Джим Батчер - Белая ночь
Я подобрал под себя ноги и со всей силы лягнул Витторио в колено — здоровой ноги, разумеется. Удар по колену не доставит никаких неприятностей вампиру Красной Коллегии — их реальные тела все равно ходят коленками назад. А вампира Черной Коллегии рука, отстреленная из дробовика, разве что разозлила бы.
Витто не был ни тем, ни другим.
Когда он не питался энергией, почерпнутой из Голода, он мало чем отличался от смертного. А я, при том, что чародей и все такое, еще и довольно, скажем так, крупный тип. Высокий и тощий, да, но при таком росте даже тощие ребята чертовски тяжелы, и ноги у меня тоже сильные. Его колено подломилось, и он, взвизгнув, упал.
Прежде, чем он успел опомниться, я уже стоял на одном колене, прижав приклад к плечу, а длинный ствол уперев в нос Витторио.
— Назад! — орал я. Вообще-то я собирался изображать из себя хладнокровного и сильного, но голос у меня вышел злобный и не слишком обремененный здравомыслием. — Прикажи им отступить назад! Ну!
Лицо Витторио перекосилось от боли и неожиданности. Он уставился на дробовик, потом на меня, потом на оставшуюся от правой руки культю.
Я больше не слышал секундомера, но сознание домыслило звуковой эффект. Тиктиктиктиктиктик. Сколько времени осталось? Шестьдесят секунд? Меньше?
Окружавшие меня вурдалаки, оправившиеся от короткого приступа боли, начали негромко рычать — больше всего это напоминало рокот нескольких дюжин мотоциклов. Я не спускал взгляда с их босса. Если бы у меня имелась хотя бы секунда как следует разглядеть все подробности анатомии, готовые в любой момент впиться в мою плоть, я, возможно, не удержался бы от слез, а это как-то не по-мужски.
— Н-назад! — заикаясь выпалил Витторио. Потом произнес что-то на языке, показавшемся мне смутно знакомым, хотя самого слова я не понял. Он повторил это почти визжа, и вурдалаки попятились от нас — на пару дюймов, но попятились.
Тиктиктиктиктик.
— А теперь будет вот как, — сообщил я Виторио. — Я забираю своих людей. Я ухожу в проход. Я закрываю его. Ты остаешься жив, — я чуть налег на дробовик, заставив его дернуться. — Или погибнем все. Мне как-то довольно все равно, так будет, или иначе, поэтому выбирать тебе.
Он облизнул пересохшие губы.
— Т-ты б-блефуешь. Нажми на курок, и вурдалаки убьют всех. Ты ведь не хочешь, чтобы они погибли ради удовольствия убить меня.
— День у меня сегодня был нелегкий. Я устал. Думается неважно. И, насколько эта ситуация видится мне, Витто, ты меня достаточно убивал сегодня, чтобы надоесть мне до смерти, — я прищурился и заговорил еще тише. — Или ты всерьез думаешь, что я позволю себе погибнуть, не прихватив тебя с собой?
Долгое мгновение он смотрел на меня, потом снова облизнул губы.
— Ид-дите, — произнес он. — Идите!
— Томас! — крикнул я. — Подъем, подъем! Некогда валяться и помирать.
Я услышал, как мой брат застонал.
— Гарри?
— Лара, вы меня слышите?
— Вполне, — отозвалась она. Судя по звуку, старшая сестра Томаса уже встала и находилась где-то совсем рядом со мной.
— Томас, бери Марконе и тащи его в проем, — я смерил Витторио свирепым взглядом. — Не шевелись. Даже дернуться не смей.
Витторио с лицом, перекошенным от боли, поднял левую руку ладонью вверх. Он истекал кровью, и его начало трясти. В лице его не осталось ничего воинственного. Он выпалил в меня своим главным калибром, и я сумел отбиться. Думаю, это напугало его до чертиков. Ну, и потеря руки тоже не подняла ему духа.
— Не стреляй, — выдавил из себя он. — Н-не стреляй, — он оглянулся на вурдалаков. — П-пустите их, — скомандовал он.
Я услышал, как застонал Марконе, и Томас охнул от натуги.
— О’кей, — произнес Томас у меня за спиной. — Мы прошли.
Продолжая целиться в Витторио, я встал. Мне приходилось очень сильно стараться, чтобы ствол дробовика не дрожал. Сколько еще секунд осталось? Тридцать? Двадцать? Мне приходилось слышать о людях, которые даже в таких диких ситуациях, как эта, ухитряются не сбиваться со счета, но я явно не принадлежал к их числу. Я сделал шаг и почувствовал Ларину спину, прижимавшуюся к моей. Краем глаза я видел, что вурдалаки окружали нас со всех сторон. Не будь ее там, один из них без проблем смог бы наброситься на меня со спины. Стоило бы мне отойти от Витторио на пару футов. Опа…
Я сделал шаг назад, заставляя себя двигаться ровно, плавно, хотя мои инстинкты буквально визжали, пытаясь заставить меня бежать очертя голову.
— Еще три шага, — шепотом подсказала мне Лара. — Чуть левее…
Я скорректировал направление. Еще шаг, и я услышал за спиной свист зимнего ветра. Луч серебряного лунного света скользнул по стволу дробовика.
И тут я узнал, находился на самом деле здесь Коул, или нет.
Новый шквал энергии наждачной бумагой полоснул по моим чародейским чувствам, и какой-то внебрачный отпрыск кометы и птеродактиля вынырнул из темноты в дальнем углу пещеры. Взгляд мой достаточно свыкся с темнотой, чтобы различить тусклый овал багрового света, на фоне которого обрисовалась темная фигура в капюшоне — Коул, стоявший в своих вратах.
— Господин! — крикнул Витторио заплетающимся языком.
— Берегись! — взвизгнул я и, отпрянув вбок, махнул рукой назад, за спину, пытаясь оттолкнуть Лару с траектории полета этой твари. Та промахнулась на какую-то пару дюймов, но и мы сбились с пути.
Сиплый, скрежещущий голос Коула произнес что-то на незнакомом языке, и по пещере пронесся новый импульс невидимой энергии — не в нас, но в мой проход.
И стоило этому произойти, как отворенный мною проем начал закрываться, словно кто-то застегивал молнию — начиная с ближнего ко мне края.
Тиктиктиктиктиктик.
Проем закрывался гораздо быстрее, чем я двигался. Я уже не успевал. Но Лара могла еще.
— Лара! — заорал я. — Бегите!
Что-то, обладающее силой товарного локомотива и скоростью гоночного болида, схватило меня за ветровку и дернуло так резко, что это едва не свернуло мне шею.
— Дрезден! — крикнул Марконе из закрывающегося проема. — Девятнадцать!
Я летел по воздуху. Дико оглянувшись, я сообразил, что Лара схватила меня и прыгает в дальний угол закрывающихся врат.
— Восемнадцать! — услышал я крик Марконе.
Мы с Ларой пролетели сквозь пустой, ничем не примечательный воздух и упали на каменный пол.
Проем закрылся.
Мы опоздали.
Глава СОРОК ВТОРАЯ
Пещера освещалась только багровым сиянием из врат Коула, и все в ней поделилось на кровь и черные тени. Глаза десятков вурдалаков блестели догорающими угольями; похоже, все они повернулись теперь к нам.
