Иска Локс - Беглецы и чародеи
— С добрым утром, заяц! — крикнула Инбар в сторону ванной.
Из ванной раздались нечленораздельные мычащие звуки.
— Он очень занят, — объяснила Хемда, отворачиваясь к плите, — он чистит зубы.
* * *— Вот говорят, многим девочкам сложно найти общий язык со своими папами. Особенно не очень обычным девочкам или тем, кто предпочитает говорить о своих чувствах. Мол, мужчины редко говорят о чувствах и еще реже проявляют готовность в них копаться. А у меня таких проблем нет, я рассказываю папе абсолютно все, даже самое сокровенное. В детстве это было не так., но потом изменилось.
— А когда это изменилось?
— Когда папа умер.
* * *— И так почти каждый день, понимаешь? Вчера порвал мой рисунок, сказал, что случайно на него упал. Сегодня сдвинул мой велосипед в кусты. Потом откусил кусок моего бутерброда и выплюнул мне на стул.
Волосы у Инбар вились крупными черно-седыми кольцами и на конце прядей образовывали пружинки. Время от времени Матан раскручивал какую-нибудь из пружинок, а потом отпускал и смотрел, как она моментально скручивается обратно.
— Если бы ты был девочкой, все было бы просто. Я бы объяснила тебе, что Алон просто хочет с тобой играть, и предложила бы позвать его в игру.
— А если я не девочка, значит, Алон не хочет со мной играть?
— Да нет, глупый заяц. Алон в любом случае хочет с тобой играть. Просто у девчонок это как-то проще. Позвать, куклу протянуть, что ли. А мальчишке как?
— Не знаю, — насупился Матан. — Кататься на велосипеде я ему не дам.
— Да не давай, кто тебя заставляет. Но подумай, что можно сделать для человека, который очень хочет с тобой дружить.
— А почему он не может просто этого сказать?
— А ты бы смог?
Матан подумал немного, скручивая и раскручивая пружинку волос у Инбар на голове.
— Нет, — сказал он. — Но плеваться бутербродом я бы тоже не стал.
— А что бы ты сделал?
— Я бы помог мне чистить велосипед тряпочкой.
— А потом?
— А потом я бы уехал кататься. И мне стало бы грустно, что я не взял меня с собой.
— Вот ему и грустно. Понимаешь?
— Понимаю. Мне тоже бывает грустно.
— Отчего тебе бывает грустно?
Матан опять насупился.
— Не скажу.
— Понятно. Но Алону ты все-таки как-нибудь помоги. А то он так и будет тебя доставать.
— А если он опять меня обидит?
Инбар хитро прищурилась и склонилась к уху Матана.
— Тогда побей его.
— Это поможет?
— Смотря кому. Тебе — да. Ты будешь ощущать себя героем.
— А ты?
— Что я?
— Ты можешь мне помочь?
Инбар покосилась на Матана и хмыкнула.
— Я могу все что угодно, включая летать, исключая петь. Заказывай.
— Не уходи от мамы, — попросил Матан.
* * *Алон по прозвищу Алон-Балон приблизился к велосипеду. Велосипед лежал на боку возле забора и ждал, пока Матан доест обед. Но на обед были куриные крылышки с черносливом, а Матан их очень любил, поэтому велосипед заждался. Алон-Балон тоже любил куриные крылышки с черносливом, но такой случай нельзя было упускать. Тем более что уходящая перед обедом нянечка Аяла опять забыла закрыть калитку. Алон-Балон взял велосипед за блестящий руль и поставил на колеса. Велосипед нежно звякнул. Алон не умел кататься на велосипеде, поэтому он просто пошел и повел велосипед за собой. Велосипед поехал.
— Эй, Балон, куда ты повез велосипед Матана? — крикнула Нурит откуда-то сзади.
— Куда надо, — ответил Алон и ускорил шаг.
Увидев Матана, он побежал. Матан, выбегая следом, зацепился за торчащую ветку и до крови разодрал руку от кисти до локтя. Остановился на секунду, досадливо пошипел, лизнул царапину и помчался дальше. Через какое-то время Алон бросил велосипед и побежал налегке, но Матан его догнал. Повалил на спину, капая Алону на рубашку кровью с расцарапанной руки, и прижал к земле. Алон заплакал. Матан посмотрел на него, отпустил и встал. Вернулся к своему велосипеду, оседлал его и поехал обратно в детский сад.
* * *— А еще, — сказал Матан, выглядывая мокрой головой из купального халата, — сегодня он угнал мой велосипед.
— Кто? Твой Балон? — спросила Инбар, расчесывая ему волосы щеткой.
— Он не мой. Он дурацкий. И он угнал мой велосипед.
— А ты?
— А я догнал его и побил.
— А велосипед?
— А велосипед он еще раньше бросил.
— А ты его сильно побил?
Матан пожал плечами. Инбар осторожно развернула его к свету и принялась смазывать йодом длинную царапину.
* * *— Я очень удивлена, госпожа Король, — говорила воспитательница Дара. — Удивлена и расстроена. Так избить своего товарища…
— Алон — не товарищ Матана, — ответила Хемда, вытянувшись как школьница перед высокой Дарой. — Они не дружат.
— Это неважно, дружат, не дружат. Он его избил! Когда Алон пришел в группу, у него вся рубашка была в крови. И он плакал, рассказывая, что Матан его побил.
— Мне очень жаль, — сказала Хемда.
— Мне тоже, госпожа Король.
— Я поговорю с Матаном.
— И в жизни детского сада он тоже участвует плохо, — продолжала Дара. — Он не играет с детьми, мало общается, много молчит. Целыми днями сидит на заборе и охраняет свой велосипед. Мне кажется, у него комплекс собственника Не может оторваться от созерцания своего имущества, охраняет его. И Ал она он ведь избил из-за того, что мальчик взял его велосипед покататься.
— А что говорит сам Матан? — спросила Хемда.
— Сам Матан не говорит ничего. Он неразговорчив.
Открылась дверь, и вошла Инбар.
— Извините, я опоздала, — сказала она, — я с работы. Что случилось? Почему нас вызвали?
— Матан избил мальчика, — сказала Хемда.
— Я в курсе, — ответила Инбар. — Матан защищался. Мужчина должен уметь защищать себя и свою честь.
— И свое имущество? — иронически уточнила воспитательница Дара.
— Да, если хотите, и свое имущество. К тому же велосипед для Матана — не просто имущество. Они расстаются только ночью. Алон переживал, что Матан не хочет с ним играть, поэтому утащил велосипед.
— Алон взял велосипед покататься!
— Алон не умеет кататься на велосипеде, — сказала Инбар. — И если вы хотите, чтобы он был увереннее, научите его. Или поручите Матану, он научит.
— А откуда вы это знаете? — удивилась Дара. — Про Алона, про то, что он не умеет кататься, про то, что переживал? И про драку?
— Откуда? — Инбар пожала плечами и небрежным жестом скрестила пальцы за спиной. — Мне сказал Матан.
— Удивительно, — честно отреагировала Дара. — То, насколько он тут молчалив — и насколько, оказывается, откровенен с вами.
