Рэйчел Кейн - Горькая кровь
Мирнин поколебался, потом сказал:
— Я подумаю над этим.
— Я приказываю.
— Хорошо, — сказал он и улыбнулся. — Можно, конечно, попробовать, моя дорогая леди, но…
Амелия покачала головой и бросила взгляд на свою помощницу.
— Просто укажи, что он согласился, — сказала она. — Майкл, хотя то, что ты сделал, было не по твоей воле, ты поднял оружие против твоей правящей королевы и твоего предка. Как ты намерен отплатить мне? Тщательно обдумай свой ответ. Только один погасит долг.
Он покачал головой.
— Вы всегда получаете то, что хотите. — Майкл звучал исчерпывающе, а выглядел… ну, сломленным. На самом деле, он не смотрел в глаза Клэр или Шейну. — Ева не простит меня. Никто из вас.
— Верно, — сказала Амелия. — Тем не менее, нет предательства более горького, чем предательство ребенка. Но я готова позволить тебе остаться безнаказанным при одном условии.
— Каком?
Она посмотрела на него очень холодным взглядом.
— Я предупреждала тебя, — сказала она. — Снова и снова. Я отклонила ваше разрешение на брак не от злости, а чтобы защитить тебя и Еву. Она сильно пострадала, Майкл, и в некотором смысле от твоих рук; это то, о чем я предупреждала тебя. Люди хрупки, а мы не можем устоять от желания использовать слабости. Ты уже ощутил это. Так что для вашего же блага я позволю тебе остаться безнаказанным, если ты оставишь свою жену. Отпусти ее, Майкл. Сделай доброе дело.
Он выглядел ошеломленным — а потом гнев внутри него стал медленно разгораться, что отразилось в его глазах:
— Ты не можешь, — сказал он. — Ты не можешь приказать мне сделать это.
— Я и не приказываю тебе. Я предлагаю тебе возможность избежать тяжелого и публичного наказания.
— Она не достаточно пострадала? Сломить нас было тем, что хотела Наоми!
— По причинам, которые не имеют ничего общего с моими, — сказала Амелия. — Я разделяю мнение Ханны Мосес и многих других. Я верю, что людям и вампирам лучше сохранять дистанцию для безопасности обеих сторон. Ты зашел слишком далеко. Я не сержусь на девушку, Майкл, я боюсь за нее. Ты понимаешь, какой опасности подвергаешь ее каждый день?
Должно быть он подумал о виде Евы в больнице, подумала Клэр, и на секунду она была уверена, что он согласится просто… уйти. И это было ужасно.
Но вместо этого Майкл встретился взглядом с Основателем и сказал:
— Я люблю ее, — только это, просто и уверенно. — Так что давайте мне наказание, которое должны, вперед. Я не причиню ей боль снова.
Напротив него Шейн кивнул и постучал себя кулаком в грудь. Уважение. Майкл послал ему небольшую, усталую улыбку.
— Очень хорошо, — сказала Амелия. Она не выглядела довольной. — Биззи, обрати внимание, что Майкл Гласс принял наказание, назначенное его предком.
Ручка Биззи сухо царапнула по бумаге.
— И какое оно?
— Я еще не решила, — сказала Амелия. — Но оно будет публичным.
А затем настала её очередь, когда Амелия сосредоточила прохладный взгляд на ней.
— Клэр, — сказала она. — Всегда посередине. Что мне с тобой делать? — Клэр стояла молча. Она действительно не знала, о чем думает Амелия или что чувствует, но у неё внутри было много гнева, много печали, и это всегда было легкой мишенью для слабости, как она указала Майклу. Когда она не двинулась и не моргнула, Амелия повернулась к Мирнину. — Ну?
— Мне нужна её помощь, — сказал он. — Фрэнк оффлайн, — значит мёртв, подозревала Клэр. — Без неё я годами буду разбираться, чтобы вернуть всё в оперативный режим. О, и мне нужен мозг. Какой-нибудь относительно неповрежденный. Не Наоми; не хотелось бы, чтобы она была в системе Морганвилля, не так ли?
— Я думала, ты планируешь использовать мозг Клэр, — небрежно сказала Амелия и бросила взгляд на неё, чтобы увидеть, вздрогнет ли она. Она не сделала этого. — Очень хорошо. Будет тебе мозг. Клэр, ты…
— Нет, — сказала Клэр. Только это. Очень простое слово, но оно означало прыжок с очень высокой скалы. — Однажды вы сказали, что я могу покинуть Морганвилль. Вы имели ввиду это?
— Клэр? — Шейн моргнул и сделал шаг к ней. — Что ты делаешь?
Она проигнорировала его, глядя на Амелию, которая так же пристально смотрела на неё.
— Верно?
— Да, — сказала Амелия. — Если хочешь. Я могу организовать для тебя поступление в университет, в который ты хотела — МТИ, да? — и продвинуть исследования с кем-то, кто дружелюбно расположен к Морганвиллю, но уже не его житель. Это то, что ты требуешь от меня в качестве оплаты за спасение моей жизни?
— Нет, — сказала Клэр. — Это то, что вы должны мне за спасение всех ваших жизней кучу раз. То, что я требую сейчас — это позволить Шейну тоже уехать. Если он захочет.
— Клэр, это неразумно, — сказал Мирнин. — Ты не должна…
— Я хочу, — сказал Шейн, перебив его. — Я определенно хочу.
Клэр кивнула. Они с Амелией еще не разорвали зрительный контакт. Продолжать это делать было действительно трудно; в Амелии была некая власть, которая волновала людей, даже когда она в действительности не пыталась сделать это, и из-за этого Клэр начинало слегка трясти и появились слабые намеки на головную боль.
— Я хочу, чтобы вы отпустили меня в МТИ. А для Шейна — иметь возможность поехать туда, куда он захочет. А для вас — держать своё слово в Морганвилле. Никаких убийств. Даже чтобы достать Мирнину мозг.
— Не нужно, — сказал Мирнин серьёзно. — В морге есть несколько, кто…
Амелия подняла руку и мгновенно прервала его.
— Согласна, — сказала она. — Запиши это, Биззи. — Биззи записала, не поднимая головы пока быстро писала, оставляя царапины на бумаге. — Теперь. Что касается Оливера, — сказала она. Её голос приобрёл более мягкие нотки, почти с какой-то осторожностью. — Что касается Оливера, я буду выглядеть слабой, если прощу его так же, как Наоми. Он был моим самым явным противником, и самым явным, кто вонзил мне нож в спину. Так что он должен уйти. Он будет изгнан из Морганвилля до тех пор, пока я не решу, что он может вернуться.
Оливер открыл глаза и повернул голову. Взгляд Амелии упал на него, и на мгновение между ними промелькнуло что-то болезненное, что заставило Клэр отвести взгляд. Это было своего рода отчаяние, злая тоска, которую она знала слишком хорошо.
А потом Оливер сказал:
— Да, мой повелитель, — и закрыл глаза. — Как вам будет угодно. Я принимаю ваше наказание.
— Все свободны, — сказала Амелия. — Оливер, собирай свои вещи. Ты уйдешь завтра.
Она вернулась в свой кабинет.
И… вот так. Из-за этого Клэр почувствовала себя странно опустошенной там, где должно быть хоть какое-то чувство… триумфа. Чего-то. Но больше она не была ни в чем уверена. Она просто знала, что должна была взять свою жизнь под контроль сейчас, иначе это никогда не произойдет.
