Энн Райс - Кровь и золото
– Назовите мне имена, под которыми они путешествовали, – попросил я. – Должны же быть имена, смертные имена, – иначе они не могли бы представляться богатыми людьми! Назовите имена!
– Я их не знаю, – сказал он и призвал на помощь все свое самообладание. – Дайте мне время – вероятно, я их раздобуду. Но, по совести, я думаю, что орден не позволит мне сообщить вам такую информацию.
Я снова отвернулся. Поднял правую руку, чтобы прикрыть глаза. Какими жестами в такой момент пользуется смертный? Я сжал правую руку в кулак, а левой крепко стиснул ее локоть.
Она жива! Разве этого мало? Жива! Века ее не уничтожили. Разве этого мало?
Я обернулся. Он, воплощение храбрости, стоял на месте, и только руки слегка дрожали.
– Почему вы не боитесь меня, – прошептал я, – не боитесь, что я явлюсь в Обитель и сам добуду нужную информацию?
– Возможно, такое действие излишне, – быстро ответил он. – Вероятно, при необходимости я смогу раздобыть ее, ибо никаких клятв не будет нарушено. Ведь не сама Пандора искала у нас убежища.
– Ах да, вы рассуждаете, как юрист, – сказал я. – Что там еще осталось? Что еще Пандора рассказала молодому вампиру?
– Больше ничего, – ответил он.
– Значит, тот говорил о Мариусе, услышав это имя от Пандоры, – повторил я.
– Да, а потом мы обнаружили вас в Венеции. Я все рассказал!
Я отошел в сторону. Я так запугал его и измучил, что он вот-вот готов был лишиться рассудка.
– Я все рассказал! – торжественно повторил он.
– Я знаю, – сказал я. – Я вижу, что вы способны сохранить тайну, но не способны солгать.
Он промолчал.
Я достал из кармана полученную от него золотую монету.
Прочел надпись: «Таламаска».
Перевернул.
На обратной стороне был изображен высокий, хорошо укрепленный замок, а под ним – адрес: «Лорвич. Восточная Англия».
Я поднял глаза.
– Рэймонд Галлант, – сказал я, – благодарю вас.
Он кивнул.
– Мариус, – внезапно спросил он, приободрившись, – разве вы не можете передать ей сообщение на большое расстояние?
Я покачал головой.
– Я передал ей Кровь, и ее мысли для меня закрыты. То же самое произошло и с прекрасным юношей, которого вы видели на балу. Создатель и его творение не могут читать мысли друг друга.
Он поразмыслил, спокойно, словно речь шла о смертных понятиях, и добавил:
– Но вы вполне могли бы силой разума оповестить тех, кто может ее увидеть, и передать, что вы ее ищете, и сообщить, где находитесь.
Воцарилась странная тишина.
Как признаться ему, что я не могу умолять ее вернуться? Как признаться себе, что нас разделяет старая распря, что только случайная встреча даст мне возможность заключить ее в объятия и заставить посмотреть мне в глаза? Нет, я не мог открыть правду даже себе.
Я взглянул на него. Он наблюдал за мной, явно успокаиваясь.
– Пожалуйста, уезжайте из Венеции, как мы договаривались. – Я развязал кошель и положил на стол целую кучу флоринов, как во время обеих встреч с Боттичелли. – Это от меня, за ваши труды. Уезжайте, а когда сможете, напишите мне.
Он снова кивнул, светлые ясные глаза выражали решимость, а юное лицо – намеренное хладнокровие.
– Пришлите мне обыкновенное письмо самой обычной почтой. Но содержащиеся в нем сведения чудесным образом помогут мне наконец-то обнять ту, кого я не видел более тысячи лет.
Не понимаю, что его так потрясло. Несомненно, он знал возраст камней из Антиохии. Но я увидел, как шок сковал все его члены.
– Что я наделал? – произнес я вслух, обращаясь не к нему, а к себе. – Скоро я покину Венецию, из-за вас и по другим причинам. Я не старею, а потому недолго могу играть роль смертного. Я уеду из-за молодой женщины, которая танцевала сегодня с моим учеником, ибо я поклялся, что не допущу ее трансформации. И все же я отлично справился со своей ролью. Так и запишите в анналах. Опишите мой дом, картины и лампы, музыку и смех, веселье и теплоту.
Его лицо изменилось. Он опечалился и разволновался, хотя ни один мускул не дрогнул, и на глаза навернулись слезы. Мудрое выражение лица – в его-то годы! И необычайно сочувственное.
– В чем дело, Рэймонд Галлант? – спросил я. – Как вы можете из-за меня расстраиваться? Объяснитесь.
– Мариус, – ответил он, – мои наставники в Таламаске говорили, что вы покажетесь мне прекрасным и будете говорить со мной на языке ангелов и демонов.
– Где же демоны, Рэймонд Галлант?
– В том-то и дело! Демонов я не услышал. Я изо всех сил старался поверить, что они есть, но не услышал. Вы правы.
– Вы видели демонов на моих картинах, Рэймонд Галлант?
– Нет, не видел, Мариус.
– Расскажите, что вы видели.
– Робкое мастерство и чудесные краски, – не задумываясь ответил он, словно давно уже знал ответ. – Дивные персонажи и большую изобретательность. Все были в полном восторге.
– Да, но превзошел ли я флорентийца Боттичелли? – спросил я.
Его лицо потемнело. Он слегка нахмурился.
– Я отвечу за вас, если позволите, – продолжал я. – Нет, не превзошел.
Он кивнул.
– Вот и думайте, – заключил я. – Я бессмертный, а Боттичелли – просто человек. И который из нас способен творить чудеса?
Мне слишком больно было оставаться в его комнате дольше.
Я протянул обе руки и нежно обнял его голову. Он не успел остановить меня, попытался высвободиться, но, разумеется, ничто не могло заставить меня ослабить хватку.
Я встал совсем рядом и шепотом произнес:
– Позвольте сделать вам подарок, Рэймонд Галлант. Слушайте внимательно. Я вас не убью. Я не причиню вам вреда. Я лишь хочу показать вам клыки и Кровь, а если позволите – имейте в виду, я спрашиваю разрешения, – если позволите, я уроню каплю Крови вам на язык.
Я открыл рот, обнажив клыки, и почувствовал, как застыло все его тело. Он забормотал на латыни отчаянную молитву.
Тогда я, как сотню раз делал это для Амадео, пронзил себе язык.
– Хочешь Крови? – спросил я.
Он закрыл глаза.
– Я не собираюсь принимать за тебя решение. Тебе нужен мой урок?
– Да! – прошептал он, в то время как душа его твердила: «Нет, нет, нет...»
Я запечатлел на его губах жгучий поцелуй. Кровь вошла в него, и он содрогнулся.
Когда я его отпустил, он с трудом держался на ногах. Но этот юноша был далеко не трусом. Лишь на миг он склонил голову, а потом обратил ко мне затуманенные глаза и несколько мгновений стоял словно зачарованный.
Я терпеливо ждал.
– Примите мою благодарность, Рэймонд. – Я готовился уйти через окно. – Напишите мне все, что разузнаете о Пандоре, а если не получится, я пойму.
– Не смотрите на нас как на врагов, Мариус, – отозвался он.
– Не стану, можете не бояться, – сказал я. – Я никогда ничего не забываю. Я навсегда запомню, что вы рассказали мне о ней.
