Дмитрий Герасимов - Крест в круге
– А крови-то сколько… Неужели нельзя было все поаккуратней сделать?
Через минуту белл-бой вернулся и стал торопливо шарить руками по стене.
– Здесь кноп-почка д-должна быть, – пояснил он, заикаясь от волнения. – Для выз-зова этих… ну… секьюрити.
Через полминуты проснулся телефон на письменном столе. Белл-бой, дрожа от испуга, перешагнул через окровавленный труп и, промахиваясь руками, схватил трубку:
– Ребята… Ребята… Алло! Это я… Андрей. Белл-бой! Мужики! Здесь трупешник! Трупешник здесь, мужики!Вадим Григорьев – сотрудник службы безопасности отеля «Националь» – дежурил на «одиннадцатом» посту, когда молодой человек в зеленом плаще и с букетом цветов в руках прошмыгнул через тамбур центрального входа к лифтам.
Почему Вадим обратил на него внимание? Что показалось ему странным в этом невысоком парне с букетом? Ничего в отдельности странного не было ни в парне, ни в цветах. Такие десятками проходят ежедневно через тяжелые центральные двери отеля. И букет – самый обыкновенный. Эти стены видывали охапки самых свежих, самых восхитительных, самых дорогих цветов.
И молодой человек был похож как две капли воды на всех служащих великой армии порученцев какой-нибудь серенькой коммерческой конторки, спешащей засвидетельствовать свое почтение важному и – главное – нужному гостю столицы.
Игорь Плешаков – «старший по девочкам» – даже не повернул в его сторону голову. А Вадиму стоило только взглянуть на посыльного в зеленом плаще, как сердце его стукнуло гулко и тревожно.
Рация молчала. Вадим давно заметил, что вся смена словно объявила ему бойкот. Его демонстративно не замечали во время дежурства, а по утрам, когда Плешаков делил «девичью» денежку, Вадиму не доставалось ни копейки. В нем бурлила обида, но гордость не позволяла ему показать, что он уязвлен. И он молчал.
Вадим ума не мог приложить, чем провинился перед сослуживцами. Он перебирал в памяти события, которых был участником, вспоминал реплики и реакции коллег на те или иные происшествия – и не мог понять, почему впал в немилость. Несколько раз он пытался поговорить об этом со старшим смены – Жорой Зевковичем. Но тот виновато прятал глаза и поспешно отвлекался на другие темы.Вадим поколебался, но решил, что обида не должна мешать работе, и щелкнул кнопкой рации:
– Десятый, посмотри, куда направился парень в зеленом плаще с букетом цветов…
Секунду он помедлил, всматриваясь в цифровое табло, и уточнил:
– На четвертом этаже.
Оператор с полминуты молчал. Потом зашуршал укоризненно:
– Одиннадцатый, а ты не поинтересовался, кому повез цветы тип в зеленом плаще?
Вадим хмыкнул.
Плешаков недовольно оторвался от созерцания вечернего кафе.
– Какой еще тип с цветами? – буркнул он в рацию.
– По четвертому этажу расхаживает, – ответил Ефремов. – Будь внимательнее, Игорь, в следующий раз.
– А ты для чего сидишь перед телевизорами? – огрызнулся Плешаков.
Эфир какое-то время безжизненно молчал. Наконец Ефремов сообщил раздраженно:
– Я его не вижу… Он в секторе «трех двоек».
Вадим вздохнул. Он догадался, кому адресован букет. Курьер доставил цветы в «три двойки»! А в 222-м номере проживает – она . Сколько раз Вадим провожал взглядом эту восхитительную молодую женщину, когда она выходила из лифта, сколько раз он любовался ее стройной миниатюрной фигуркой, когда она беседовала о чем-то с менеджером за стойкой reception или прихорашивалась перед тусклой витриной с сувенирами!Через пятнадцать минут парень в плаще вышел из лифта, бросил равнодушный взгляд на «Александровский» бар, юркнул за дверь и утонул в осеннем вечере. Вадим посмотрел на часы. Ему оставалось находиться у центрального входа еще полчаса.
Она появилась в холле в том самый момент, когда Вадим щелкнул кнопкой рации, чтобы предупредить старшего смены, что время истекло и он покидает «одиннадцатый» пост. Григорьев помедлил с докладом, в растерянности наблюдая, как женщина вошла в отель и отправилась к стойке reception, потом вернулась к бюро и поручила белл-бою принести ее вещи из машины.
«Интересно, а кому же молодой человек в плаще вручил цветы, если ее все это время не было в номере?»
Вадим переступил порог операторской в тот самый момент, когда на табло тревоги вспыхнула лампочка с номером 222. Пульт хрюкнул, и комната наполнилась жалобным писком.
Ефремов щелкнул клавишей и уставился на табло.
– Двести двадцать второй…
– Позвони, – лениво распорядился Зевкович и углубился в чтение детектива.
Вадим застыл на пороге, вновь охваченный странным тревожным предчувствием.
Ефремов подержал трубку на весу, давая возможность Зевковичу послушать длинные безответные гудки, и вздохнул, наморщив лоб:
– Не отвечают…
Он уже собирался положить трубку на рычаг, когда вдруг гудки оборвались и чей-то высокий голос задребезжал в мембране:
– Ребята… Ребята… Алло! Это я… Андрей. Белл-бой! Мужики!
Ефремов бросил быстрый взгляд на Зевковича. Тот отложил книгу и снял очки.Через полчаса в 222-м номере орудовала дежурная группа из УВД Центрального административного округа.
Еще через полчаса подъехал начальник местного ОВД, а вслед за ним – прокурор межрайонной прокуратуры и следователь.
– Ну что, геморроя прибавилось?
– Похоже, коммерса завалили. Два выстрела, в грудь и в голову. Две гильзы от «ТТ».
– Оперативникам придется отработать жилой сектор на этаже, – предупредил начальник ОВД Жору Зевковича. – И еще понадобятся для беседы все сотрудники отеля, которые в последние два-три часа находились поблизости.
К «Националю» подъехала «скорая». Носилки быстро вынесли из номера к дверям, ведущим к служебному лифту.
– Двадцать первый! Открой решетку во внутренний дворик… Чтобы не через служебный вход выносить этого… ну, убитого…Молодая женщина из 222-го номера была безутешна. Пока оперативник опрашивал белл-боя о событиях этого, уже свернувшегося, как молоко, вечера, следователь неспешно и терпеливо записывал ее показания. Она говорила медленно, делая большие паузы между предложениями, то вдруг вообще умолкала и беспомощно обводила заплаканными глазами операторскую, словно ища подсказки, помощи. Вадим несколько раз встречался с ней взглядом, и всякий раз сердце его сжималось от жалости.
Со слов женщины выходило, что она снимала этот номер в «Национале» для себя и своего жениха – главного редактора известной газеты. В девятом часу ей понадобилось отлучиться из «Националя» по неотложным делам: забрать из дома кое-какие вещи для отъезда на отдых.
– А когда я вернулась, – женщина всхлипнула, – то увидела, что… он лежит на полу. Кровь…
