Таня Хафф - Дым и зеркала
«Шутка? Не уверен. Люси выглядит совершенно серьезной».
— Если веревка обрублена, то почему я до сих пор слышу скрип?
— Дом помнит.
Прежде чем Тони смог решить, стоит ли всерьез паниковать, ступеньки опустели.
— Может, еще увидимся?
— Ты знаешь, где меня найти.
«Согласен».
Минувшая ночь взяла свое, когда Тони начал спускаться по лестнице. Пошатываясь, он прошел мимо кота, и тут все, что сегодня навалилось на плечи Тони, начало подпрыгивать, пытаясь заставить его рухнуть на колени.
Он схватился за край кухонного стола, услышал крики, может, свое имя, хотя, похоже, у него что-то случилось с ушами. Или они утратили связь с мозгом.
Снаружи вроде бы раздавались пронзительные завывания.
Спотыкаясь, он добрался до задней двери. Она была открыта сантиметров на десять, чтобы пропустить в дом связку проводов.
— Ха, — сказал Тони в пустоту, ухватился за край полотна и распахнул его.
Шаг навстречу свежему воздуху.
Еще один.
Снова голоса.
Фостер шагнул еще раз и начал падать.
«Или крыльцо накренилось, или я иду криво».
Как ни странно, он не ударился о землю.
— Я тебя держу.
Тони не ожидал услышать этот голос. Он моргнул и как будто внезапно стал доброй ведьмой Самантой Стивенс из сериала «Моя жена меня приворожила», движение ресниц которой много значило. Мир рывком вернулся на место.
У человека, который его подхватил, волосы были светлее, чем у Генри. Он оказался крупнее. От него пахло несвежей пиццей и… силами правопорядка.
— Констебль Элсон.
— Значит, ты можешь говорить.
— Да, уже много лет. — Тони на удивление удобно устроился на коленях офицера полиции, но не собирался особо об этом задумываться.
— Знаешь, поскольку я чуть не надорвался, чтобы не дать тебе расквасить подбородок о гравий, не мог бы ты на минутку перестать умничать?
— Конечно. — Это требование показалось Фостеру справедливым.
— Какого черта здесь произошло?
— Двери не открывались, — «Лучше придерживаться основных фактов».
— Эта была не заперта.
Тони повернул голову ровно настолько, чтобы увидеть провода. Они пересекали крыльцо и тянулись на кухню. Потом парень поглядел на копа. Ярко-голубые глаза констебля Элсона в упор смотрели на помощника режиссера. Было несложно догадаться, чего он ждал.
— Вы хотите знать правду.
Фостер так вымотался, что его губы невольно подергивались.
— Только не говори, что она мне не по зубам, — огрызнулся Элсон.
К счастью, Тони не мог долго смеяться. Еще удачнее, что у него не осталось сил на истерику. Он ведь не сомневался в том, что имеет на нее право. Тони почти ожидал, что констебль сбросит его на землю, но тот этого не сделал.
Наконец Фостер сумел сделать длинный, прерывистый вздох и сказал:
— Сейчас правда мне не по зубам. Можно, я расскажу позже?
Прищуренные голубые глаза рассматривали его лицо.
Тони постарался выглядеть заслуживающим доверия, но через секунду бросил бесполезные попытки.
— Это зависит от того, что значит «позже».
— Не сейчас.
После долгого мгновения узкие губы изогнулись, светлая щетина блеснула в свете фонаря.
Что-то зарычало.
«Нет. Я знаю этот звук. Кто-то зарычал».
— Генри.
— Констебль Элсон, вас зовет ваша напарница.
Знакомая бледная ладонь ухватила Тони и поставила на ноги. Потом та же рука обняла его за талию и легко помогла удержать равновесие.
Констебль Элсон поднялся сам, не сводя взгляда с лица Генри. Судя по реакции полицейского, Тони, даже не глядя на Фицроя, мог сказать, что вампир сейчас вел себя как принц крови.
«Через мгновение он превратится в принца тьмы.
Плохая затея. Только не сегодня. Не здесь».
Тони просто был не в форме, поэтому сказал:
— Позвоните мне. Мой номер у вас есть.
Последовал долгий взгляд, за ним кивок, и Элсон направился к констеблю Данверс, которая управляла толпой полицейских и врачей «скорой помощи».
«Ага. Это было не завывание, а звук сирен».
Обрадованный тем, что нашел объяснение, Тони повернулся, но не высвободился при этом из рук Генри.
— Итак, вы все еще здесь.
— Это очевидно.
— Наверное, скоро рассветет.
— Да. У меня еще сорок минут.
— Вы не сможете… — Тони почувствовал, как его сердце сделало кульбит.
— Все в порядке. Я завернусь в светонепроницаемую занавеску у себя в багажнике.
— Где?
— Он большой, светонепроницаемый. Когда я в нем запрусь, его можно будет открыть только изнутри. Я слегка усовершенствовал это логово.
— Вы приготовились к такому? — От облегчения и всего остального у Тони подкосились колени.
— К этому? Вряд ли. Но приготовился. — Генри достал из кармана ключи и осторожно протянул их на ладони. — Сможешь довезти меня до гаража, который в моем доме?
— Конечно.
— Подумай об этом минутку, Тони. Сможешь?
«Если он не…»
— Конечно, смогу.
— Ты ужасно выглядишь.
«Это не удивительно».
— У вас тоже не идеальный вид.
— Выдалась интересная ночь.
Вампир явно советовал Фостеру не углубляться в детали. Тони нехотя подчинился.
Прохладные ключи оказались тяжелее, чем были на вид, и это кое о чем напомнило Тони. Он развернулся так, чтобы Генри закрывал его от толпы, и вытянул левую руку в сторону дома. Дневник Каулфилда шлепнулся на символ на его ладони.
— Впечатляет.
— Спасибо.
Тони ни секунды не сомневался в том, что сможет это сделать. Он вспомнил, где дневник, прикоснулся к контуру его силы и призвал тетрадку к себе. Это даже не было больно. Почти. Фостер проделал немалый путь за недолгое время, прошедшее после рогаликов с медом.
— Нужно, чтобы вы присмотрели за ним. Мне больше некому его доверить.
Генри вздернул губу, прикоснулся к кожаному переплету и заметил:
— На ощупь кажется знакомым.
— Думаю, Каулфилд нашел то, что должно было стать еще одним гримуаром вроде вашего. Но в нем никто ничего не написал, поэтому он заполнил его сам. — Фостер увидел выражение лица Фицроя и нахмурился. — Я так думаю.
Физиономия вампира изменилась достаточно быстро, чтобы Тони понял — он попал в яблочко.
— Конечно. Мне пора.
— Я знаю.
— Ты нормально себя чувствуешь?
— Я в порядке.
Объятие выдавило воздух из легких парня. Это давало ему некоторое представление о том, насколько сильно волновался Генри. Потом вампир ушел. Он двигался по дорожке так, что за ним практически невозможно было уследить даже опытному человеку. Кто-нибудь другой увидел бы только тени, Тони распознавал истину безошибочно.
