Дино Динаев - Дурная Слава
У Бена мороз пошел по коже от угрозы, одновременно в душе возник азарт, знакомый ему по временам в «Кайсаре». Именно такое нездоровое возбуждение охватывало, когда он воровал. Ни к чему хорошему это не привело, но с другой стороны, ему нечего терять. Как говаривал древнеримский генерал Максимус перед последней атакой:
— Солдаты, оставьте свой страх. Вы все уже покойники и герои в одном лице!
Апостолы, осмелев, кричали уже при свидетелях:
— Дорогу акуму! Великий муж идет совершать благородное деяние!
И в голос хохотали, хотя давно не хотели смеяться.
Завидев то, что ему надо, Бен решительно остановился. Задние апостолы напирали, больно пихаясь, он стоял на своем.
— Хочу пить!
— Акум, у тебя разве есть деньги? — делано удивился Петр.
Бен наклонился и поднял с асфальта раритетную монетку достоинством в 3 копейки от 1961 года. Насколько себя помнит, все монеты всегда были с 61 года, даже совсем новенькие, муха не сидела.
— Пока не попью, не пойду, — уперся Бен. — В горле пересохло.
— В горле, которое скоро тебе перережут.
— Все апостолы такие злые? Никогда бы не подумал.
Петр больно толкнул в плечо.
— Иди, пей, акун. В последний раз.
Бен вошел в узкое пеналообразное помещение с надписью «Буфет». Ну-да, кафе тогда только появились, и до Новоапрельска новшество дошло не сразу. За прилавком с двумя герметичными цилиндрами, напоминающими миниатюрный нефтеперегонный завод, стояла толстая тетка с круглым шиньоном на голове. Казалось, что у нее две головы. Мода.
Бен рассчитывал, что пара охранников останется на улице, но не угадал, вошли все.
Продавщица хмуро уставилась на них. Бен отвык, чтобы продавщицы были такими старыми.
— Что надо? — неприветливо спросила тетка.
— Морковного сока! — хохотнул апостол.
— Шутки шутить вздумал! А ну вали отсюда, пока милицию не позвала!
Едва Бен успел подумать, что это мог бы быть выход, но сметливый Петр уже тут как тут.
— Не советую, зачем нам мертвые милиционеры? Они то чем виноваты? Мы полгорода вырежем, если надо, так и знай.
Витрина заслонилась подъехавшим хлебным фургоном.
— Что это с ними? Мне хлеб только вчера утром привезли, — недоумевала продавщица.
Бен с изумлением узнал в подъехавшей машине "губчатого энцефалита". В буфет с деловым видом зашли Винипеникс и Шпрехен-Шухер, озадаченно посмотрели на часы.
— Рано приехали, — констатировал Винипеникс. — Может, Мама ошиблась?
Шпрехен-Шухер пошуршал бумагами, и «успокоил», что ошибки нет и должно быть два трупа. Бен судорожно сглотнул. Не хотелось верить, но по всему выходило, что один из них будет принадлежать ему.
— Так будете заказывать или нет? — взъярилась тетка. — Что за день сегодня?
Бен подошел и положил на прилавок раритетную монетку. Тетка помыла в фонтанчике стакан, вспрыснула сироп и разбавила газировкой. Бен взял сверкающий стакан. Он иногда видел такой в ностальгических снах и мечтал вновь почувствовать на губах вкус божественного любимого с детства напитка. Резко обернувшись, Бен запустил полным стаканом в лицо ближайшему апостолу. Как и было задумано, стакан раскололся, а апостол на непродолжительное время ослеп, потеряв возможность активно действовать. Он оказался на пути остальных, чем отрезал их от Бена.
Не теряя времени, Бен полез через прилавок.
— Куда в ботинках! — завизжала тетка.
Напротив прилавка на стене была прибита незатейливая деревянная полка с единственным продуктом: трехлитровыми банками с маринованными огурцами и луком.
Бен успел взять и швырнуть одну, но лезший через прилавок Петр успел увернуться.
Времени, чтобы схватить следующую, не было. Бен ухватился за полку обеими руками, согнул ноги в упор и резко распрямил их навстречу лезущему через прилавок мурлу.
Руки апостола соскользнули с прилавка и перед тем как улететь навстречу полу, он застыл в воздухе, словно распятый на невидимом распятии. Фома лез сбоку. Дорогу ему преградила негодующая тетка, которой он не сразу смог с маху приложить из-за обнаружившихся роскошных форм последней. Зато Бен схватил еще одну банку и дал ему по куполу. Банка разбилась чересчур быстро и без заметного урона для противоборствующей стороны. В руке осталось горловина с торчащими стеклами. Бен отважно ткнул им Фому. Хотел в глаз, но смелости не хватило, рука дрогнула, скользнула ниже. Фома ухватился за горло и, опустившись на корточки, приник к стене, на которой с каждым толчком крови возникал очередной бутон.
Петр уже оклемался и снова озверело лез на прилавок.
— Плотник! — крикнул Бен.
— Врешь, твои шутки больше не пройдут! — ухмыльнулся Петр.
Он успел взгромоздиться на прилавок, когда две крупные руки обхватили ему ноги и дернули назад. Петр со всего маху приложился о сиропный агрегат лицом. На лице его возникло изумление, и он захрюкал, пытаясь выбить возникшую в носе пробку из собственной крови. Потуги он продолжил уже на полу.
Жора в трико с обвислым задом и шлепанцах оказался против двух вооруженных ножами апостолов. Бен кинулся на помощь, перекидав оставшиеся банки с огурцами.
Ни одной не попал, но шуму получилось много.
— Банки по рубь-восемьдесят! Под отчет! — завыла продавщица.
С улицы заглянул случайный прохожий, это стало для апостолов знаком, и, пообещав еще встретиться и разобраться, они кинулись наутек.
— Я рад, что ты уцелел. Где ты был так долго? — напустился Бен.
Что делают люди, вместе перенесшие смертельную опасность? Радуются, хлопают друг друга по плечам. Плотник рассвирепел.
— Как вы мне надоели! Что я из — за вас все время должен страдать? Сидел себе спокойно, телестудию «Товарищ» смотрел, нет, ему обязательно надо было припереться! Могу я отдохнуть хоть раз за две тысячи лет? Как родился, так и мучаюсь с вами, козлищами!
— Гражданин, у вас все? Посторонитесь тогда, — не обращая внимания на гневную тираду, сказал Винипеникс.
Пользуясь случаем, Бен попросил у него прощение за происшедший ранее инцидент.
— Ерунда, череп у меня имеет другое строение, он гораздо толще и прочнее, чем у вас у всех, мозг внутри не закреплен, так что при ударе он только сместился, чтобы потом вернуться на исходные позиции, — махнул тот рукой.
Вдвоем с напарником гермафродиты выволокли Петра. Тот был синий и больше не хрюкал, задохнулся, бедолага. Оттащив его поближе к выходу, гермафродиты прошли за прилавок. Бен был уверен, что за Фомой, но те миновали его и под руки подняли продавщицу.
— Что с ней? — не понял Бен. — Ее пальцем не тронули.
