Андрей Ангелов - Безумные сказки Андрея Ангелова-2
— Двадцать один щелчок замка мне потребовалось выслушать, чтобы тебя увидеть, — усмехнулся Повелитель. — Мне кажется, как-то многовато, не находишь?..
— Да, наверное, — апостол растерянной рукою снова подняла револьвер, сделала им приглашающий жест: — Прошу-прошу, заходи-заходи!
Властитель спрятал гребень в карман и молча прошёл в гостиную комнату, за ним шмыгнул Бенедикт.
Обстановка гостиной состояла из дивана с двумя мягкими, глубокими креслами по бокам. Перед диваном, на четырех колёсиках, покоился персидский столик. Напротив, возле окна, телевизор с огромной плазмой. Рядом с сервантом чёрного дерева — проход в другие комнаты. Пол застелен мягким ковром. Царила атмосфера… нет, не роскоши, а некоего аскетизма человека, что не гонится за роскошью в быту, несмотря на явное наличие солидных денег. Исключая гонки за предметами туалета. Уже упомянутый пеньюар стоил (на взгляд любого законодателя мод) не меньше, чем обстановка всей гостиной.
— Может… чаю? — растерянно пролепетала апостол.
— Может, обнимемся для начала? — предложил Благодатный. Он с иронией глянул на растерянную ученицу. Бенедикт предусмотрительно выскочил прочь, и на кухне загремели сковородки, чашки, ложки-поварешки.
— Да, да, давно так не виделись… — промямлила Валентина.
Властелин и апостол шагнули навстречу друг другу.
— Ну, как ты? — Благодатный сжал ученицу в объятиях, ободряюще улыбнулся. — По благодати? — Он отпустил разведчицу, попробовал заглянуть в глаза. Не получилось, Валентина прятала взгляд. Держа господина за талию и не выпуская револьвер:
— Ты так неожиданно появился, — просипела Валентина, отстранилась со склоненной головой, и засуетилась. — Ты присаживайся. Короче… я сейчас переоденусь, чай соображу.
Апостол убежала вон.
Благодатный задумчиво пожевал губами, прошёлся по ковру, тронул пальцами букет искусственных незабудок, стоящий в вазе на столике.
— А где святой Бенедикт? — спохватился он и позвал. — Святой Бенедикт!
— Я здесь, Владыко, — рыжий карлик возник на пороге.
— Ты где был? — удивился Учитель.
— На кухне. Не хотел мешать вашей встрече.
— Ты руку поранил?
— А, это… — Бенедикт взглянул на ладонь. — Так… это не кровь, — он облизал пальцы, — а икра… красная.
* * *В гостиной, посреди персидского столика, стояла коробка с тортом, рядом чайник, сахарница, стакан с водой, две чашки с чаем. На диване сидели Хозяин и его слуга. Апостол, сменившая пеньюар на длинное серое платье, расположилась на кушетке сбоку. Перед Валентиной находилась тарелка с почти нетронутым куском торта, ученица рассеянно помешивала ложечкой простывший чай.
Благодатный, сложив руки на груди, смотрел на апостола. Закинув ногу за ногу и откинувшись назад. Бенедикт же не терял даром времени! С ужасающей быстротой, без помощи столовых приборов, он поглощал огромный кусище торта!
— Короче, высадилась я… — с паузами рассказывала Валентина, то и дело пыхая тлеющую сигарку. Она говорила, не поднимая глаз, но уверенно, с нотками превосходства. Так говорят люди, знающие себе цену. — Вошла в контакт с людишками, сочинила легенду… Обстроилась… Много чего пережила на самом деле… Борьба за власть — ответственная штука!
— Да ладно! — хмыкнул Бенедикт, на миг отрываясь от торта.
— Лгать Благодатному без смысла, — просто заметила апостол и продолжила с достоинством. — Сейчас я — первый человек в Питере! У меня есть сын — моя надежда и мой светоч. Взяла из интерната, в качестве своего будущего политического капитала. И сынок не подкачал, умничкой вырос!.. Имею отлаженный бизнес, приносящий твёрдый доход. Все хорошо у меня на самом деле. Вот!
Благодатный, не меняя позы, выставил ладонь вверх. Стакан с водой поспешно прыгнул в руку, Властитель отпил немного:
— Чем торгуешь?
— Историческими зданиями — очень прибыльный бизнес! Не, храмы не трогаю, ты не думай, — заранее оправдалась Валентина. — Все равно история ветшает, а коммерсы… купцы, короче, они ветшать зданиям не дают, заботятся, ведь не для разрухи они платят миллионы за особняки… я благодеяние по сути делаю… Питеру и… людям.
— Сама себя успокаиваешь? — уронил Благодатный с усмешкой.
— А как побочный вариант — содержу продуктовый рынок, — апостол сделала вид, что не слышала последнюю реплику. — На Малой Фонтанке. Сбываю продукты земли и колбасу. Вот как-то так. — Валентина глянула на Повелителя исподтишка и уткнула взор в чашку.
В комнату пробились первые лучи солнца — начало светать!
— Кто такой Ксень? — неожиданно спросил Благодатный. Он спустил ноги на ковер, придвинулся к столику, поставил свой стакан с водой на место.
— Такая… Ксеня… она такая курва, — зло выпалила Валентина, жуя сигарный кончик. — Её род здесь руководил, ныне его нет… совсем… пришла я. И… и вот ей завидно, что я рулю, а не она, как вроде наследница по крови… Типа мой сын вор, а я алкашка… А я в жизнь не пила водярку, истинный крест! Распускает слухи, короче. Один раз ряженых лесбиянок прислала, с фотографом, хотела меня опозорить…
— Лес-би… что? — спросил Благодатный.
— Не бери в голову, — усмехнулась Валентина. Подумала немного и добавила. — Теперь и опасаюсь провокаций. Если что — то свинца за мной не заржавеет! Охранники то у меня есть, для парадного вида, но в быту они мне только помеха, одной комфортней. — Апостол зевнула. — Короче, сучка она нескладная, но да Боге ней… — Дамочка похрустела суставами на руках. Пренебрежительно скривила отекшее лицо.
Бенедикт прикончил торт, облизал пальцы, отёр руки о свой халат, подпрыгнул с места:
— Возношу благодарение. Пойду пошукаю, — он исчез в дверном проёме.
Как только слуга скрылся с глаз — Учитель пристально глянул на ученицу. И в этом взгляде было нечто такое, от чего Валентина… согнала самодовольство с лица, отставила сигарку, упала на колени, приникнув обрюзгшей щекою к ногам Властителя:
— Если ты пришёл за мной, то назад я не вернусь! Прости, Благодатный. Короче: здесь я обрёла себя, по-новому узнала вкус настоящей жизни! — Валентина впервые прямо взглянула на господина, снизу вверх! — Времена изменились, я тебе верой и правдой служила две тысячи лет… Тогда, давно, благодаря чуду, которое ты сотворил на моих глазах, я поверила и приняла тебя в себя… А ныне я… я тебе изменила. Вот… — Валентина смущенно закашлялась.
Повелитель мягко высвободил ноги от объятий, встал, подошёл кокну, спросил, не оборачиваясь:
— Тебе нравится этот мир?
— Да! — бывший апостол справилась с кашлем. — Я хочу остаться! Это моё! Люди изменили землю. Планетка стала интересней, увлекательней, фееричней! Я влюбилась в данный мир, мне по кайфу тут!
