Энн Райс - Талтос
— Неужели ты думала, что мне об этом неизвестно? — спросила Мона. Я выросла у Старухи Эвелин.
— Знаю. Я знаю о тебе все. Остынь немного, милая. Я не пытаюсь быть грубой, просто я такая же Мэйфейр, как и ты, и готова сравнить свои гены с твоими в любой момент.
— А от кого ты обо мне узнала?
— Мона. — мягко попытался остановить ее Майкл, но безуспешно.
— Как получилось, что я никогда не встречалась с тобой прежде? — продолжала Мона. Я Мэйфейр из Фонтевро. Твоя троюродная сестра. И почему, если ты, как утверждаешь, всегда жила в Миссисипи, говор у тебя такой, будто ты родилась и выросла в Калифорнии?
— Ах, послушайте, это целая история, — сказала Мэри-Джейн. — Я отбывала срок в Миссисипи, и, можете мне поверить, это еще хуже, чем на Ферме Парчмана. Она пожала плечами. Похоже, этого большого ребенка невозможно вывести из себя. — У вас не найдется чаю со льдом?
— Конечно найдется, милая. Извини, пожалуйста, — вскинулась Беатрис и выбежала за чаем Селия качала головой. Ей было стыдно. Даже Мона почувствовала, что нарушает законы гостеприимства. А Майкл поспешно принялся извиняться.
— Нет, не надо, я возьму сама, скажите только, где его можно найти, — крикнула Мэри-Джейн вслед Беатрис.
Но Беа уже исчезла из виду — и весьма кстати. Мэри-Джейн снова выдула пузырь из жвачки, затем еще раз, а напоследок выпустила целую серию пузырьков.
— Здорово! — восхитилась Мона
— Как я и говорила, это целая история. Я могу рассказать вам жуткие вещи о том, как я отбывала срок во Флориде. Я была там. И в Алабаме тоже. Правда, недолго. Можно сказать, я зарабатывала себе возможность вернуться домой…
— Не лги, — резко прервала ее Мона
— Мона, не будь такой язвительной.
— Я видела тебя раньше, — вновь заговорила Мэри-Джейн таким тоном, словно вообще ничего не произошло. — Я помню, когда ты и Гиффорд Мэйфейр пересаживались в Лос-Анджелесе, чтобы лететь на Гавайи. Тогда я впервые попала в аэропорт. Ты спала там на двух стульях возле стола, накрывшись пальто Гиффорд. И Гиффорд купила нам потрясающе вкусную еду.
«Ох, только не надо подробностей», — подумала Мона в памяти которой и в самом деле сохранились какие-то туманные обрывки воспоминаний об этой поездке и о том, как болела шея после пробуждения в зале ожидания международного аэропорта Лос-Анджелеса Припомнилось ей и как Гиффорд говорила Алисии, что когда-нибудь привезет Мэри-Джейн обратно.
Однако Мона никак не могла воскресить в памяти образ другой маленькой девочки. Но, видимо, она там все же присутствовала. Значит, это была Мэри-Джейн. А теперь она вернулась домой. Гиффорд, должно быть, творит чудеса с небес.
Беа вернулась с ледяным чаем.
— Вот он. Чудесный. С лимоном и сахаром — ведь ты такой любишь, дорогая?
— Я не помню тебя на свадьбе Роуан и Майкла, — сказала Мона
— Это потому, что я не заходила внутрь.
Мэри-Джейн взяла из рук Беа ледяной чай и поспешно выпила половину, захлебываясь и утирая подбородок тыльной стороной ладони. Обломанные ногти, когда-то покрытые розовым лаком, украшал роскошный траурный узор.
— Я звала тебя. Приглашала, — сказала Беа. Три раза оставляла записку в аптеке.
— Я знаю про эти записки, тетя Беатрис, и ни в коем случае не собираюсь тебя упрекать в том, что ты не сделала все возможное, чтобы мы присутствовали на этой свадьбе. Но, тетя Беатрис, у меня не было даже туфель! И шляпки тоже! Видите эти туфли? Я их нашла. Это мои первые туфли. До сих пор я носила только тенниски. К тому же я все прекрасно видела с улицы. И слышала музыку. Какая прекрасная музыка была на вашей свадьбе, Майкл Карри. Скажите, вы точно не Мэйфейр? Мне кажется, что вы тоже из наших. Я, во всяком случае, могу перечислить семь имеющихся у вас отметин, которые могут принадлежать только Мэйфейрам.
— Благодарю, милая, но я не Мэйфейр.
— Ну, по внутренней сути вы Мэйфейр, — сказала Селия.
— Да, конечно, — кивнул Майкл, по-прежнему неотрывно глядя на Мэри-Джейн.
— Знаете, когда мы были маленькими, — продолжала Мэри-Джейн, — у нас вообще там ничего не было, кроме масляной лампы, холодильника с крошками льда и москитной сетки, натянутой над крыльцом. Каждый вечер бабушка зажигала лампу и…
— У вас там нет электричества? — спросил Майкл. — И никогда не было? Сколько же это может продолжаться?
— Майкл, ты никогда не был в Байю, — заметила Селия.
