Гайя Антонин - Вызов
- Фотки смотришь? - я не слышала, как Лора подошла ко мне.
- Ага, вот, решила вспомнить.
- Красивая у тебя мать была.
- И есть, - я поглядела на нее и погладила руку, которой она оперлась о мое плечо.
Лора улыбнулась мне тепло и потрепала по затылку.
- Ты ж моя зайка?..
Этот вопрос не требовал ответа. В двери кто-то позвонил и вошел, и мачеха унеслась в прихожую.
- А мои пупсики пришли! - заголосила радостно она.
Значит, Антон с женой и детьми пришел. Я выключила огонь под сковородой с отбивными, сложила альбомы на подоконник и вышла в прихожую тоже.
В общем, после процедуры визгов, объятий, поцелуев, всяких там "Как ты похудел" Антону, "Обалденное платье" его жене, пришла Юля с мужем и детьми, и все поехало по новой. Сразу же подоспела Люся с парнем и Вика, девушка Луки. После них в дом вошли папа и Виктор. Одежду сносили в кабинет папы и бросали на диван. Обувь была по всей прихожей. Трое детей носились по дому, четвертый ребенок - 15-летний - угрюмо слушал музыку, усевшись в углу гостиной под елкой.
Я, опомнившись, принесла из машины подарки, которые накануне вечером купила в ближайшем ТЦ. Надеюсь, я ни о ком не забыла.
Все смешалось в доме Антонинов. Наконец, я загнала детей за стол, так как их родители были заняты активной болтовней друг с другом и братьями и сестрами. Папа сел возле меня, когда я, усадив 4-летнюю Марину, дочь Юлии, на соседний стул, заталкивала кончик полотняной салфетки ей за воротничок платья.
- Гайя, - я повернулась и попала в его объятия.
Мой папа довольно высок, но детишки переросли его. Он темноволос, голубоглаз и у него привлекательное лицо, которое несколько портила его постоянная меланхоличность. Все остальные в этом доме всегда горели и порой взрывались, но только не он.
От папы пахло так же знакомо, как и от Лоры. Сигары, ментол - папа заядлый курильщик. И запах конфет почему-то. Я часто задавалась в детстве вопросом - почему от папы так вкусно пахнет?
- Ты как доехала? - спросил он, ласково улыбаясь.
- Хорошо, спасибо. Скучно только в дороге.
- А как настроение?
- Отлично! Я так давно тут не была, что теперь просто готова всех затискать до смерти.
Папа засмеялся своим тихим добрым смехом. Все-таки, как консервирует человека любовь к истории - он выглядит столь молодо и все так же смеется... И тут меня пронзила внезапная догадка. Я вгляделась в лицо своего папы - то есть, не своего. Но почему же тогда я так на него похожа?
- Пап, ты что ел, - спросила я у него, - у тебя на зубах что-то...
Он провел языком по зубам.
- А ну-ка, покажи, - потребовала я.
Он послушно оскалился. Мне показалось, или у него такие длинные клыки?
- Ой... - я растерялась, глядя ему в глаза. - Пап, вроде чисто.
- Я ел шоколадку, - сказал он. - Ты как вообще? Книга продвигается?
Если он вампир, то все остальные мои братья и сестры - тоже дампиры.
А потом я задумалась. Нет, все же он не вампир. Я помню, что он был моложе. А у вампиров дети так часто не рождаются. Словом, ложная тревога. Хотя что-то грызло меня, может, желание, чтобы все-таки он оказался моим отцом?..
- Гайя. Гайя...
Я очнулась. Папа смотрел на меня внимательно.
- Ты витаешь где-то, детка.
- Ой, прости. Книжку заканчиваю, надоела мне эта тематика вампирская...
- Девочка растет? - папа засмеялся.
Зычный голос Ларисы призвал нас к столу. Она внесла огромное блюдо с горячей картошкой. Ужин начался.
За столом сидели папа с Лорой, Антон и его жена Эмилия, в девичестве Адвокатова - еврейка, дочь депутата Рады, как я уже упоминала. Их семья не любила, когда им напоминали об их национальности, поэтому Эма с радостью сменила свою фамилию на фамилию Антона - Бусыгина. Их дети - 12-летний Жорик и 11 летняя Стелла. Мужа Юлии зовут Вячеславом Поруцким, их 15-летнего сына - Тимофеем, а дочь, как я уже говорила, Мариной. Кроме того, там были Лука с Викой - худощавой, крашеной в блонд девушкой. Люся тоже была с парнем - симпатичным, на мой вкус, Максимом. Виктор был один и ничуть не страдал от этого. Не хватало только Северуса.
О нем и зашел разговор, во время которого я отчаянно мигала Юле и Антону, чтоб не проговорились о том, что мы дали ему деньги. Люся сидела ниже травы, ведь и она сидела в папиной машине во время аварии. Судя по всему, родители этого не знали. Северус не сказал им.
Досыта обругав Севу, Лора начала расспрашивать невестку и зятя об их родителях. Антон тем временем разливал спиртное. Потом Виктор рассказал Максу, мне и Люсе неприличный анекдот, за что был наказан ударом полотенца Лоры по спине. Лука начал защищать его, в общем, начались полушутливые перебранки, которыми обычно славились наши застолья и после которых голова была просто квадратной.
Мы сидели где-то час, я слушала рассказы племянницы Стеллы о том, как ей надоела школа и она скорее хочет в университет, учиться на журналиста, как и я. Я кивала, ощущая какое-то смутное беспокойство. Оно усиливалось с каждой минутой. Что-то было не так. Я извинилась, встала и прошла в кухню, чтобы выпить воды. В кухне работал телевизор, и я, неспеша попивая минералку, успела посмотреть кусочек праздничной службы в Михайловском соборе. В дверь позвонили.
- О, это Северус, наверное, пришел, - это Лора.
Конечно, Северус... Кто-то из моей родни - позже я увидела там Витю - подошел к двери. И открыл ее.
- Привет. Я друг Гайи. Могу я войти?
Я услышала голос Маны. Витя, видимо, заколебался, не зная, что сказать незнакомцу. И лишь поэтому я успела выскочить из кухни с истошным воплем: "Нет!"
Глава 3
Ненавижу людей, которые меня любят. И они меня ненавидят!
Futurama
Самая сильная ненависть - порождение самой сильной любви.
Т. Фуллер.
В повисшей тишине все уставились на меня. Я выдавила некое подобие улыбки:
- Это ко мне, я сейчас...
И я пулей метнулась к выходу, чтобы никто из моей гостеприимной родни не успел позвать Ману в дом.
Я захлопнула за собой дверь, оказавшись лицом к лицу с вампиром. Он внимательно смотрел мне в глаза и молчал. Как всегда, на нем было пальто, в этот раз черное. Интересно, а летом он тоже пальто носит, чтобы прятать свое оружие?
- Я тоже рад тебя видеть.
Ледяной голос напомнил мне о тех не столь далеких временах, когда я намеревалась устроить этому вампиру запоздалую встречу с Творцом.
- Что ты здесь делаешь, Мана?
