Эдуард Веркин - Вендиго, демон леса
– А почему Бугер? – спросил Пугливый.
– У соседей пса так звали, хороший был… Слышал – вчера Власов домой звонил. Просил родителей забрать его, говорил, что тут его убить хотят.
– Убить?
– Ага. Все про вампира твердит. Вампир его типа как выбрал, вампир его наметил, вампир за ним придет, вампир каждую ночь за ним наблюдает…
– А я ведь тоже видел, – перебил Пугливый.
– Что ты видел?
– Вампира. Ну, может, это не вампир был, а… Не знаю кто. Я вчера в бане полотенце оставил, сегодня с утра пошел забрать, а в кустах вроде как человек.
– Днем вампиры не ходят, – возразил Циркач.
– Это не совсем настоящий вампир, наверное. На бродягу похож, вся одежда лохматая и грязная. Я как его заметил, у меня сразу голова заболела сильно-сильно.
– Да… – протянул Циркач. – Странно все это. И вампир этот… И собака пропала.
– И лисы, – напомнил Пугливый. – Я про такое и не слышал. А в соседнем лагере зайцы. У нас лисы, а тут зайцы. Не то что-то происходит, животные с ума посходили. Сестра двоюродная мне звонила, у них в городе вообще бабочки.
– Бабочки?
– Ага, – подтвердил Пугливый. – Просто нашествие бабочек, говорит. Но не простых, а черных, и они стаями летают и на людей набрасываются.
– Зачем?
– Глаза стараются выпить.
Мальчишки замолчали, видимо, обдумывая про бабочек, раздирающих глаза, я тоже прикидывал – стоит ли мне погавкать, чтобы они услышали.
– Вранье, – сказал Циркач. – Вранье, наверное – ну, про бабочек… А может, и не вранье, с чего эти лисы побежали?
– А ты хвосты видел?
– Ага. Лисы хвост отбрасывают – вообще интересно, да? Как лоси рога. Ладно, пойдем, еще там поищем, у озера.
– А может, не стоит? – Пугливый вздохнул. – Он, наверное, убежал, когда лисы пришли, он не дурак ведь. И вообще, ты чего так к этим собакам привязан, а?
– Да так… – Циркач щелкнул зубом. – Просто такая собака мне жизнь спасла.
– Как это?
– Да тонул когда-то.
– В проруби?! – с непонятным восхищением спросил Пугливый.
– Почему в проруби? Нет. В пруду. Я с мостика свалился, на лягушек засмотрелся – и тонуть стал сразу. А тут как раз мимо собака пробегала, увидела, что я тону, и сразу в воду прыгнула.
– И она тебя вытащила? – удивился Пугливый.
– Ну да. Она стала рядом плавать, а я за ее ошейник держался, пока взрослые не прибежали. С тех пор я таких собак уважаю, хотел даже завести, только у нас у матери кошки все время живут, мне не разрешают… Знаешь, я когда эту собаку увидел, я подумал, что это не случайно.
– Как это? – не понял Пугливый.
– Ну, так. Я думал, что таких собак уже не осталось, и вдруг тут… А теперь она потерялась.
Я гавкнул.
– Ты слышал? – спросил Пугливый.
– Вроде да… Лает вроде…
Они замолчали, прислушиваясь, а я стал лаять громче. В этом было что-то унизительное, совсем немного, но все-таки. Ладно, хочешь жить, забудь про гордость.
Захрустел сухой мох, над краем колодца показались две головы.
– Он здесь, – прошептал Пугливый. – Вот это да… Как он сюда попал?
– Провалился, – ответил Циркач. – Я же тебе говорил, тут полным-полно подземных ходов, тут подземелья всякие, могилы.
– А что теперь делать?
Циркач не ответил. Он думал. А я ждал. Я знал, что делать – надо незаметненько сбегать в лагерь и взять лестницу, лестницу спустить ко мне, а я как-нибудь вылезу. Конечно, я не дрессированная овчарка, но тут уж как-нибудь напрягусь и вскарабкаюсь, к тому же если поставить лестницу правильно, наклон будет не такой уж и крутой.
Главное, чтобы они не позвали физрука, завхоза или еще какого взрослого, если у них хватит ума… Надеюсь, что хватит. Хотя они еще совсем мелкие, что с них взять.
– Надо веревку достать, – неуверенно предложил Циркач. – Можно от бани, там белье сушится…
– И что с веревкой делать? – спросил Пугливый.
– Бросить ему…
– Ага, а он сам этой веревкой обвяжется.
Можно завязать в узел, чуть не выкрикнул я. Навязать большой такой узел, я за него ухвачусь зубами, а вы потянете, и в общем-то можно вылезти даже отсюда. А может, и нет – вряд ли им получится меня вытащить вдвоем, я здоровый, для меня таких трое надо.
– Да, – вздохнул Циркач. – А что тогда делать?
– Надо подумать. – Пугливый почесался.
Головы исчезли. Лестницу тащите, хотел крикнуть я, но вовремя решил помолчать, лучше их не пугать пока. Если честно, я совсем не мог придумать, как еще меня можно вытащить.
И вдруг я услышал, как они уходят. Оба, и Циркач и Пугливый. Если честно, я едва не завыл, с трудом удержался, кинулся на стенку, скрипнул зубами. Сел. Смотрел на небо, там летел самолет, кажется, бомбардировщик, моторов слишком много.
Я стал ждать. Они вернулись через час. Шагали тяжело, что-то тащили, я очень надеялся, что это лестница. Но оказалось, нет, во всяком случае, они не стали ее ко мне спускать, что-то такое сбросили на землю и задышали тяжело, отдыхая.
– Надо кому-то слезть, – сказал затем Пугливый. – То есть в яму спуститься.
– Зачем?
– Установить, что непонятного-то. А он по ним и выскочит.
– А если не выскочит?
– Он же не дурак, – усмехнулся Пугливый. – Знаешь, я читал, что такие собаки сообразительные, мне кажется, что он поймет. А сверху не установить, надо слезать. А ты с собаками лучше меня знаком.
Оба помолчали, покряхтели, что-то подвигали. Я их вполне понимал – кому хочется лезть в яму к такому, как я? Я бы сам не полез и никому не советовал бы.
– Ладно, – сказал Циркач.
Он заглянул в колодец.
– Ты как? – спросил он. – Безобразничать не станешь?
Пришлось сыграть собачку. Это довольно унизительно, но иногда приходится, в самых безвыходных ситуациях, конечно. Я уселся на землю, свернул умильную просительную морду, повилял хвостом и даже поскулил, что было уж совсем позорно.
– Да ничего он вроде, – сказал Циркач. – Жрать, кажется, хочет. Такие собаки всегда жрать хотят, они могут слона слопать.
– Смотри, чтобы он тебя не слопал, – усмехнулся Пугливый. – А то потом…
Циркач не ответил, полез в колодец. Достаточно ловко он это делал, видимо, гимнастикой занимался. На всякий случай я сместился поближе к норе, а вдруг Циркач свалится мне на голову? Но он не свалился. Он спрыгнул на камни и повернулся ко мне.
– Привет, – сказал он и стал отряхивать колени, долго и тщательно отряхивал, со старанием.
Все-таки он немного боялся. И руки дрожали, и в глаза старался мне не смотреть. Чтобы его хоть как-то подбодрить, я улыбнулся и протянул ему лапу.
Это тоже производит впечатление, мальчишка не удержался и пожал. Это как условный рефлекс: если собака протягивает лапу – ее надо пожать, и наоборот, если просят, ты протягиваешь лапу.
