Сергей Мащинов - Договор с Дьяволом
Безумно хотелось курить. С трудом поднялся и поплёлся на выход из палаты. Ноги не слушались, всё тело било мелкой противной дрожью.
Выйдя из палаты, почувствовал, как страх пронизывает всё моё существо. Это был беспричинный страх. Он исходил откуда-то из подсознания. В ожидании чего-то ужасного, пугающего, неизвестного…
Воздух в больничном коридоре был будто пропитан каким-то холодом и моим страхом. Было ощущение, что вокруг летает само зло. В глазах всё плыло, ноги подкашивались. Я сделал первые не уверенные шаги по направлению туалета. Подняв глаза, к своему ужасу увидел, что в конце коридора на диване сидел какой-то парень, а рядом стояла женщина в красном облегающем платье. Оцепенение сковало моё тело.
Был час ночи. Отделение наглухо закрыто. Кто эти люди, как они могли сюда попасть? Вопросов, как всегда, было больше, чем ответов. Не может вот так просто посторонний человек находиться в закрытом больничном отделении да ещё вдобавок глубокой ночью. Ответ приходил сам собой — да, видимо, мои догадки по поводу того, что со мной происходит, были верны. И эти двое за мной. А кто они такие, мне скоро придётся узнать.
Не скажу что я по жизни отважный или очень трусливый человек. Мне, как и большинству нормальных людей, не чужды эмоции. Страх — это одна из человеческих эмоций. Но вот такого страха, какой я испытывал на тот момент, у меня ещё не было никогда в жизни. Страх переполнял моё сознание, всю мою сущность. Страх неизвестного, неопредёленного…
Деваться уже было не куда. Понимал, что если даже получится убежать обратно в палату, то это вряд ли спасёт. Судя по тому, как эти двое проникли в закрытое отделение ночью, то полустеклянные двери для них точно не будут преградой. Опять мне не оставляли выбора, и опустив голову я поплёлся навстречу пугающей неизвестности.
Эта дорога в тридцать три шага показалась мне дорогой всей моей жизни. Шаги мне довелось, конечно, посчитать чуть раньше, когда я ходил по этому направлению. Ноги абсолютно не слушались. С каждым шагом казалось, что он последний, и сейчас я просто упаду. Было полуобморочное состояние, в глазах всё расплывалось. Каждый шаг эхом отдавался в воспалённом мозгу. Руки тряслись даже в висячем и расслабленном положении. Но я упорно шёл. От прилива крови в голову в ушах стоял постоянный шум.
Проходя мимо первых попавшихся на пути палат, услышал, на своё удивление, отчётливую человеческую речь. Повторюсь, был уже час ночи, обычно в это время спят даже дежурные медсёстры, не говоря уже о больных.
Сконцентрировав слух, стал вникать, а говорят-то в палатах про меня. И говорят всякую мерзость, и мат переходит в личные оскорбления в мой адрес. Но ведь меня здесь толком никто не знает! А говорили там, будто только вышел от них, проведя у них в гостях чуть ли не сутки. Оскорбления были настолько изощрённые по своему смыслу, что даже не берусь их здесь описывать. Скажу только, мне хотелось войти в любую из этих палат и сильно наказать говоривших оскорбления в мой адрес. Да, болтали во всех палатах на моём пути в тридцать три шага. В некоторых из палат даже горел свет. Разум подсказывал мне, или, может, я надеялся, ведь не может этого всего быть. Всё это нереально. Только вот шёл вперёд, и всё это было.
Проходя мимо поста медсестры (середина пути), обнаружил, там просто никого не было. Этого тоже никогда не бывает. Только вот сегодняшней ночью, видимо, было всё иначе.
И вот, наконец, цель моего ночного путешествия, заветные двери туалета. Из последних сил поднимаю опущенную голову.
— О-о-о-о, — непроизвольный стон вырвался откуда-то из глубины души.
На диване никого нет! За диваном стоял большой цветок в горшке. А на том месте, где стояла женщина, висел на стене красный огнетушитель.
«Так это всё мне привиделось», — с облегчением подумал я.
Всё это мне мерещилось, так как не спал уже слишком продолжительное время. А может, у меня редкая бессонница какая? Может, просто болен? Это всё, конечно, может быть, вот только как тогда быть с миром этих видений. Что-то тут не складывается в моём случае. Радоваться тому, что в конце коридора никого не оказалось, смог совсем недолго. Было ещё очень много необъяснимых моментов.
Открыв окошко в туалетной комнате, курил и размышлял. Точнее можно выразиться, пытался размышлять. Головоломка моей жизни не сходилась ни с одной стороны. Как ни крути, а объяснения всему придётся искать там, за закрытыми глазами. Голова кружилась от выкуренных сигарет. Я курил одну за другой, как перед казнью. Ужасно не хотелось возвращаться в палату. Только глаза предательски закрывались. И с ума сводящая боль внутри не давала ни секунды покоя.
Приоткрыв дверь туалета, огляделся по сторонам. Чисто, никого вокруг не было. Со стороны это, наверное, выглядело очень странно. Из туалета ночью выглядывает голова, озирается по сторонам. Потом мелкими перебежками, держась за стену, чтобы не упасть, шурша тапочками, направляется к палате. Если бы кто увидел, наверняка счел бы сумасшедшим.
На обратном пути ничего не изменилось. Там на чём свет стоит меня крыли матом и оскорбляли. Если честно, то даже я редко слышал такие ругательства. Причём голоса были и мужские и женские. Мне пришлось сильно ускорить шаг и сдерживать себя, чтобы не ворваться в одну из палат, чтоб восстановить справедливость насчёт оскорблений. Влетев в свою палату, с размаху рухнул на кровать. Ну, это мне на тот момент казалось, что я быстро передвигался и как бы влетел. На самом деле скорей полз, чем шёл. Как назло, соседи даже не пошевелились при моём появлении. Хотя я как утопающий хватался за соломинку и пытался посильнее шуметь. Только вот никакой реакции с их стороны не произошло. С шумом грохнувшись на кровать, ещё какое-то время держался с открытыми глазами. Наступала безысходность. Всё равно придётся идти ТУДА и там всё решать раз и навсегда… Глаза закрылись самопроизвольно. Безумно хотелось спать.
Глава 12. Вода
Сразу со всех сторон налетела уже знакомая, вечно орущая толпа. Ор и хохот, как и прежде, сливались в общий гул. Такое впечатление было, будто они с нетерпением ждали моего появления. Как только я провалился в этот кошмар, они бросились ко мне. Кричали они так же всякую чепуху. Это никоим образом нельзя было назвать предложениями. Это был бессвязный набор слов. Всё это сопровождалась постоянным диким хохотом, каким-то воем и завыванием. Они постоянно менялись. Никто не задерживался возле моего уха или лица больше нескольких секунд.
Но вот в какой-то момент их крики начали более походить на осмысленную речь. Начали появляться как бы оборванные, недосказанные фразы. Скорей я интуитивно понимал, что они пытаются мне что-то сказать.
