Сергей Пономаренко - Лик Девы
— Похоже, мы на месте, — произнес Валентин, внимательно оглядывая просторный пещерный зал, ничем не отличавшийся от предыдущих, через которые они до этого прошли. Он передал карту девушке. — Теперь твой черед.
Девушка прошлась по пещере, и вскоре ее спутники услышали ее довольный возглас. Вернувшись, она достала из рюкзака несколько факелов, передала их спутникам, и, когда те зажгли их, в пещере стало светло. Девушка открыла металлическую флягу, отпила из нее и передала флягу мужчинам. Валентин, сделав глоток, почувствовал горечь напитка и сплюнул на пол, но, заметив недовольный взгляд девушки, вновь послушно глотнул. По знаку девушки они взялись за руки, образовав треугольник. Посредине она поставила чашу, налила туда густую жидкость и подожгла ее. Дым от нее был приятным и слегка кружил голову. В руках Дениса Валентин заметил бубен. Девушка стала громко, нараспев говорить:
— О Орейлохе, Великая мать всего сущего, богиня луны, богиня Дева, правительница мира, хранительница двойных врат Иного Мира! Я пришла сюда в поисках пути в Иные миры. Я пришла, чтобы принести жертву Духу земли. Наблюдай за мной во время моего путешествия по Иным мирам, оберегай меня от зла во время моего путешествия в междумирье. Не покидай меня, Орейлохе, на протяжении моего пути.
Девушка плеснула из фляги в горящую чашу. Пламя от этого взметнулось высоко, в человеческий рост.
Я славлю Саван Тьмы Тьма,
которая защищает Иной Мир Иной Мир,
хранящий в себе знания Знания,
которые являются ключом к нашим жизням
Наши жизни, которые посвящены духам Духам,
которые живут в Ином Мире Иной Мир,
который сокрыт Тьмой Я славлю Саван Тьмы.
В руке девушки уже находилась полиэтиленовая бутылка с темной жидкостью, и девушка стала лить из нее в огонь. Появился неприятный запах, огонь зашипел, словно недовольный этим подношением, пламя заколебалось, будто раздумывая, погаснуть или нет.
Великая Орейлохе, прими эту жертву!
Древние Духи Внешней Тьмы, Вы,
которые могли бы воспрепятствовать нам,
Примите это подношение. В
олны моря, вы касаетесь Иного Мира,
Танцуя в бесконечности,
Чтобы подняться и отступить от наших берегов.
Небеса, простершиеся над нами,
Вы — мир Богов людей нашего народа,
Лишь здесь Врата между Мирами могут быть открыты.
По знаку девушки Денис начал бить в бубен. Валентин почувствовал, как его охватывает эйфория, ему захотелось кричать, выть, лишь бы наполнить пещеру звуками, но, подчиняясь девушке, он стал вместе с Денисом, бесконечно повторять:
Откройте Врата. Откройте Врата. Откройте Врата…
Девушка истерично выкрикивала:
Открой путь для нас, о Орейлохе!
Мы идем Священной Дорогой.
Оберегай нас, чтобы мы прошли этот путь в безопасности.
Хранитель Врат, прими нашу жертву!
Девушка стала лить жидкость из металлической фляги в чашу, пламя взметнулось огненным столбом. Девушка уже кричала со всех сил:
Пусть Огонь откроет Врата!
Пусть Вода откроет Врата!
Пусть Земля объединит Миры!
Пусть откроются Врата!
Все трое, взявшись за руки и образовав круг, закричали:
Пусть откроются Врата!
Валентин ощутил, что земля уходит из-под ног, словно он пытается встать на голову.
Пришел в себя на диване, прямо перед ним кричал телевизор, и он недовольно поморщился: опять забыл выключить, и целую ночь телевизор не давал спать соседям. Наверное, они уже не раз звонили ему, а он не отвечал, так как был мертвецки пьян. Голова была тяжелой, словно вместо мозгов туда залили бетон. На столе, вместо скатерти была постелена старая газета, вся в жирных пятнах, валялись остатки вчерашнего пиршества: обветренные куски вонючей селедки, посиневшие кружки вареной колбасы, присохшая к сковородке жареная картошка с кусочками порыжевшего сала и засохшие ломти черного хлеба. Чтобы вновь не завалиться спать, Валентин направился в ванную. Из зеркала на него глянуло чужое лицо пятидесятилетнего мужчины с набрякшими мешками под налитыми кровью глазами, заросшее двухдневной щетиной. Открыл воду и увидел, что она стала растекаться по полу, мгновенно образовав лужу. Он тут же закрутил кран и чертыхнулся. Стал набирать воду в порыжевшую ванну, благо была горячая вода. Поискал бритвенный станок, не обнаружив привычного «жиллета», не удивился и удовлетворился старым одноразовым, по виду многократно использованным. Сбросил пропахшую потом одежду, с удовольствием залез в горячую воду, вначале обжегшей тело, а затем подарившей блаженство и расслабленность.
Тепло принесло двойственность сознания, ему стало казаться, будто в ванной нежится чужой человек, а он наблюдает за ним со стороны. И не совсем чужой, потому что он сам был им и, одновременно, им не был. В памяти всплывали воспоминания, никак не вязавшиеся с окружающей действительностью. Что-то очень важное все время ускользало из его сознания. Устав ловить ЭТО, он вылез из ванной, нашел в шкафу более-менее приличную одежду, оделся и тут вспомнил, что сегодня день рождения Оксаны, его дочери. Полез в карман куртки и нашел там лишь «двадцатку» — все, что осталось от вчерашнего выигрыша у «одноруких бандитов». Этого было мало для подарка, а тем более — для новой игры. Начинать игру в автоматах надо иметь в кармане самое меньшее «сотку», иначе затея заранее обречена на неудачу.
— Позвонить бывшей жене Лене и попросить у нее денег? Глупо и бесполезно — кроме унижений и оскорблений от нее ничего не добьешься. Он вышел из дому, прошел пешком два квартала и остановился в нерешительности у ларька, вздохнул, но все же зашел.
Нина, пятидесятилетняя продавщица и владелица ларька, как обычно, стояла за прилавком. Невысокого роста, с огромной копной каштановых волос, с грудями, буквально выпрыгивающими из-за пазухи, вся налитая женской силой и желанием. Увидев его, она пожаловалась:
— Верка не пришла на смену, видно, загуляла. Падаю с ног, всю ночь шла торговля, всего-то с часик, может, и вздремнула. Как глаза закрою, так и стучат, алкаши чертовы.
— Не гневи небо, это твои кормильцы. Если бы не они, то тебя задавил бы сосед. — Мужчина усмехнулся, намекая на то, что рядом с ларьком недавно открылся супермаркет, забрав большинство постоянных покупателей ларька.
— Отож, — Нина вздохнула.
— Нина, одолжи полтинник, — посчитав, что приличие соблюдено, попросил он, пристально глядя в глаза женщине.
