Ума Барзи - Полдень синих яблок
Глаза медиума были закрыты. Голова опять задвигалась, как на шарнирах и вдруг, резко распахнув глаза, она обвела вокруг невидящим взглядом. Опять закрыла глаза и быстро начала говорить.
- Ничего они сделать не смогут и волноваться Вам не о чем. Он обо всём позаботился. В его кабинете, в столе, есть выдвижной шкафчик. Там с левой стороны есть небольшой замок, открывает в самом конце потайную дверцу. Он там свой пистолет держал. С табличкой, наградной что ли? Не могу разобрать. Но он и сейчас там. И документы на квартиру и завещание – всё там. Не успел он Вам сказать. Завтра с утра идите к нотариусу. А пистолет сдайте, ни к чему он вам.
- Боженька!… Да как же это? – запричитала вдова. – А можно, я сейчас прямо? Ну, как же?.. Спасибо Вам, хорошая моя! – женщина резво для её возраста побежала к выходу.
Лиза посмотрела на Дино влажными глазами и грустно улыбнулась.
Долго ещё Белзье выискивала родственные, дружеские связи посетивших этот сеанс духов, называла имена, описывала внешности видимых ею сущностей, разъясняла, убеждала и пророчила вероятное будущее к неописуемому изумлению окружающих, пока, наконец, не обвела оставшихся усталым взглядом.
- Дорогие мои! На сегодня наш сеанс закончен. К сожалению, это трубует колоссальных энергетических затрат. И, боюсь, силы мои не бесконечны. Мне было очень приятно, если я сегодня кому-то помогла. Это мой долг. Я очень надеюсь, что зародила в ваших сердцах хоть крохотное зерно истины. И мы все будем стараться стать чище, добрее, терпимее. Да хранит вас Бог!
- Лиза настолько была ошарашена происходящим, что забыла, для чего они здесь. Легонько подтолкнув Дино локтем в бок, она шепнула: - А как же мы?
Ему ничего не оставалось, как тихонько подойти к уже собравшейся уходить мадам.
- Скажите, а где Вас можно найти? Ну, где Вы принимаете?
- Принимаю? Нет, - улыбнулась она, - я не занимаюсь приёмом посетителей.
- Скажите, - Лиза не выдержала, - а как это у вас получается?
- Не знаю, я просто их слышу. Они приходят, некоторые дёргают меня за рукава, тянут меня: я… сейчас я. Я их описываю, передаю людям то, что они хотят сказать. Но всё равно не успеваю охватить всех.
- И вы, наверное, сильно устаёте?
- Иногда. Но вы ведь хотели что-то спросить? А вы уверены, что хотите ( она подчеркнула) ЭТО знать?
- Что? – не понял Дино.
- То, что хотите спросить?
- В-общем-то, да, - стушевался Дино. Для неё что, секретов вообще не существует?
- Завтра на Арбате у нас закрытый сеанс. Я приглашаю Вас с Вашей дамой. Думаю, с точки зрения науки, не знаю, как историку, но вам будет очень интересно.
Она пошла к выходу.
- Подождите! А найти-то вас как?
- Очень просто. Арбат, дом архивных юношей, рядом с церковью Николая Явленного.. И не опаздывайте, ровно в 7 ворота закроются. Кстати, девушка, вы сами медиум.– загадочно произнесла она и вышла.
Свечи совсем догорали и начали одна за другой с шипением гаснуть. Дино оглянулся и, увидел, что они остались вдвоём с Лизой. Он схватил её за руку и они почти бегом выскочили на улицу.
Глава 4
Хорошо быть молодым, не задумываться о жирности съеденного мяса, количестве выпитого, а тело твоё сильное и упругое, не скованое артритами, ревматизмами послушно подчиняется твоим желаниям, - думал Борис Львович, с завистью глядя на купающегося журналиста. Игорь, фыркая, выныривал, плескался и дурачился, как мальчишка, покрикивая от студёной водной прохлады.
- Эх, жаль, фотоаппарат не захватил, - развалясь на диванах в одном халате на голое тело, сожалел Игорь. Его волосы, мокрые после купания завивались чёрными, без единой проседи, завитушками, на накаченной голой груди серебрились капельки воды, а холёное, омоложенное, лицо, светилось от счастья и наслаждения.– Такая красота! Если рай и существует, то наверняка, он именно такой.
Игорь любовался необыкновенно красивой панорамой побережья, словно сошедшей с рекламных буклетов. Узкие бухты врезались в песочный берег и там, между красных скал поросших соснами, у кромки прозрачнейшей бирюзовой воды утопали укромными, песочно-охристыми пляжами. Неприступные утёсы перемежались зевами глубоких гротов и тихих заливов. Природа словно кичилась своей первозданной красотой, что встречается только на необитаемых островах.
Солнце затуманенным апельсиновым шаром клонилось к западу, ища покой за неприступными утёсами и живописными скалами.
Домики рыбаков окрасились в нежно-жёлтый цвет как и белоснежная палуба яхты.
- Ты фотографируешь? – поинтересовался Борис Львович.
- Фотографирую – это громко сказано. Так, балуюсь понемногу. Вот только людей я не люблю снимать.
Борис Львович вопрсительно приподнял брови.
- Они лгут. Передо мной, перед собой, перед временем... Совсем другое дело природа, пейзажи. Я ведь человек небедный, на путешествия мне денег хватает, но совершенно нет на это времени. Я всё мечтаю найти минут 10 и посмотреть на цветущие деревья, пройти по молодой травке, вдохнуть запах распускающихся почек — ведь завтра весны уже не будет. А вы знаете, - Игорь зачарованно глядел на затухающий закат, - фотографии восходов и заходов чрезвычайно похожи. Иной раз даже профессионал не может отличить. Хотя, какое техническое достижение может передать этот хрустальный воздух, шелестящий ветерок, плеск волн. А раздающийся на многие километры запах свежепойманной рыбы, напоминающий запах свежих огурцов, облако дыма вашей сигары или донесённый с вершин утёсов запах столетних сосен?
- Да вы романтик, батенька! – рассмеялся Борис Львович.
- Нет, - подыграл ему Завадский, - это у вас хороший вкус.
- Ты знаешь, на заре фотографии в ходу была такая история. Её рассказывали как анекдот, но доля правды в этом была. Жена одного человека была озабочена психическим состоянием своего мужа. Она упорно ходила по знаменитым докторам того времени, со слезами перечисляла признаки его помешательства, но самым главным аргументом по её словам было его желание пригвоздить к стене свою тень или зафиксировать её на волшебных пластинках. Очередное светило науки счёл его действительно сумасшедшим и посоветовал ей как можно скорее отправить мужа в психушку.
- Спустя какое-то время показ нескольких изображений, снятых с помощью света произвёл в научном мире эффект разорвавшейся бомбы. Тени были таки закреплены на металлических пластинках, а сумасшедший был никто иной, как Луи Даггер – отец фотографии. Вот так. Пройдёт немного времени и какой-нибудь другой сумасшедший придумает и как запахи передавать, и мысли… Ну вот видишь! О чём бы мы не говорили, будто по кругу ходим. Возвращаемся в одно и то же место.
