Энн Райс - Талтос
— Ну, это уже никуда не годится, — пробормотала Селия.
— В общем, они сказали, что со мной все в порядке и я могу возвращаться домой, а если вдруг окажется что-нибудь не так, то они сообщат. Послушайте, я уверена, что обладаю ведьмовскими генами, и рассчитываю занять верхнюю строчку в их таблице. Должна еще сказать вам, друзья мои, что никогда не видела так много Мэйфейров сразу, как в том доме.
— Он принадлежит нам, — заметила Мона
— И буквально каждого из них я смогла распознать по внешнему виду. Ни разу не ошиблась. Кстати, вы знаете, что среди них был один чужак? Точнее, не совсем чужак — скорее полукровка. Именно так. Полукровка Вы обратили внимание, что существует несколько типичных для Мэйфейров особенностей? Вот, например, у огромного числа представителей нашего семейства практически отсутствует подбородок, а в целом симпатичные носы чуть провисают — вот здесь. И еще; у многих внешние уголки глаз заметно скошены вниз. А есть тип людей, очень похожих на вас Мэри-Джейн повернулась к Майклу. — Да-да, настоящие ирландцы: кустистые брови, вьющиеся волосы и безумное выражение в огромных глазах.
— Но я-то ведь не Мэйфейр, милая, — попытался возразить Майкл.
— А еще имеются такие же рыжие, как она, — не обращая внимания на протестующую реплику Майкла, продолжала Мэри-Джейн, указывая на Мону. — Но не такие красивые. Такие красавицы мне до сих пор не встречались. Ты, должно быть, Мона? Только те, кто неожиданно становится обладателем уймы денег, способны излучать такое сияние.
— Мэри-Джейн, дорогая…— начала было Селия, но так и не смогла закончить фразу каким-либо разумным аргументом или задать незначительный вопрос
— Скажи, каково это — быть такой богатой? — спросила Мэри-Джейн, устремив на Мону пристальный взгляд огромных глаз. — Меня интересует, что ты на самом деле чувствуешь внутри, вот здесь? — Она стукнула себя кулачком по груди и, прищурившись, наклонилась вперед так сильно, что глубокую ложбинку в вырезе блузки смогла увидеть, несмотря на свой маленький рост, даже Мона. Ладно, не обращай внимания. Я, конечно, не должна задавать тебе такие вопросы. Собственно, — пояснила Мэри-Джейн, обращаясь уже ко всем присутствующим, — я пришла сюда, чтобы повидаться с ней, потому что Пейдж и Беатрис велели мне сделать это.
— А почему? — спросила Мона.
— Помолчи, дорогая, — сказала Беатрис. — Мэри-Джейн — Мэйфейр из Мэйфейров. Милая Мэри-Джейн, тебе следует привезти сюда бабушку, и немедленно. Я говорю серьезно, дитя. Вы просто обязаны быть здесь. У нас есть целый список подходящих адресов — как временных, так и постоянных.
— Я понимаю, о чем речь, — вмешалась Селия. Она сидела рядом с Роуан и время от времени прикладывала к ее лицу белый носовой платок. У нее у единственной хватило на это смелости. — Речь о тех Мэйфейрах, что без подбородков. Она говорит о Полли, которой имплантировали подбородок — от рождения он был совсем не такой…
— Значит, у нее есть подбородок, если ей вживили имплантант, — перебила Селию Беатрис.
— Да-а-а.. Но у нее косой разрез глаз и вздернутый носик, — сказала Мэри-Джейн.
— Точно, — подтвердила Селия.
— Так вы все боитесь этих лишних генов? — Резкий голос Мэри-Джейн прозвучал словно свист хлыста, и все внимание обратилось на нее. — Вот ты, например, Мона, боишься?
— Не знаю, — ответила Мона, которая на самом деле не испытывала ни малейшего страха.
— Разумеется, ничего подобного быть не может, — сказала Беа. — Эти гены… Вероятность их появления чисто теоретическая. Не уверена, что нам стоит вообще обсуждать эту тему. — Беатрис метнула многозначительный взгляд в сторону Роуан.
Роуан, как обычно, смотрела на стену — быть может, ее привлекала причудливая игра солнечного света на кирпичах?
Мэри-Джейн не отступала и упорно продолжала развивать свою мысль:
— Не думаю, что столь ужасные события когда-нибудь вновь произойдут в нашей семье. Мне кажется, времена того колдовства прошли — наступила другая эпоха, новая эра для нового колдовства.
— Милая, по правде говоря, мы не воспринимаем ведьмовство всерьез, — заметила Беа.
— Ты знаешь семейную историю? — сурово спросила Селия.
— Знаю ли я? Да мне известны такие подробности, о которых вы и не слыхивали. О многих вещах мне поведала бабушка, а она слышала их от старого Тобиаса. Я знаю слова, написанные на стенах этого дома, сохранившиеся до сих пор. В детстве, когда я, совсем еще маленькая, сидела у Старухи Эвелин на коленях, она рассказала мне обо всем, и я это запомнила. Ей достаточно было одного дня…
— А досье нашей семьи, составленное в Таламаске? — упорно гнула свою линию Селия. — Они показали тебе его в клинике?
