Маркус Хайц - Ритуал
Хотя трактир постоялого двора был забит почти до отказа, никто не подсел к леснику, у стола которого стояли два последних пустых стула. Ведь он был Шастель, старший в своей семье, когда-то пользовавшейся доброй славой. С тех пор много воды утекло. Теперь его считали чудаком, потому что он уединенно жил в деревушке Ла-Бессейр-Сен-Мари и пс скрывал, что не желает иметь дела с односельчанами.
Об Антуане, обосновавшемся в чаще Теназейрского леса, ходили дурные слухи. Жан не мог утаить, что с возвращения из Туниса его младший сын изменился. Он ничего не рассказывал — ни о том, что ему пришлось испытать в Тунисе, ни о том, что выпало пережить на обратном пути. С первой же минуты встречи Жан почувствовал, что его сын переменился. Он превратился в замкнутого, скрытного человека, про которого деревенские судачили, дескать, он умеет разговаривать с животными.
В сравнении с ними Пьеру повезло. Он жил в Бессе, вместе с Антуаном исполнял обязанности лесника и хранителя лесных угодий и считался общительным. Хотя бы кто-то изо всей семьи.
Дверь толкнули снаружи. Ледяной ветер загнал на постоялый двор двух драгунов, в которых под толстым слоем снега едва можно было распознать солдат. Все в зальчике тут же притихли.
Проклиная зиму, они направились прямиком к свободным местам за столом Жана, на ходу бросив подбежавшему хозяину плащи. На свет показались синие, пышно украшенные мундиры, блестящие позументами, значками и пуговицами. У каждого было при себе по сабле, за поясами торчали пистолеты, громоздкие мушкеты они держали в руках. На простых крестьян или ветреную девчонку они, безусловно, произвели бы впечатление.
Сели без спросу, сняли треуголки и, прислонив мушкеты к стене, громогласно потребовали есть. Это были крепкие парни, у каждого за спиной лет по двадцать, небритые, и пахло от них крепким спиртным, хотя на постоялом дворе они еще и глотка не выпили.
— Счастливого Рождества. Конечно, садитесь, пожалуйста, — сказал, не поднимая головы, лесник. — Но как только появятся мои сыновья, я попрошу вас поискать другой стол.
Драгуны, забавляясь, обменялись взглядами.
— Мы под командованием капитана Дюамеля. Когда он нам приказывает встать, мы слушаемся, — пренебрежительно ответил один. — Но и только.
— Разве король не отдал вам приказ застрелить волка? — невозмутимо возразил Жан и отправил в рот еще ложку похлебки. — А поскольку вы тут преспокойно расселись, сдается, вы уже его нашли и убили.
Солдат справа от него подался вперед и заговорщицки зашептал:
— Это не волк. Сейчас уже сам капитан считает…
Тычок под ребра от собрата заставил его умолкнуть.
Да что с вами такое? Вы что, верите байкам про бестию? — удивился Жан. Теперь уже ему требовались усилия, чтобы держаться спокойно.
— Уж я точно, мсье Шастель! — вмешался человек за соседним столом. Судя по необычайно пестрому платью, он принадлежал к свите какого-то местного аристократа. — С лета она задрала уже одиннадцать человек, да и скота без числа. И я не видел ни одного волка, который хотя бы близко походил на эту бестию. В октябре я столкнулся с ней нос к носу, она возникла шагах в десяти передо мной и моим другом. Ростом с теленка, шкура красно-рыжая, клыки и когти, которых и медведь испугался бы. Мы были вооружены, собирались поохотиться для маркиза д’Апше. Мы прицелились и дали залп. Нам показалось, что бестия пала, но она тут же вскочила снова! Мы выстрелили еще, и опять она поднялась, а после убежала в лес.
— Значит, вы промахнулись, — пробормотал, отпивая вина с пряностями, Жан. Разговоры про бестию ему были не по нутру.
— Я охотник и хороший стрелок! Мы всадили в нее добрых шесть пуль, мсье Шастель. Шесть! — Человек маркиза явно оскорбился. — Кровавый след трудно не заметить. И все равно, когда мы стали ее преследовать, бестия была быстрее нас. — Набрав в грудь побольше воздуха, он оглядел зачарованные лица соседей. — Она выжила.
— Раненый волк — опасный зверь, — объяснил Жан. — Он рвет все…
Но человек маркиза, глаза которого гневно блистали, бухнул кулаком по столу.
— Это был не волк!
Слышали про маленькую девочку из Рьетора, месье? — спросил хозяин постоялого двора, поднося еду драгунам. — Она шла одна с пастбища, и мать уже видела ее от околицы. Ей оставалось шагов двести, но тут появилась бестия и разорил на ребенка на глазах у матери и двух братьев. В ее останках уже не было ничего человеческого. — Он указал на свой живот. — Разорвана сверху донизу. Кожа с головы содрана и натянута на лицо. Ужасно, просто ужасно! Не удивительно, что за ее голову назначили три тысячи восемьсот ливров награды.
— Хватит уже! Сила зверя как раз и лежит в такой болтовне, — приструнил его Жан. — Люди и так достаточно боятся этого волка. Лучше принеси мне еще вина.
При этих его словах лицо хозяина расплылось в победной улыбке.
— Волк, говоришь? Нет, Шастель. Вот сам мне скажи, лесник. Следы твари нашли на берегу ручья неподалеку отсюда. Следы напоминали волчьи, но и не совсем. Пятка плоская и странно выдается. И видны отчетливые отпечатки когтей. Как это бывает?
Жан уставился в остатки похлебки.
— Ты забыл придать ей вкуса. Еда у тебя не лучше горячей воды.
— Этим ты меня не отвлечешь, — не унимался хозяин. — Что это за зверь, Шастель? — Он с вызовом усмехнулся. — Не знаешь ответа? Значит, и ты в волка не веришь! Мы уложили семьдесят четыре серых, а бестия все еще убивает. — Он понизил голос. — Говорят, твоя мать была ведьма. Мама не рассказывала тебе о демонах, которые выглядят как наша тварь?
— Сказать тебе, что я думаю? Следопыты обознались, и нужного волка вы пока не нашли. Он — одиночка, которого избегают стаи. Скорее всего, когда-то он был вожаком, который отказался подчиниться новому хозяину стаи. Его изгнали, и свою ярость на сородичей он вымещает на нас, — ответил Жан и повернулся к драгунам: — Вы когда-нибудь раньше ходили на волка?
Оба затрясли головами.
— Капитан Дюамель здесь с семнадцатью конными и сорока пешими солдатами. И с ними он хочет обыскать наши леса и горы? Это же местность в сотни квадратных миль. Жеводан закружит его и одурачит! Он запутает его своими туманами, люди заблудятся в лесах с их ложными тропами, которые ведут в трясины, они станут ходить кругами в чащах дрока и еще в бог знает каких дебрях, но им ни за что не поймать этого волка. Во всяком случае, с такими людьми, как вы. — Он разъяренно вскочил и, подойдя к очагу, снял с крюка и надел теплые вещи. — Воевать вы, возможно, умеете, но здешняя работа не для горстки хлещущих вино солдат. Вы и ваши загонщики, которые должны выкурить его из подлеска, вытопчете поля и поставите под угрозу скудный урожай, более ничего.