Беа согласно кивнула.
— Майкл Карри, мы скваттеры и живем на ничейной земле, — пояснила Мэри-Джейн. — Сейчас мы скрываемся в Фонтевро. Тетя Беатрис могла бы сообщить вам подробности. Шериф может пожаловать к нам в любую минуту, что он периодически и делает, каждый раз выбрасывая нас на улицу. Мы упаковываем вещи, и он забирает нас в Наполеонвилль, а потом на некоторое время оставляет в покое, пока какая-нибудь тварь — егерь или кто-то вроде того — не проплывет мимо в лодке и не донесет на нас. Знаете, мы разводим пчел на веранде и собираем мед. Только представьте! Мы можем ловить рыбу прямо с заднего крыльца! У нас повсюду росли фруктовые деревья, пока вистерия не заглушила их. А еще у нас растет ежевика. Так вот, у нас есть все. Теперь даже электричество! Я протянула его сама с автострады. И телевизионный кабель тоже.
— Ты и вправду все это устроила? — спросила Мона
— Милая, ведь это противозаконно, — сказала Беа.
— Конечно, я все сделала сама. Моя жизнь слишком интересна, чтобы лгать. Кроме того, у меня гораздо больше смелости, чем воображения, и так было всегда. — Она, шумно хлебнув, допила остатки ледяного чая, пролив большую часть. — Хорошо. Очень вкусно. Вы добавили в него искусственный подсластитель?
— Боюсь, что так, — ответила Беа, уставившись на нее со смесью ужаса и смущения, вспомнив, что произнесла слово «сахар». Как бы то ни было, Беа терпеть не могла людей, не умеющих вести себя во время еды и проливающих на одежду напитки…
— Ладно, чего уж там. — Мэри-Джейн, провела по губам тыльной стороной ладони и вытерла руку о свою юбчонку. — То, что я сейчас пила, в пятьдесят раз слаще всего, что я пробовала до этого времени. Вот почему я купила пакет акций компании, производящей искусственный подсластитель.
— Ты купила — что? — переспросила Мона
— Пакет акций. Именно так. У меня есть собственный «дисконтный» брокер[8], предоставляющий скидки. И меня это вполне устраивает, потому что в большинстве случаев я не нуждаюсь в консультациях и могу разобраться во всем сама Он работает в Батон-Руж. Я потратила двадцать пять тысяч долларов на фондовой бирже. И когда разбогатею, осушу Фонтевро и подниму его из руин. Я верну все обратно, до каждого крючка и каждой доски! Подождите — и сами все увидите. Перед вами будущий члена клуба «Пятьсот Самых Богатых».
«Быть может, и в самом деле что-то есть в этой идиотке?» — подумалось Моне.
— А как ты раздобыла эти двадцать пять тысяч долларов? — спросила она
— Тебя могло убить, пока ты мудрила с электричеством! — с укором воскликнула Селия.
— Я заработала каждый пенни этих денег на обратном пути к дому, и на это ушел год. Только не спрашивайте меня, как я это делала. След из того прошлого тянется за мной до сих пор. Впрочем, это теперь уже в прошлом, не сомневайтесь.
— Тебя могли посадить на электрический стул! — продолжала свои упреки Селия. — Подвесить на тех самых проводах!
— Дорогая, ты пока еще не выступаешь в суде в качестве свидетеля, — с беспокойством в голосе остановила Селию Беатрис.
— Послушай, Мэри-Джейн, — вмешался в разговор Майкл, — если ты нуждаешься в чем-либо, я готов приехать и помочь. Я говорю это вполне серьезно. Скажи только когда — и я буду в Байю.
Двадцать пять тысяч долларов?!
Глаза Моны устремились на Роуан. Роуан хмурилась, пристально глядя на цветы, словно тихо переговаривалась с ними на им одним известном тайном языке.
Затем последовало красочное описание Мэри-Джейн о том, как она карабкалась на болотные кипарисы, как узнала, до каких именно электрических проводов можно было дотрагиваться, а до каких — нет, о похищенных рабочих рукавицах и сапогах. Кто знает, быть может, эта девчонка и в самом деле обладает гениальными способностями.
— Какими другими фондами ты владеешь? — спросила Мона
— А какие фонды интересуют тебя?
— О Боже, Мэри-Джейн, — сказала Мона, стараясь говорить тоном Беатрис. — Я всегда была увлечена фондовой биржей. Бизнес для меня — это искусство. Все знают об этом моем увлечении. Я мечтаю однажды основать свой собственный инвестиционный фонд открытого типа. Полагаю, тебе известен этот термин — взаимный фонд?[9]
— Разумеется, — ответила Мэри-Джейн, посмеиваясь про себя.
— У меня уже есть созданный за несколько последних недель, полностью спланированный портфель, — сказала Мона и резко остановилась, осознав свою глупость, так как подумала, что попалась на удочку, закинутую тем, кто, возможно, вообще ее не слушает. Оказаться посмешищем в глазах сотрудников фирмы «Мэйфейр и Мэйфейр» — это одно. В конце концов все быстро забудут о ее промахе. А стать объектом насмешек этой девчонки — совсем другое.