— О да, Беа и Пейдж принесли мне целую кипу бумаг, — ответила Мэри-Джейн. — Вот, взгляни-ка сюда. — Она указала на два одинаковых пластыря: на руке и на колене. — Меня укололи сюда и сюда! А крови взяли столько, что хватило бы и на то, чтобы ублажить и задобрить дьявола. Я поняла ситуацию в целом. Некоторые из нас обладают цепочкой лишних генов. Достаточно двух близких родственников с двойным набором двойных спиралей, чтобы получить Талтоса! Возможно. Возможно… В конце концов, об этом стоит задуматься… Ведь сколько близких родственников, кузенов и кузин переженились между собой — и что? Ничего. Но лишь до того момента, когда… Послушайте, вы правы, Беатрис: нам не следует болтать об этом в ее присутствии.
Майкл одарил ее едва заметной благодарной улыбкой.
Украдкой бросив еще один беглый взгляд на Роуан, Мэри-Джейн выдула из жевательной резинки большой пузырь, втянула его обратно и выдула вновь.
Мона засмеялась.
— А теперь снова повтори этот фокус, — попросила она. Мне он никогда не удавался.
— Ну ладно. Должно быть, это врожденный дар, — сказала Беа
— Но ведь ты прочла досье, — настаивала Селия. — Это очень важно, что ты знаешь все.
— О да, я прочла его очень внимательно, — кивнула Мэри-Джейн. — Даже те отрывки, которые пришлось буквально подсмотреть тайком. — Она хлопнула себя по стройным загорелым бедрам и залилась смехом. — Вот вы говорите о том, что мне нужно дать что-нибудь. Помогите получить образование — это, пожалуй, единственное, что на самом деле пойдет мне на пользу. Знаете, самое скверное, что когда-либо приключилось со мной, сделала моя мама, забрав меня из школы. Разумеется, тогда у меня не было никакой охоты туда ходить. Я получала гораздо больше удовольствия в публичной библиотеке, но…
— Я думаю, ты совершенно права насчет этих лишних генов, — вмешалась Мона, — И права насчет образования.
Многие в нашем роду имеют эти лишние хромосомы, благодаря которым рождаются монстры, но никогда, вплоть до этого ужасного времени, из-за одного совокупления не рождался целый клан.
И каким призраком было это чудовище, и так долго этот фантом, доводивший молодых женщин до безумия, держал всю Первую улицу под покровом страха и мглы. Есть нечто поэтическое в странности тел, лежащих под землей прямо здесь, в тени дуба, где Мэри-Джейн в коротенькой хлопчатобумажной юбчонке, со свежеприклеенным пластырем на коленке, в белых, измазанных свежей грязью лакированных туфлях и в грязных носках, полуспущенных на каблуки, стоит, упираясь руками в худенькие бока.
Быть может, ведьмы из Байю просто тупицы, думала Мона. Они могут стоять над могилами монстров и не понимать этого. Конечно, ни одна ведьма из этой семьи не знает ничего и о самой себе. За исключением разве что молчащей женщины, рядом с которой застыл Майкл — гора кельтских мускулов и обаяния.
— Ты и я — троюродные сестры, — обращаясь к Моне, возобновила разговор Мэри-Джейн. — Разве в этом нет чего-то особенного? Ты еще не родилась, когда я пришла в дом Старухи Эвелин и она угощала меня домашним мороженым.
— Не помню, чтобы Старуха Эвелин делала домашнее мороженое.
— Дорогая, она делала лучшее домашнее мороженое, которое я когда-либо пробовала. Мама привозила меня в Новый Орлеан, чтобы…
— Ты выбрала не того человека, — сказала Мона. Быть может, эта девочка — самозванка? А что, если она вовсе и не из Мэйфейров? Нет, такой удачи не бывает. А кроме того, есть что-то у нее в глазах, нечто такое, что немного напоминает Моне Старуху Эвелин.
— Нет, я выбрала верного человека, — настаивала Мэри-Джейн. — Но мы на самом деле обсуждаем не домашнее мороженое. Дай мне посмотреть на твои руки… Вот видишь, они у тебя нормальные.
— Ну и что из этого?
— Мона, будь вежливой, дорогая, — сказала Беатрис, — твоя кузина говорит искренно.
— Так вот, видишь эти руки? — сказала Мэри-Джейн. В далеком детстве у меня на обеих руках было по шестому пальцу. Ты знала об этом? Я имею в виду не настоящий палец, а маленький. И мать привела меня к Старухе Эвелин, потому что у Старухи Эвелин имелись точно такие же пальцы.
— Неужели ты думала, что мне об этом неизвестно? — спросила Мона. Я выросла у Старухи Эвелин.
