутой рукой. Добрые люди, как всегда помогли ей вещами и деньгами, и Ленка снова надолго исчезла, подбросив своего старшенького своей младшей сестре.
— Жизнь слишком коротка, что бы заморачиваться на всякие мелочи, — вспоминала Ленка слова своего ненаглядного Коленьки, философствовавшего в перерыве между своими запоями. — Надо успеть взять от неё всё, что она может дать!
