Роберт Маселло - Страж
То же самое произошло с Бет.
Да, она помнила, как вылезла из окна ванной комнаты на втором этаже, как бежала по лесу, как Ариус отпустил ее и она упала, но при этом абсолютно не помнила ничего о том, что случилось с ней за несколько месяцев до этого, в одну из ночей в Нью-Йорке. А когда Картер попытался осторожно рассказать ей о той ночи, она выслушала его рассказ с недоверием, а потом не на шутку испугалась. Но в конце концов она прижала ладонь к его губам и сказала: «Прекрати! У меня будет ребенок, наш ребенок. Я и без того уже достаточно много пережила. Не хочу больше думать ни о чем, от чего мне будет еще тяжелее, и ты мне ничего такого не говори».
Тогда Картер отправился со своими тревогами к доктору Уэстону. Тот показал ему результаты анализов и ультразвуковых исследований и велел расслабиться.
— Но ведь вы говорили мне, что беременность исключена, — сказал Картер.
— Значит, я не непогрешим, — ответил доктор Уэстон. — Бывали и более странные случаи.
«Неужели?» — подумал Картер.
— Мистер Кокс, — выглянув из-за двери, окликнула его медсестра.
Картер лишился дара речи.
— Да? — отозвалась вместо него Эбби.
— Через минуту выйдет доктор и поговорит с вами.
Картер не успел опомниться, а медсестра уже исчезла за дверью. Что это могло означать: «Выйдет доктор и поговорит с вами»? Картер посмотрел на Эбби. Похоже, и она тоже немного встревожилась.
— Думаешь, что-то не так? — спросил у нее Картер.
Эбби не слишком убедительно покачала головой.
— Ничего я такого не думаю. С чего ты взял?
— Она сказала это таким тоном. Что-то случилось.
— Уверена, у нее просто дел по горло.
— Нет, как-то она это по-особенному сказала, — продолжал волноваться Картер.
Эбби открыла сумочку и сделала вид, будто что-то в ней ищет. Картер встал и подошел к окну. Они находились на десятом этаже. Глядя на огни вечернего города, Картер увидел, что старый санаторий на противоположной стороне улицы снесли. На его месте уже возвышался мощный стальной каркас будущего элитного жилого дома «Вилиджер». «Интересно, что сказал бы по этому поводу Эзра?» — подумал Картер. Но Эзра уже несколько месяцев находился в частной загородной клинике, и Картер не представлял, было бы интересно Метцгеру-младшему узнать об этой стройке.
Снова открылась дверь операционной. Картер обернулся. На пороге, вытирая руки бумажным полотенцем, стоял доктор Уэстон. Он еще не снял хирургическое облачение. На его лбу сверкали капельки пота.
— Что-то не так? — воскликнул Картер.
Доктор успокаивающе поднял руку и сказал:
— Сейчас все в порядке.
— Но было что-то не так?
Эбби, не успев закрыть сумочку, встала. Она хорошо знала доктора Уэстона, именно она в свое время привела к нему Бет.
— Да, — кивнул Уэстон, — но теперь с ней все хорошо. Может быть, присядем?
Картер в полной растерянности подошел к диванчику и сел рядом с Эбби.
— Я ее лучшая подруга, — сказала Эбби, когда доктор придвинул к диванчику стул и сел напротив. — Можете говорить при мне.
— Да, я это знаю. — Уэстон перевел взгляд на Картера и сказал: — Не буду вас обманывать. Роды были тяжелые.
— Я знаю, это случилось раньше срока, но…
— Да, немного рановато, но у вашей супруги возникли еще кое-какие осложнения. У нее неожиданно поднялась температура…
— А это необычно?
— Да, особенно такая высокая температура. Нам пришлось действовать быстро и сделать кесарево сечение, чтобы затем сбить температуру. Потом мы ввели ей жаропонижающее средство и на короткое время поместили в ледяную ванну.
— А сейчас?
— Сейчас температура у нее нормальная. Но, кроме того, она потеряла много крови.
— Нужен донор? — спросила Эбби. — Я готова хоть сейчас.
— Спасибо, но у Бет очень редкая группа — первая, с отрицательным резусом. И к счастью, мы взяли у нее пару пинт крови заранее. Вот она и пригодилась.
— Но сейчас с ней все хорошо? — растерянно спросил Картер.
— Да, все хорошо. Она отдыхает.
— А ребенок?
Доктор Уэстон улыбнулся.
— С ребенком тоже все в порядке. Просто идеальный мальчик.
— Я могу зайти и повидать их? — спросил Картер.
— Да, конечно, — кивнул доктор Уэстон и встал. — Только имейте в виду, что ваша жена еще очень слаба.
Картер встал. Эбби сказала:
— Иди. Я к ней завтра зайду. — Она наконец нашла в сумочке то, что искала. Мобильный телефон. — Позвоню Бену, сообщу радостную новость.
— Хорошо, — ответил Картер и коснулся руки Эбби.
Она посмотрела на него, и он увидел в глубине ее глаз печаль.
— Скажи ей, что я ее очень люблю, — попросила Эбби.
— Скажу.
— Первая палата слева, — сказал доктор Уэстон. — Только постарайтесь не задерживаться слишком долго. Она очень устала.
Уэстон локтем нажал на кнопку на стене, и двери в родильное отделение открылись.
— О, — выдохнул Картер. — Спасибо вам. Спасибо за все.
— Не за что, — улыбнулся доктор Уэстон. — Никогда я еще так не радовался своей ошибке.
У Картера стало легче на сердце. Он несколько месяцев со страхом ждал этого дня, но вот он настал, и постепенно его опасения начали сходить на нет. У него родился сын, нормальный, прекрасный ребенок. И с Бет тоже все будет хорошо.
До него донесся слабый голос Бет. Она говорила что-то про мороженое. Картер вошел в палату и остановился на пороге. Медсестра смеялась.
— Ты хочешь мороженого? — спросил Картер у Бет.
— Нет, — ответила медсестра. — Она сказала, что хочет искупаться в мороженом.
— Это можно устроить, — сказал Картер и подошел ближе к кровати.
Медсестра вышла. Бет протянула к Картеру руку с пластиковым больничным браслетом на запястье. Другой рукой она обнимала ребенка, завернутого в голубое одеяльце. Вид у нее был измученный, но счастливый.
— Хочешь познакомиться с Джозефом Коксом? — спросила Бет.
Это было их общее решение — назвать мальчика в честь Руссо.
Картер подошел к кровати, сжал влажную руку Бет и устремил взгляд на своего новорожденного сына. Смотреть пока было особо не на что: крошечное красное личико, закрытые глазки, несколько тоненьких прядок светлых волос. Но ничего более чудесного Картер в своей жизни не видел.
— Правда, он красивый?
— Да, — кивнул Картер. — Как его мама.
Он не стал говорить Бет, что голова младенца размером и формой очень походила на яйцо трицератопса, обнаруженное им однажды во время раскопок. Картер уже понял, что о некоторых вещах лучше помалкивать.
